Творческий ребенок, поддерживающий родитель
Теперь попробую сформулировать выводы. Итак, мифический «творческий ребенок» способен видеть и слышать сам себя. Смотреть на себя своими глазами. Оценивать себя с позиции своей же системы ценностей. Выражать свои чувства и мысли прямо и непосредственно, не искажая их суть под чужие потребности, но адаптируя форму. Способен выразить свою мысль на разных психических языках.
Согласитесь, звучит вообще не по-детски. Очень во-взрослому это звучит. Почему же я называю его ребенком? Потому что спонтанность и способность к генерации новых идей иррациональные функции, присущие скорее ребенку, еще не ограниченному социальной конвенцией и необходимостью выживания.
Как возникает идея, собственно суть, которую он выражает? А вот как. В голове у ребенка кружатся фрагменты готовых идей, изначально чужих. Эти фрагменты сталкиваются друг с другом случайным образом и иногда образуют устойчивые сочетания более крупные фрагменты, претендующие на самостоятельность, и уникальные в пределах личного опыта. Вот эти более крупные идейныекластеры ребенок и пытается выразить. Родители могут узнать или не узнать эти идейные кластеры; а потом поддержать их, или отвергнуть. Те редкие идейные кластеры, которые родители опознали как не тривиальные, и не отвергли, становятся творческим вкладом ребенка в систему отношений родитель-ребенок и вообще в мир.
И если (не) узнавание родителем детских идей процесс сравнительно объективный, то принятие или отвержение уже процесс субъективный. Например, родитель может без разбору отвергать любые идеи ребенка, потому что «мал еще, чтобы иметь своё мнение!» Хотя именно хаотичность, незакрепощенность, необусловленность детского сознания снова и снова выдает на поверхность идеи, ранее отброшенные как бесполезные. Ребенок не знает об их бесполезности, и в этом основной его вклад: то, что еще год назад было бесполезным, завтра может оказаться сверхценным.
Если же чудо свершилось, и творческая идея отвергнута не была, наступает следующий этап. Теперь нужно ее как-то целостно выразить, донести до слушателя на языке того самого слушателя, определить степень внутренней связности, внешней полезности и т. д. Если идея окажется не банальной, не тривиальной, не бессмысленной в классическом понимании, ее можно обозначить как ценную, даже если прямо сейчас она не может быть реализована.3
И наоборот, родитель может без разбору принимать все идеи ребенка, что лишает последнего способности к критическому анализу и превращает его в «генератор абсурда».
Значит, творческий ребенок существует не сам по себе. У него есть зеркальное дополнение поддерживающий родитель. Способный, прежде всего, различать форму и содержание, текст и контекст; видеть и чувствовать, когда за одинаковыми словами стоят принципиально разные смыслы, а когда одни и те же смыслы описаны принципиально по-разному. Задача поддерживающего родителя обеспечить творческого ребенка достаточно разнообразным и гибким инструментарием самовыражения, с одной стороны; и защитить его внутренний мир от выхолащивания в результате чужого непонимания, с другой стороны.
Если между творческим ребенком и поддерживающим родителем возникает непонимание, они сосредотачивают внимание на самом факте непонимания, а не на выяснении, кто более прав. Факт непонимания как раз и означает, что у них суть (элемент внутренней реальности) выражается через разные формы (элементы внешней реальности). У них просто разные языки.
Выживают они только вместе. По крайней мере, творческий внутренний ребенок выживает только тогда, когда его контекст может быть кем-то услышан или даже угадан, несмотря на несовершенство передачи. Когда есть некий слушатель, который опирает свое восприятие на психический резонанс с говорящим, а не на случайное совпадение или несовпадение форм. В этом случае сам факт того, что они разные, ведет не к конфликту, а ко взаимному обогащению содержаний и форм.
Я бы даже добавил. Творческий ребенок это знание своих смыслов, своего языка, своей системы ценностей, и упрямое нежелание ее переделывать в угоду чужому непониманию или ложному пониманию. Безусловное право быть. Быть собой. И в паре с ним идет поддерживающий родитель, который дает такое же безусловное право быть быть собой всем другим, кто не он.
