Это так, хрипло подтвердил Свенельд сквозь кашель. Так что я, может, еще и выдам за него свою дочь, чтобы все знали, он мой наследник.
Соколина ахнула и покраснела, метнула на отца взгляд, который выражал скорее изумление, чем иное чувство. Столько лет Свенельд говорил, что не выдаст ее замуж, пока жив, и вдруг такое!
А может, продолжал Свенельд, я поступлю с ним иначе! Может, я захочу, чтобы он с мечом в руке доказал, что достоин быть моим наследником! Я стар, и мне уже светит в глаза позорная смерть на соломе! А я не собираюсь испоганить всю славу моей жизни таким глупым концом! Я сам вызову его на поединок! И пусть он убьет меня, а я паду от руки человека королевской крови и отправлюсь к Одину немало старых друзей уже ждет меня там! Ну, а если он меня не одолеет так это я буду решать, годен он на что или нет! А не вы, щенки! Так что ты, Ольта, и твои дружки, кто к этому причастен, проваливайте к Перемилу и сидите там, пока я про вас не вспомню.
Ольтур устремил молящий взгляд на Сигге, потом на Соколину. Боярин Перемил сидел в Веленеже, последнем городце Деревов на границех с Волынской землей, и там от имени Свенельда собирал мыто с торговцев, едущих к моравам.
Но Соколина не заметила его взгляда, ибо сама во все глаза смотрела на отца.
Что ты такое говоришь? воскликнула она слегка дрожащим голосом. Зачем тебе вызывать его она поединок?
Так сделал Харальд Боезуб. Когда он был уже так стар, что едва таскал ноги, то объявил войну сразу всем окрестным конунгам и поехал на битву в повозке, велев привязать себе по мечу к каждой руке. И его сразил сам Один. Я немногим хуже родом, чем старый Харальд, и тоже хочу умереть достойно. Во мне тоже есть кровь королей! Пусть меня сразит бог или хотя бы его дальний потомок! Свенельд пристукнул кубком, который она подала ему, о подлокотник. Этот рыжий вполне подходит.
Ты создашь этим немалую трудность для Ингвара, твоего воспитанника! заметил Сигге. Если его воспитателя убьет его же родной брат, что он будет делать?
А это, Свенельд перевел на него тяжелый взгляд из-под косматых бровей, уже не моя забота. Я уже научил его всему, чему только мог, пусть поворачивается сам!
* * *Соколина убежала, мы остались вдвоем. Хакон смотрел на дверь, за которой она скрылась, а я на него. Надо послать за пивом или квасом, может, за детьми к тому времени я их уже покормила и снарядила гулять в ожидании, когда мы с Соколиной соберемся за «заячьей кровью». Но я молчала, лишь смотрела на своего дядю. Даже в полутьме избы он был красив, как огонь в сумерках. До того мне казалось, что он почти ничем не напоминает другого моего дядю Ингвара киевского, хоть они и были родными братьями. Но сейчас сходство появилось: в выражении непростой думы на челе, которое я еще в детстве видела у вуя Ингвара так часто
Наконец Хакон поднял на меня глаза и слегка улыбнулся, прося прощения, как учтивый человек, что позволил себе забыться в чужом доме.
Кажется, мне здесь мало кто рад. Или все же убить хотели не меня, а воеводу? Как ты думаешь, сестра? Он подошел, сел рядом со мной и взял за руку. Я не могу здесь верить никому, кроме тебя. Тебе ведь я могу верить?
По глазам ему было видно, что он просто очень хочет верить в этом чужом месте хоть кому-нибудь. И я сжала его руку: я тоже так нуждалась хоть в одном близком и надежном сердце, нуждалась все шесть лет своего замужества!
Но я не сразу нашла слова. Как радостно было думать я вообразила это на миг, он, мой родной дядя, поселится здесь, женится на Соколине, со временем займет место Свенельда и всегда, все годы лежащей впереди жизни, будет близкой душой, защитой и опорой мне и моим детям. Сейчас, после смерти свекрови, я сумела стать хозяйкой в доме и приструнила прочих баб, но годы владычества надо мной ворчуньи Багряны и унылой хромуши Гвезданы помню очень хорошо. Они попрекали меня на каждом шагу, изобретали множество обидных прозвищ; впрочем, я быстро привыкла и, не зная за собой вины, научилась не слышать брани.
Это теперь, оставшись без своей покровительницы, тетка Гвездана мне кланяется и лыбится во весь свой щербатый рот А случись мне нахмуриться, она делает плаксивое лицо, будто ее сейчас будут бить. Но я знаю: случись что, переменись ветер, и все они набросятся на меня, как волчья стая. И на моих детей Конечно, Свенельд, пока в силах, не даст в обиду племянницу своего князя, но Свенельд стар. Если бы его сменил именно Хакон, я была бы почти спокойна за будущее.
