Такое случается. Вон, недавно по русскому телевидению показывали собрание двойников великих людей. Несколько Ленинов, Сталин был, Хрущёв.
Вы с папой смотрите эти передачи?
Да у них в основном смотреть нечего. Одни сериалы, а новости начинают с Путина и им заканчивают. Иногда появляется что-нибудь интересное, но редко.
Зачем смотрите тогда русские программы?
Сынок, мы же не сидим постоянно у телевизора? И немецкие программы тоже смотрим. Твой отец, например, немецкие детективы любит. Знаешь, если время от времени не смотреть русские программы, то можно быстро от языка отвыкнуть.
Сомневаюсь я. Вы ведь со всеми нашими родственниками и друзьями только по-русски и говорите.
А нам, Филипп, так легче общаться. Быстрее информация обрабатывается, и язык ворочается свободней. Ты не беспокойся, с местными немцами мы по-немецки говорим. Мы и в России говорили на нашем родном языке свободно, и здесь у нас проблем тоже нет. Конечно, тот немецкий язык, на котором мы там говорили, совсем не тот, на котором здесь говорят. Но те, кто хочет нас понять, нас понимают, и мы их тоже понимаем.
Так за беседой прошло полчаса. Отец так и не пришёл. Было уже темно на улице, и Филипп решил уходить. Отец, наверное, зашел к дочери и балуется сейчас с внуками. Сестра была старше его на одиннадцать лет и вышла замуж поздно, уже здесь в Германии. Её старшему сыну было восемь лет, а маленькой девочке только в сентябре исполнилось два года. Вот и баловала вся родня эту маленькую принцессу.
Когда мать, управившись в коровнике, ушла наверх спать, Бруно собрался с силами и поехал в клинику. Ехать надо было по хорошей дороге примерно полчаса. Он с трудом нашёл свободное парковочное место, закинул несколько монет в автомат, взял чек об оплате, положил его под стекло и пошёл в клинику. Он долго объяснял портье, кого ищет, но так, ничего не добившись, но с его подсказки пошёл в хирургическое отделение. Здесь его перенаправили в отделение интенсивной терапии. На звонок вышла медсестра. Бруно объяснил ей, что это он нашёл девушку в реке и теперь хотел бы знать, как обстоят у неё дела.
Подождите, я сейчас позову дежурного врача, прострекотала дружелюбно девушка и упорхнула назад в коридор.
Врача пришлось ждать минут десять. Пришёл одетый во всё белое пожилой доктор.
Это вы вытащили пациентку из воды? обратился он сразу к Бруно. Что ж вы сразу скорую помощь не вызвали?
Я не думал, что она так сильно травмирована, виновато ответил Бруно и добавил, зная, что обманывает врача: хотел дождаться утра и сам отвезти её в больницу.
Да-а, молодой человек, ведь всё могло бы плохо кончиться. Слава богу, успели её прооперировать. У неё родители в палате. Вам к ней нельзя. Если хотите, я позову кого-нибудь из родителей, поговорите.
Да нет, не надо. Каково её состояние?
Операция была успешной, но сейчас она ещё не пришла в себя. Организм крепкий и я рассчитываю, что даже недели не понадобится, чтобы поставить больную на ноги.
Мог бы я через пару дней её проведать?
Только когда её переведут в другое отделение.
Спасибо.
Бруно пошёл к выходу из клиники. Перед глазами всплывало лицо девушки. Оно было бледным и болезненным и вызывало тревогу в душе.
Придя к машине и открыв дверь, Бруно на мгновение задумался. Домой, к своим коровам, к запаху навоза и силоса ему ехать совершенно не хотелось. Впереди был ещё длинный и скучный для него день. Он сел в машину и поехал в центр городка. Здесь заглянул в несколько магазинов, убивая этим время, и, когда почувствовал голод, пошёл в небольшой, но уютный китайский ресторанчик, расположенный в тупиковой улице.
Пару дней Филипп не вспоминал о ночном происшествии в субботу ночью. Но в среду к нему на стол положили результаты ДНК-анализов обеих девушек. Филипп прочитал текст, присланный из лаборатории, и удивлённо смотрел на приложенные сравнительные диаграммы. Девушки оказались близкими родственниками. Это было, на его взгляд, невозможным. Одна из них с момента рождения жила в Германии, другая родилась в глухом провинциальном городке. Какая-то загадка скрывалась за всем этим. Конечно, можно было отмахнуться от этой проблемы. Собственно, это была и не проблема, ведь Филипп чисто из интуитивных соображений решил сделать сравнительный анализ ДНК девушек. Да и дела-то никакого не открывали по случаю аварии. Каждый, участвовавший в расследовании аварии, написал свой рапорт по поводу произошедшего, бумаги сшили в одну папочку и отправили в архив. Никого не интересовало, что будет с девушками после аварии. Не дело полиции прослеживать судьбы людей, попавших в аварию. Кроме того, в аварии была виновата одна из девушек, сидевшая в ту ночь за рулём. Разобраться, конечно же, надо было, кто именно сидел за рулём. Но это было не столь и важно. Главное никто не погиб и претензий у пострадавших и их родственников ни к кому не было. Насчёт претензий это ещё вопрос, подумал Филипп; одна девушка только что вышла из комы, а другая потеряла память и ничего вспомнить не может. На всякий случай Филипп решил пойти к своему начальнику.
