Увидев, как Михаил разливает коньяк, Дикий, вскинув вверх ноги, рывком встал и поспешил к столику. Схватив ближайшую к нему рюмку, чуть пригубил:
Ну-ка, ну-ка попробую какой коньячок пьют работники силовых структур?
Мы бывшие работники, сейчас вольные казаки, заметил Роман.
Ну, ну, причмокнул губами режиссёр, привычкито небось остались коньячок отменный! Я в этих напитках толк знаю, уж поверьте старому алкоголику.
Чокнувшись рюмками, с подоспевшим к столу Михаилу, Дикий подмигнул Ольге и, смакуя напиток, опустошил свою:
Ставить не буду, в ожидании следующей порции, погрею в ладонях. Коньяк любит тёплую посуду. Он, мерзляк, растёт на солнечных склонах Франции. Конечно, я имею в виду настоящий напиток, не тот, что у нас из бочек разливают: один и тот же подкрашенный суррогат в бутылки с разными этикетками. У вас, чувствую настоящий, нас-то-ящий!
Получив вторую порцию, Дикий выпил её уже не смакуя:
Хорош! Хорош! режиссёр схватил бутылку, повернулся к окну и вскинув её, подставил под лучи солнца, вгляделся в темноту стекла. Остался доволен:
Будем считать это мой гонорар за интервью! Продолжим, однако сказал он, возвращаясь к рабочему столу.
Васенко нахмурился, такой поворот дела ему не нравился, но Исайчев отвернулся от гостя и, так чтобы видел Роман, приложил указательный палец к губам.
Дикий внезапно напрягся. Опустив, как молодой бычок голову, приблизился всем телом к экрану. Судя по горящим яростью глазам режиссёра, детективы ожидали взрыва, но его не было.
Он как-то сразу посерел лицом, смял его, но не проронил ни слова и не попросил остановить запись. Ольга сделала это по собственной инициативе:
Александр Иванович, так не пойдёт, мягко улыбаясь, заметила она, вы явно шокированы? Говорите, чем! Не понравился молодой человек, который докурил сигарету и бросил окурок в театральный цветник? Вы его знаете?
При чём здесь он! Мне не понравился молодой человек, который шёл за этим с сигаретой. Смотрите, он о чём-то его спросил, и «куряка» махнул на него рукой с явным пренебрежением. Я не догадывался, что Гера знакомится на улице Фу-фу-фу! Гадость!
Дикий отпил несколько глотков коньяка прямо из бутылки:
Извините, этот фрукт не имеет к произошедшему никакого отношения. Он мой личный знакомый Гера Сивков. Мы тесно приятельствуем уже больше года.
Что вы так разволновались? попытался успокоить режиссёра Исаичев, может, он просто попросил закурить
Ещё чево! рявкнул Дикий, я терпеть не могу курящих мужчин!
Режиссёр резко встал и быстрым шагом направился к двери:
Довольно, господа, устал и к спектаклю готовиться надо шваркнув дверью, Александр Иванович вышел.
Блин! стукнул ладонями по коленям, взревел Васенко, паршивец! Запись недосмотрел, и коньяк упёр, гад!
* * *После того как Дикий покинул помещение агентства детективы минут пятнадцать сидели молча.
Первым прервал паузу Роман Васенко:
Я понимаю господин режиссёр человек творческий, но, кажется, не совсем адекватный. Как он с людьми общается? Как репетирует? Он явно чокнутый. Вы глаза его видели? Шиза полная. У меня руки чесались, хотелось врезать ему в лоб! Думаю, его надо первым в список подозреваемых ставить. Он вполне мог убить.
Роман вскочил с места и стал мерить шагами помещения:
Давайте рассуждать! От него «звезда» уходит. Так? Так! Заслуженный артист Ельник непросто украшал собой его постановки, он спонсорские деньги в кассу театра приносил. Думаю, и в карман Дикого немалые суммы падали. Так? Так! И всё это уходит к столичному метру за здорово живёшь? У того и так кубышки полные, он от жадности ещё и Ельника к себе подгребает. Дикому обидно? Обидно! Злость его заточила? Заточила! С его характером мог он решить проблему по принципу: не доставайся ты никому? Мог? Мог! Вот он и решил
Ольга грустно посмотрела на коллег:
Ничего вы не понимаете мужики. Дикий заповедная личность и никого не убивал. Я узнала: ему был предложен контракт на несколько спектаклей на столичной сцене и спектакли Ельника тоже остаются в репертуаре Сартовского театра. От Сартова до Москвы лёту сорок минут. Самолёты уходят каждые два часа. Администрация города пошла навстречу пожеланиям зрителей и решила оплачивать Заслуженному артисту проживание в гостинице и дорогу. Так что Дикого из списка подозреваемых мы изымаем. Нет у него мотива Ельника убивать, ему и так всё, что положено отпилили
Ты это давно узнала? собрав брови к переносице, спросил Васенко. Чего я тогда распинаюсь, мозги напрягаю? Остановить вовремя не могла?