Это теперь, оставшись без своей покровительницы, тетка Гвездана мне кланяется и лыбится во весь свой щербатый рот А случись мне нахмуриться, она делает плаксивое лицо, будто ее сейчас будут бить. Но я знаю: случись что, переменись ветер, и все они набросятся на меня, как волчья стая. И на моих детей Конечно, Свенельд, пока в силах, не даст в обиду племянницу своего князя, но Свенельд стар. Если бы его сменил именно Хакон, я была бы почти спокойна за будущее.
Но эта проклятая колючка! Такая мелочь, дрянь а сумела разом все разрушить. Мне вспомнилось, что говорил о приезде Хакона мой муж, и сердце замерло от страха: а что если Володислав как-то к этому причастен? Он испугался, что Хакон прислан Ингваром на смену старому Свенельду. Внезапная смерть любого из них пойдет древлянам на пользу. Сейчас, пока Свенельд и Хакон не успели поладить, это вызовет раздор в роду русских князей, а для древлян это будет просто подарок.
В груди холодело от мысли, что я могу потерять своего родича, едва познакомившись с ним. Не говоря уж о том, что неизбежно за этим последует. Нечего и думать, что Ингвар оставит внезапную гибель своего родного брата либо своего старого воспитателя без последствий. А ведь новая война между Деревами и Русью вдребезги разобьет мою семью, долю и будущее моих детей! Я на все решилась бы, лишь бы это предотвратить, но что могу сделать я, женщина?
А это правда? шепнула я, опасаясь говорить о таком вслух и стараясь, чтобы не услышали даже мои собственные лари и укладки. Ингвар прислал тебя, чтобы ты сменил здесь Свенельда?
Откуда ты знаешь? Хакон взглянул на меня.
Мне сказал муж.
А он откуда мог знать? Хакон поднял брови. Этого не знал ни один человек, кроме Ингвара с женой и Мистины.
Но так ли трудно догадаться? Свенельд стар, у нас говорят, что о нем Мара позабыла. И все очень хотят знать, что будет, когда она о нем вспомнит. Кто приедет ему на смену? И не удастся ли ну, ты понимаешь.
Как-то изменить условия договора в пользу древлян?
Я кивнула:
Снизить размер дани или хотя бы отдать торговые сборы назад нашим князьям. Если бы это удалось, может быть, наша взаимная ненависть как-то смягчилась бы и нам удалось сохранить мир
Нет, сестра! Он невесело усмехнулся. Совсем наоборот. Если уменьшить дань, дать им поднять голову, они почуют нашу слабость, а свою силу. И тогда будет война как в тот год, когда умер Олег Вещий и его сменил Олег Предславич. Сколько лет Киев потом воевал с древлянами?
Года три-четыре, вздохнула я. После той войны меня и обручили.
И чтобы этого больше не повторилось, Свенельда должен сменить такой же сильный человек, и дань не будет уменьшена ни на веверицу. Это понимают все. И твой муж тоже. Поэтому похоже, он не хочет, чтобы этим человеком стал я.
Я бы очень хотела, чтобы им стал ты, призналась я. Для меня было бы таким счастьем иметь рядом близкого родича. Я знаю мой муж, и Маломир, все прочие древляне ненавидят русов, Ингвара и тебя, но я никогда тебя не предам. И как бы мне ни хотелось, чтобы ты остался если они умышляют на твою жизнь, я скажу тебе: уезжай.
Нет, сестра! Хакон засмеялся. Ты ведь не посоветуешь мужчине бежать от битвы? Если мне придется завоевать Деревскую землю что ж, это лучше, чем получить готовое! Я уже сыт по горло плодами чужих подвигов, которыми меня с детства пытались кормить. Я докажу им всем, что я ничуть не хуже, чем мой брат Ингвар, мой отец, мой дед и даже сам Харальд Боезуб!
Да, конечно. Я сжала руки, стыдясь своего беспокойства и все же не в силах с ним совладать. Но я прошу тебя когда вы поедете на лов будь чуть-чуть осторожнее!
Я буду очень осторожен! выразительно ответил Хакон и сжал мои руки своей ладонью. Я еще недостаточно прославился, чтобы умирать!
* * *Кузница стояла на отшибе, на берегу Ужа чтобы не наделать пожара, и поэтому в ней нередко сходились те, кому надо было поговорить без чужих ушей.
Асы мои! Старикан-то совсем рехнулся! Бьольв ходил туда-сюда по тесному помещению, держась за голову. И если бы не вы, дураки, мы бы так ничего и не узнали!
Скажи спасибо! буркнул из угла Кислый.
Да не сделает он этого! горячо возражал Ольтур. Не настолько он еще из ума выжил. Какой там Харальд Боезуб! Пойти на войну, чтобы там убили? Какой дурак такое сотворит?
Было такое! Бьольв кивнул. Харальд Боезуб прожил сто пятьдесят лет и сам вызвал на бой Сигурда Кольцо. Нам отец еще в детстве рассказывал, так что все правда. Он желал умереть в сражении и попасть в Валгаллу, а не сдохнуть у себя в постели и пойти к Хель, но все соседи его так боялись, он был так могуч, а войско его так велико, что с ним связываться никто не хотел.