Здравия желаю, товарищ майор! Разрешите идти?
Стоять, бля! А-а, это ты, Бондаренко! майор заметно повеселел. И какого хера ты тут шароёбишься?
Бумаги носил на КПП, вот забыл или не всё взял, вроде как больше их было, решил вернуться, проверить.
Ты чего нёс, клоун?
Бумаги, товарищ майор! Мне сказали отдать, я и несу.
Мозги мне не еби, товарищ солдат, сказал майор с белогвардейским презрением, ты ими можешь подтереться.
Следует заметить, что тут он был прав. В целях относительно безопасного передвижения по части Бонда придумал оригинальный способ. Он шел на максимальной скорости туда, куда ему было нужно, нагло сжимая в руке свернутые в трубку бланки раздобытых где-то старых накладных, которые даже не удосужился прочитать. Многочисленные офицеры и прапорщики игнорировали его появление, завидев сосредоточенную рожу и бумажку в руке. Таким образом, он избежал массы различных неприятных поручений и неминуемых наказаний. До сих пор проносило. Однажды Бонда удачно уклонился от переноски фортепьяно дочки замполита батальона.
Прокатило и на этот раз, но только отчасти. Майора Марова не интересовало содержание замусоленных бумаг, в траве он увидел пакет с молоком.
Ага! сказал он. А это залёт! Ты сколько служишь, боец?
Год с небольшим, товарищ майор, вы же знаете!
Я дохуя чего знаю, Бондаренко, и не тебе здесь умничать! С небольшим, бля! А надо с большим! И толстым У тебя что, до сих пор голодняк? Тебя, блядь, в столовой нихуя не кормят? Ты какого хера попёрся сюда? Для вас есть чипок[16]. По выходным. Молочка захотелось? Так ты у меня получишь молочка!
Бонда понял угрозу: по полкружки молока и кусочек субпродуктов (вымя, желудки и прочая несоленая требуха) выдавались за ужином тем, кто работал со спецснарядами. Компенсация потерянным силам была неравнозначная и носила скорее символический характер. Бойся большой пайки! Тем более, что изначально нежирное молоко нещадно разбавлялось поварами-узбеками. Для себя всё это Бонда считал уже в прошлом. Но зарекаться и планировать в Советской армии было нельзя.
Товарищ майор, я же не себе, не моргнув глазом, ответил он, товарищ старший лейтенант приказал сбегать.
Не себе? А нахуя ж ты его выбросил, боец? Не придумал еще? Думаешь, успеешь с Серобабой договориться?
Я вас напугался, товарищ майор, как можно подобострастней сказал Бонда. Вы же разбираться не станете. Я про напильники помню. И про ремень.
Историю про напильники рассказывали «деды», бывшие тогда ещё «молодыми». Вновь прибывший в часть майор немало удивился царящему в казармах бардаку и железной рукой принялся наводить порядок. Обнаруженные в кирзачах шерстяные носки и вшивники из олимпиек под кителями беспощадно резались в клочья. Морды хозяев уворачивались от оплеух. Брага отыскивалась даже в огнетушителях, что, похоже, десятилетиями никому не удавалось. Отсутствующие на тумбочке дневальные и просто залетевшие солдаты преследовались по всей территории части, удирая и уворачиваясь от швыряемых вдогонку подручных предметов. Одному особо борзому абреку в спину прилетел и воткнулся напильник. Все обомлели, но майору ничего не было, джигита, впрочем, тоже не жалели. Тем более ему как-то повезло, не комиссовали, во всяком случае, точно. После этого, говорят, напильник стал постоянным предметом в руках Марова. Дисциплина понемногу восстанавливалась, и к призыву Бонды многие обыденные ранее случаи стали дикостью. Например, еще в прошлом году некоторые солдаты умудрялись уходить в самоход на несколько дней, а пили вообще прямо в расположении.
Бонда застал только пьяные заезды самого майора. По плацу, на «Урале» с коляской. Жена его работала в том самом чипке, беспощадно обвешивала служивых (после её увольнения в килограмме стало аж на три пряника больше для солдат это было принципиально), и, похоже, систематически гуляла.
Полгода назад Бонда огрёб от Марова пяток нарядов за подаренный ему уезжавшим дембелем чёрный от старости кожаный ремень. Гордился которым недолго.
Бондаренко, сказал майор на плацу, выкинь его нахуй, его ещё Колчак носил! Это не ремень, это называется «ебу я, и пла́чу!»
Бонда не хотел расставаться с ремнем, это был символический подарок. Тем более весь его призыв ходил в жестких «деревяшках» из искусственной кожи, больно врезавшихся при наклоне в торчащие под кителями ребра. Невзирая на шипение сержантов, он попытался как-то вышутить, аргументировать, но получил пять нарядов и немедленно заткнулся.
