Пациентку привезли в тяжёлом состоянии, информировал он. У неё оказалось несколько внутренних надрывов и частично лопнула одна из почек. Почку удалять не стали, я зашил её и удалил скопившуюся кровь в полости живота. Кровь, которая сочится из оставшихся надрывов в полости живота, выводим через катетер. Она сейчас в коме. Мы интенсивно за ней наблюдаем. Сегодня выводить её из состояния комы я считаю нецелесообразным. Завтра посмотрим на состояние. Если все параметры организма останутся стабильными, будем выводить её из комы.
Когда Филипп увидел девушку, он поразился сходству с первой девушкой из городской клиники. Только что у этой больной лицо было мертвенно бледным и цвет волос немного отличался.
Я могу теперь позвонить её родителям и сказать, где она находится?
Да, конечно. Пускай приезжают. У нас сейчас персонала не хватает, может, её мать останется с больной на ночь.
Филипп тут же набрал нужный номер и сообщил отцу девушки о том, что их дочь оперировали, и она находится в интенсивном отделении городка Ридлинген. Слава Богу, дело можно теперь закрыть, с облегчение подумал Филипп. Но выходя из палаты, он на мгновение задержался в дверях. Одна мысль не давала ему покоя: откуда такая схожесть девушек. Они были похожи друг на друга до мелких деталей. Даже маленькая родинка на правом виске сидела у обеих почти на том же месте. Невероятно. Эту загадку надо бы разгадать, подумал Филипп.
Можно ли сейчас взять кровь для анализа ДНК? попросил он главного врача, не объясняя причины.
Я вам дам сейчас пробирку с её кровью, вместо главного врача, ответил хирург.
Он ушёл в лабораторию и через пять минут принёс упакованную в специальный бокс пробирку с кровью пациентки.
В районном городе полицейские завернули по пути в центральную больницу. И здесь Филипп попросил в интенсивном отделении для ДНК-анализа кровь другой девушки. Он получил нужную пробирку с кровью и отправился в полицию.
Оформив в лаборатории заявку на ДНК-анализ крови девушек, он наконец-то отправился домой.
Филипп спал до позднего вечера. Он снимал двухкомнатную квартиру почти на окраине города. Поэтому она была, наверное, не столь дорогая, как в центре города. Преимуществом было то, что рядом, через одну улицу жили родители и недалеко в новом районе частных домов его сестра с семьёй. Недостатком было то, что все заведения, так необходимые молодым людям, были довольно-таки далековато, и, если Филипп намеревался с друзьями встретиться где-либо в кафе и выпить спиртного, приходилось ехать либо на своей машине, либо на автобусе. Несмотря на несколько часов сна, Филипп чувствовал себя не выспавшимся. Сказались, наверное, беспокойная ночь и утро. Хотелось бы пойти на встречу с друзьями, которых давно не видел, но решил сначала пойти к матери. Во-первых, она могла его накормить чем-то вкусным, во-вторых, хотелось бы её расспросить кое о чём. Пока Филипп ездил с коллегой в периферийную клинику, выяснили личность девушки в центральной клинике. Она оказалась студенткой университета, получившая место в нём по программе обмена студентами. Родом она была из уральского городка, и когда Филипп услышал название города, в нём всплыли воспоминания о своём детстве. Он родился в том же городке, что и девушка. Увезли его оттуда, когда ему было всего девять лет, но в памяти сохранилась пыльная окраинная улица, новый дом, стоявший в тени деревьев, сирень у калитки, которая охмуряюще пахла в майские дни, школа на пригорке, куда он ходил в начальные классы. Лица детей, с которыми он тогда играл на улице и с которыми учился, почему-то вспоминались размытыми и без деталей. Сейчас, если бы он кого-нибудь из них встретил, вряд ли узнал бы. Ему хотелось расспросить мать о городе, чтобы освежить память и заодно спросить, знала ли она женщину по фамилии Каштанина, дочь которой оказалась в клинике и не могла вспомнить не своего прошлого, не своего имени.
Его родители после того, как ушли самостоятельно жить дочь и сын, остались в четырёхкомнатной квартире, которую сняли, приехав в Германию. Сейчас для них она была великовата, но менять квартиру не было смысла. Во-первых, район был тихий и удобный. Рядом аптека, сбербанк, булочная и большой супермаркет. Остановка автобуса тоже недалеко. Во-вторых, цена за съёмные квартиры за прошедшие годы поднялась неимоверно, и теперь двухкомнатная квартира стоила бы родителям столько же, сколько они платят сейчас за четырёхкомнатную. Вот и решили ничего не менять: ни квартиру, ни привычное окружение, ни район проживания. После того, как они ушли на пенсию, отец продал машину. Если нужно было в центр города, они ехали либо на автобусе, либо на велосипедах. К тому, же у них была недалеко дача. В общем, родители теперь вели здоровый образ жизни и на здоровье не жаловались.