Так! вступился за жену Исайчев, не нападай! Тебе полезно мозги поразмять, заржавеют. Как старший по званию приказываю разобрать фигурантов: я еду к Народной артистке Екатерине Кром, Роман к бывшей жене Ельника, а Копилка на театральный факультет к студентам нашего артиста. Детки нынче боевитые пошли. И ещё: поищи среди них Янку Венгерову. С ней обязательно надо поговорить. Она из дома ушла, а не из учебного заведения
Ты в Следственном Комитете старшим по званию был, а в агентстве мы равны, продолжал мурзиться Васенко, давай я на факультет поеду.
Отставить! тоном, не терпящим возражения, рыкнул Исайчев, ты на факультет, зачем собираешься ехать? Место заповедное: там хорошенькие артистки водятся? Несерьёзный ты человек Роман Васенко! С Янкой надо аккуратно говорить, так умеет только Ольга. Не спорь! И давай договоримся: в этом «деле» я за главного, в следующем ты.
Зуб даёшь?! взбодрился Роман, Копилка фиксируй, свидетелем будешь: в следующем «деле» я главный! А господин, бывший подполковник юстиции в моём подчинении
Замётано! согласился Исайчев, по коням!
Компаньоны быстрыми шагами направились к двери и в проёме почти столкнулись. Роман услужливо отступил на шаг и в глубоком поклоне жестом руки пригласил Михаила пройти первым.
То-то же язвительно улыбнулся Исайчев и, минуя дверь, небрежно бросил, бывшими подполковники не бывают
* * *Михаил Исайчев припарковал машину рядом с домом похожим на московскую сталинскую высотку только в миниатюре. С такими же башенками и шпилем, парадным входом, украшенным колоннами и немалыми ячеечными окнами. Огромный вестибюль был оборудован стеклянным помещением в виде стакана, в середине стакана имелось окошечко. Как раз в нём при появлении Исайчева возникла лысая дынеобразная голова консьержа.
Старик поманил ладошкой Михаила, пропел хорошо поставленным оперным голосом:
Суда-а-арь, пожалуйте ко мне. Вы собственно куда направляетесь? Если в банк, то у них вход с другой стороны. Здесь суда-а-арь жилые квартиры заслуженных работников.
Михаил без предисловий развернул перед консьержем голубое удостоверение детектива агентства «ВасИЛиск» и терпеливо ждал пока старик, шевеля узкими бескровными губами, прочтёт написанное. Вероятно, на слове «детектив» у дежурного задёргался правый глаз и он, отвалившись от окошка на спинку стула, выдохнул:
У нас кого-то прибили? Или как?
У вас всё в порядке, поспешил успокоить старика Исайчев, нужна Екатерина Кром. Я с ней договорился о встрече.
Консьерж положил левую руку к груди, правой снял телефонную трубку и, ткнув указательным пальцем в кнопку, ласковым голосом произнёс:
Марусенька, узнай у Екатерины Кузьминичны она ждёт кого-нибудь? и, скорее всего, услышав встречный вопрос Марусеньки, поспешил добавить, да-да детектив.
Ещё раз, пристально взглянув на Исайчева, сообщил:
Народная артистка СССР Екатерина Кузьминична Кром ждёт!
Прежде чем отойти от стеклянного стакана, Исайчев наклонился к окошку, спросил:
Вы, случайно, в нашей опере не служили? Голос у вас знатный.
Консьерж засуетился и, резво выскочил из боковой двери стакана, схватил Исайчева за локоть:
Позвольте мне проводить вас. Это недалёко. На второй этаж. Первый, как вы поняли, занимает банк, уточнил старик, заглядывая в глаза Михаила, вы действительно узнали меня? Я работал в Сартовской опере двадцать лет тому назад. У меня был прекрасный голос. Правда, не довелось исполнять первые партии, но партии второго плана мне, несомненно, удавались.
Весь путь по широкой маршевой лестнице консьерж рассказывал Исайчеву о своём творческом пути и, ткнув в кнопку звонка, с сожалением спросил:
Вы не последний раз к нам приходите? Приходите чаще. Я вас запомнил и теперь удостоверение можете не предъявлять
Когда дверь открылась, перед Исайчевым возникла кругленькая едва доходящая ему до груди женщина, одетая в кожаные оранжевые тапочки, юбку на резинке, белую свежую широкую кофту. На гладко зачёсанной голове торчал младенческой фигой тощий пучок седых волос.
Проходите, пригласила она, приветливо улыбаясь, и протянула Исайчеву бахилы, Екатерина Кузьминична ждёт.