Сейчас же майор пристально посмотрел на Бондаренко и сказал:
Это хорошо, что ты помнишь! Взял эту хуйню в пакете и выбросил вон в ту урну. Бегом, бля! И обратно.
Бонда закинул пакет в урну, заметив, что он вовсю протекает, и вернулся, ожидая неприятностей. Но Маров произнёс совершенно неожиданную вещь:
Готовьтесь к дембелю! Скорей всего осенью. Повезло вам студентов решили возвращать. Нардепы хуевы. Такая вот петрушка!
Майор помолчал, потом сфокусировал взгляд и рявкнул:
Кор-р-роче, быро съебнул отсюда! Ещё попадешься мне на глаза в ближайшее время доложу ротному!
Через несколько минут, дав небольшой круг, Бонда вернулся. Нашел в траве батон и побрёл восвояси, раздумывая над услышанным от майора
Ещё много лет ему периодически снился один и тот же сон. Что они вновь собраны вместе. Призваны. Все. Даже те, кого давно отпели. Такие же молодые, девятнадцать-двадцать лет. В той же части. Чёрные погоны, золотые буквы. Солнце яркое, берёзы высоченные шелестят. Запах свежей краски и сапожного крема перебивает аромат серой хлебной горбушки. Недослужили, ребята, немножко, непорядок! Надо бы еще полгодика! А что? Мы за!
Глава 28. Кассандер
Вообще-то это мой дом, я его специально здесь покупал, ещё, когда вы, засранцы, айфонами мерялись!
Слышь, Хромой, ты нам, что предъявлять вздумал? Мы тебя фактически донесли досюда, кормим-поим, перевязываем, а ты бычишь?
Ну, положим, сказал я, жрёте вы, в основном, мои же консервы, а вас шесть рыл
Э-э, полегче с обзываниями, сказала Люська, это у тебя может и рыло, а у нас нет. Ты чего, правда, начал наезжать, всё ж хорошо было?
Я вам сколько уже раз сказал мне нужно в Поляковку? Один я не доберусь. Скоро зима. Здесь делать будет нечего. Снег топить? А там озеро, рыба, лес покруче нашего.
Там стреляют! сказал Петрович. Этого уже достаточно, чтобы сидеть на попе ровно.
Хорошо, найдите мне квадрик, я на нём по просекам, до станции, оттуда тоже как-нибудь доберусь. Там пятнадцать километров по прямой. Люди помогут, доползу. И канистры ещё. И живите сколько хотите. Если мне не доверяете.
Может тебе сразу отсосать? спросил Ден. Кого предпочитаешь, Люську или Таньку? А может, на нас рассчитываешь? Умный нашелся, вон велик есть, садись и вали отсюдова!
Ден, прекрати, ты же знаешь, что он не сможет, сказала Татьяна, что вы все такие злые стали, надо как-то по-человечески!
А чего ты хотела, взвился Ден, одни придурки на мародёрке квасят неделями, у другого идея фикс найти какого-то кренделя геморрой себе на задницу! Миссия у него! А вы, блин, вшивую кашу нормально сварить не можете! Хозяюшки!
А сам-то! возмутилась Люська. Печку растопить не мог, сюрвайер хренов! Просидел полжизни в офисе за компом, в танчики проиграл!
Он еще татарина читал, засмеялся Петрович, всё объяснял на работе, как нам жить надо
Если б не я, гордо сказал Ден, ты бы сейчас воевал где-нибудь. Или лежал нафаршированный, вонял.
Да, это точно уж лучше тут вонять, чем там друг друга месить.
Ну, положим, заметил я сейчас уже не столько друг друга
Нашли чем гордиться, сказала Люська. Пока люди кровь проливают, вы тут ошиваетесь. А татарин ваш любимый давно ром хлещет где-нибудь в Уругвае, пока вы тут воняете по его заветам
А ты сама-то, что тогда с нами попёрлась? зло спросил Петрович. Сидела бы в городе, или вон патроны подносила кому-нибудь правильному?
Куда она без Макса денется, он помаячил, она и подорвалась Только ты, Люси, ему теперь похоже не больно-то и нужна, и Ден заржал, глядя на Татьяну.
Заткнитесь, пожалуйста, влез я. Всё нормально будет, я точно знаю, надо только продержаться. Это не навсегда. Всё закончится.
Хорошо бы, грустно сказала Татьяна, а то все как с ума посходили, а ведь это ещё только начало, так? она посмотрела мне в глаза.
Так, вздохнул я.
Глава 29. Новости
Приветствую, Сергей Андреевич! Как столица?
Столица столицей. Ботинки вот новые себе испортил. Посыпают дороги какой-то дрянью, типа технической соли. Снег как каша бурого цвета. Весь глянец съедает начисто. Проехался на «Вольво». Из гостиницы забрали на ней. Внешне очень похоже на новую «Волгу» с квадратными фарами. Внутри впечатляет, не отнять, умеют делать, сволочи!