Его родители после того, как ушли самостоятельно жить дочь и сын, остались в четырёхкомнатной квартире, которую сняли, приехав в Германию. Сейчас для них она была великовата, но менять квартиру не было смысла. Во-первых, район был тихий и удобный. Рядом аптека, сбербанк, булочная и большой супермаркет. Остановка автобуса тоже недалеко. Во-вторых, цена за съёмные квартиры за прошедшие годы поднялась неимоверно, и теперь двухкомнатная квартира стоила бы родителям столько же, сколько они платят сейчас за четырёхкомнатную. Вот и решили ничего не менять: ни квартиру, ни привычное окружение, ни район проживания. После того, как они ушли на пенсию, отец продал машину. Если нужно было в центр города, они ехали либо на автобусе, либо на велосипедах. К тому, же у них была недалеко дача. В общем, родители теперь вели здоровый образ жизни и на здоровье не жаловались.
Мать была дома, а отец управлялся на даче. Оно и понятно: царствовала золотая осень, и в погожие дни надо было многое успеть сделать на дачном участке и в маленьком домике при нём, чтобы приготовить их к зимним месяцам. Филипп с охотой навернул два розовых помидора, выслушал последние новости о своих родственниках, сам расспросил о сестре и её детишках, после чего ушёл из кухни в зал и удобно улёгся на диване. Когда мать управилась с подготовкой ужина, она тоже пришла в гостиную и присела рядом с диваном на кресло.
Филипп, когда же ты познакомишь нас со своей девушкой? спросила она озабоченно.
В последнее время почему-то его родители всё чаще и чаще задавали ему этот вопрос. Как-то, когда был помоложе, приводил в дом для знакомства сначала одну, потом вторую девушку, жил тогда, кстати, ещё с родителями, но потом понял, что это было ошибкой. Раньше он наивно полагал, что если познакомился с хорошей девушкой и начал с ней дружить, то это на всю жизнь. Потому и водил домой для знакомства с родителями. Но позже понял, что всё не так просто, и знакомство и даже близость на самом деле никого ни к чему не обязывает. Со временем стал более разборчив в знакомствах. Особенно после последнего случая, когда девушка оставила его одного, уйдя от простого полицейского к успешному банковскому работнику. Год назад она перебралась к Филиппу в квартиру, но весь этот год они никак не могли найти общий язык. Он даже не мог сейчас однозначно сказать, любил ли её вообще. Особенно-то о разрыве не жалел. Хорошо, что расклеилось то, что склеить было невозможно, слишком разными они были. Обида только брала за то, как она ушла от него тайно собрав вещи и сообщив о своём уходе через WhatsApp. Но родители ещё не знали об этом. Они, собственно говоря, не были знакомы с его последней подружкой. Но, конечно же, через сестру, через знакомых о том, что у сына есть подружка, знали и втайне надеялись когда-нибудь услышать от сына долгожданную фразу «Я женюсь». «Не дождётесь» со злорадством и некоторым облегчением подумал Филипп и вслух добавил:
Пока не с кем знакомить. Придёт время, познакомлю.
Мать обиженно встала и поспешила на кухню, где кипел уже чайник.
Пойдём пить чай, справившись со своей обидой, позвала она сына в кухню.
Они пили чай, обмениваясь незначительными фразами. Вспомнив, зачем пришёл к матери, Филипп спросил:
Мама, мы же уезжали в Германию из города Х? Город ведь небольшой, помнишь ты ещё кого-нибудь из земляков?
Помню, но не всех. Мы же выехали сразу всей роднёй. Остались, конечно, друзья в городе. С ними мы переписывались сначала, я даже нашим соседям дважды посылки отправляла. Ты помнишь ещё их? Они татары. Когда газ по нашей бывшей улице проводили, надо было деньгами помочь, так мы 500 марок им послали. Тогда и время для них было трудное. Никто почти не работал, жили за счёт приусадебного участка и случайных заработков. А потом постепенно переписка пошла на убыль. И вот уже лет десять, как не переписываемся. Правда, дважды за последний год по Скайпу разговаривали. Жизнь-то у них вроде бы наладилась, но постарели и сейчас только на детей надежда. Кстати, один из их сыновей лет десять назад поступил в школу милиции, работает, наверное, тоже в полиции.
А женщину по фамилии Каштанина не знала, случайно?
Нет. Это имя мне ничего не говорит. А что с нею?
Её дочь учится в нашем университете. Попала вчера ночью в аварию и сейчас в нашей клинике лежит в травматологии. У неё амнезия. Ничего не помнит, представляешь? Хорошо, что мои коллеги вычислили, кто она и где живёт. Но странно, что с нею была ещё одна девушка в машине и они как две капли воды похожи друг на друга.