Творческий ребенок имеет безусловное право сказать, уравновешенное правом молчать. Поддерживающий родитель имеет безусловный навык услышать, вкупе с правом отвергнуть очевидно бессвязную чушь. Вот такая идиллия.
Еще одна задача поддерживающего родителя обеспечить обратную связь. Показать творческому ребенку степень внутренней связности, внутренней целостности того, что он выражает. А также как его, возможно, слышат другие. Показать, но не навязывать.
Умение выражать себя через разные формы, а также видеть в одинаковой форме разные сути без стремления свести их к «общему знаменателю», а также давать качественную обратную связь, и есть, наверное, взрослость. Один из ее аспектов.
Обратите внимание, насколько это похоже на истерический хаос, где произвольное содержание ассоциирует себя с произвольными формами совершенно случайным образом. В чем же здесь разница? В наличии устойчивой связи. Я бы сказал, что мифический взрослый это не столько субъект, сколько собственносвязь. Связь между внешним и внутренним, причиной и следствием, смыслом и формой, словом и делом, и дальше по списку. Мифический взрослый это своя, уникальная система связей между внешним и внутренним, между поддерживающим родителем и творческим ребенком.
Это понимание языка, на котором ты сам говоришь, и знание его отличий от других языков. Мифический взрослый понимает свою уникальность и признает, что другие такие же взрослые не менее уникальны. И что, теряя свою уникальность, они умирают. Взрослый сам является связью, и может слышать ее в других.
Поискам этих троих посвящена моя книга.
Фокус контроля и фокус поддержки
Если совсем просто4, есть два уровня взаимодействия между людьми: явный (эмоции и поступки) и скрытый (мысли и чувства). На каждом уровне, как правило, кто-то один берет верх над другим и пытается его контролировать. При этом, кто на одном уровне выиграл, тот на другом уровне проиграл: так обеспечивается баланс сил. Например, мама контролирует мои эмоции (явный уровень), а я контролирую ее мысли (скрытый уровень).
Формально имеем два уровня взаимодействия, и на каждом из уровней я, теоретически, могу контролировать либо себя, либо другого. Итого, четыре варианта:
своё явное
своё скрытое
чужое явное
чужое скрытое.
Из этих четырех областей я контролирую только одну, потому что фокус контроля в принципе только один; но и партнер контролирует тоже только одну обязательно на другом уровне. В результате получаются связки типа: я контролирую твое скрытое, ты контролируешь моё явное, или наоборот. Что там будет с самоконтролем, случится ли он в принципе, в данной парадигме никак не определено. Примерно, как на рисунке (это один из вариантов, а всего их, как вы понимаете, два).
Для тех, кто знаком с соционикой (модель А)5, могу предложить такой расклад по функциям, который лично мне кажется очень удобным, понятным и даже функциональным.
1-я функция я контролирую в другом;
2-я функция никто не контролирует во мне; именно поэтому данную функцию назвали творческой в ней максимум личной свободы;
3-я функция другой контролирует во мне;
4-я функция никто не контролирует в другом: это чужая свобода, которая нас так привлекает.
Первая и третья функции, таким образом, соответствуют тому, как (через какую психическую функцию) проявляют себя я-родитель и другой-родитель; это точки контроля. А вторая и четвертая соответствуют мне-ребенку и другому-ребенку; это область свободы.
Ну и конечно, пары 13 и 24 это функции-антагонисты.
В отношениях, основанных на контроле, аспект самоконтроля оказывается вообще не задействован. Т.е. вторая и четвертая функции формируются никак они толком не формируются. Их содержание болтается как флюгер на ветру: где похвалят, туда и бегу.
Если спроецировать перечисленные аспекты в одного человека, заменив внешние роли дополняющими внутренними, тогда то же распределение по функциям можно описать и иначе:
1-я функция контролирующий родитель;
2-я функция творческий (неподконтрольный) ребенок;