Шеф полиции первым делом озаботился вопросом, зачем Филипп вообще делал анализ ДНК.
Тебя кто-нибудь уполномочивал на это? спросил он раздражённо.
Нет, но меня насторожила похожесть девушек. Я не думал, что получим такой результат.
У нас достаточно дел, а теперь ещё и этим вопросом надо будет заниматься. Хочешь, не хочешь, а надо разбираться с этой загадкой. Напиши рапорт об этом случае. Разбирайся сам со всеми этими совпадениями, но учти, не в ущерб текущим делам.
Филипп поехал в клинику, где лежала российская девушка. Врачи звонили из клиники и просили кого-нибудь из полиции приехать. В кабинете у заведующего отделением травматологии было ещё несколько человек. Заведующий сразу без вступления спросил:
Что будем делать с пациенткой. Всё необходимое мы сделали. Здоровье её теперь стабильно и можно выписать домой. Но у неё амнезия и она даже свой адрес не может вспомнить. Мы её можем направить в психиатрию, но прежде всего, хотели бы посоветоваться с полицией. Всё-таки она гражданка другого государства.
Её адрес я знаю. Она живёт в общежитии университета. Может быть, выписать её домой в общежитие? Я могу её туда отвезти.
Вариант тоже неплохой. Возможно, знакомая обстановка вернёт её к действительности, восстановит хотя бы часть памяти.
Он повернулся к другому врачу.
Как вы считаете, коллега?
Можно попробовать, ответил врач. Он протянул Филиппу визитную карточку и сказал: я из психиатрического отделения. Если будут сложности, звоните. Конечно, было бы лучше понаблюдать за нею. Я не могу ещё установить точный диагноз амнезии: то ли ретроградная амнезия, то ли диссоциированная амнезия.
А что, бывают разные типы амнезии? удивился Филипп.
Психиатр снисходительно улыбнулся и пояснил:
Амнезия бывает разная, и в большинстве случаев быстро проходит. Я больше склоняюсь к тому, что у пациентки диссоциированная амнезия, при которой забываются факты из личной жизни, но сохраняется память на знания. Об этом можно судить по тому, что у неё сохранилась способность говорить на двух языках. Как долго будет тянуться болезнь сказать не могу. Я выпишу рецепт, пусть она пару недель принимает лекарство. Может помочь.
Врач сел к столу и отпечатал на компьютере рецепт.
Когда Филипп выходил из кабинета, врач психиатр добавил:
Привезите послезавтра пациентку ко мне на приём. Скажем так, в десять часов в моё отделение. Я перед обходом ещё раз её посмотрю и поговорю с нею.
Через час Филипп вёз в своей машине молодую испуганную девушку в сторону университета. Филипп знал, что её зовут Света, что она родом из городка, где когда-то и он родился. Это он узнал частью из истории болезни и частью из расследования после аварии, а от неё ничего узнать было нельзя. Она только испуганно дёргалась, когда слышала какой-то вопрос, напрягала память и не могла найти ответ. От этого навёртывались на её глаза слёзы, и поэтому Филипп прекратил попытки что-нибудь из её памяти выжать. Когда припарковали машину, они пошли к зданию общежития. Света не узнавала дороги. Хорошо, что Филипп ещё раньше, позвонив в университет, узнал номер её комнаты. Лифтом поднялись на пятый этаж. У комнаты ждал хаузмайстер, которого Филипп вызвал по телефону. Он открыл комнату и протянул молодому полицейскому запасной ключ.
В комнате было всё так, как должно быть у нормальных девушек. Зеркало, набор парфюмерии, несколько сортов шампуней в ванной комнате. Койка аккуратно заправлена. Кое-какие вещи небрежно брошены на спинку стула, кое-что лежало аккуратно на одеяле. Стол был завален книгами, и несколько раскрытых тетрадей как будто ждали пера хозяйки. В комнате стоял стойкий запах дешёвых, но приятных духов и свежего женского тела.
Света, вы узнаёте свою комнату? спросил Филипп.
Девушка растерянно оглядывалась и, по-видимому, ничего не узнавала и выглядела испуганной и беззащитной. Она даже не пыталась ответить. Для неё в этой комнате всё было чужим. Теперь Филипп усомнился в решении взять её в общагу. Но и в психиатрию ему не хотелось бы эту красивую девушку отвозить. Она всё больше и больше нравилась ему, вызывала в нём симпатию. Он достал мобильный телефон и набрал номер матери.
Мама, у вас же в квартире есть свободная комната? спросил он, когда на звонок ответили. Я приеду к тебе сейчас с одной девушкой.