Да пошел ты, козел! не выдержал я.
Через несколько минут я сидел на холодном асфальте, потирая разбитую бровь, и глядел вслед уходящим с площади гопникам. Они уходили спокойно, не разбегались, громко смеялись, видимо, радуясь, что смогут сегодня нажраться в хлам на украденные у меня деньги. Парни чувствовали безнаказанность. Ведь в этом мире намного проще быть такими, как они.
Еще минут через двадцать на площади появилась Карина. Ее мама задержалась на работе, поэтому девушка только сейчас смогла выйти из дома. Мы вышли на улицу и, в свете фонарей, Карина рассматривала синяк на моем лице.
Знаешь, Алишер, могло быть и хуже, пожав плечами, сказала она.
Куда уж хуже пробормотал я.
Гопники отняли мои деньги, разбили бровь, а, самое главное, сломали гитару. Это был подарок от мамы. Она привезла инструмент несколько лет назад из заграничной командировки. Гитару я очень любил, но теперь от нее остались лишь жалкие осколки.
Г******ы, ругался я, выпуская облако табачного дыма.
Не расстраивайся, утешала Карина. Ты же можешь попросить маму купить новую гитару, правда?
Знаешь, это ведь кажется таким простым попросить. Тем более маму. Тем более, когда она хорошо зарабатывает. Но я не мог. Вернее, мог но не хотел. Понимаешь, важнее всего для меня свобода. Одно дело получить в подарок от мамы гитару, когда тебе четырнадцать лет. И совсем другое сейчас, когда я уже считал себя взрослым.
О какой свободе можно было мечтать, когда для счастья тебе нужно кого-то просить? Нет я должен разобраться с этим сам. И вот тогда строки о свободе, спетые мной, приобретут смысл. Я до сих пор верю в это.
Нет, Карина, просить мне не хочется, я как-нибудь сам разберусь, улыбнулся я.
Ну, ладно, ответила девушка, можно я хотя бы угощу тебя кофе?
Я бы лучше пива выпил, честно признался я.
Алишер! укоризненно покачала головой Карина. Тебе вчерашнего мало было? Кто мне утром жаловался, что его тошнит?
Ладно, ладно кофе так кофе
Глава 2
Где поснимаем? Дома или здесь?
Давай во дворе, тут свет хороший.
Ладно
Я в кадр вопрос не буду задавать. Просто ответ снимем. Скажи, Алишер, как на твою жизнь повлияло отсутствие образования? Ты так сформулируй, чтобы зрители поняли, какой был вопрос, хорошо?
Да, понял
Ну, давай, тогда, я начинаю съемку.
Меня совершенно не парит отсутствие диплома. Я не чувствую себя ущербным потому, что дома на полочке у меня лежит какая-то картонка с печатью. Понимаешь, та система, которую видел я, нужна только для того, чтобы встроить в нее человека. Чтобы ты в ущерб своей индивидуальности стал таким же, как все. Эти люди будут убеждать, что так проще. Что ты можешь стать полноценным членом общества только в том случае, если примешь его правила. А другие люди этому обществу не нужны. И оно будет всячески гнобить и пытаться уничтожить тех, кто хочет жить по другим правилам.
Вот ты, например, хочешь написать песню. И все вокруг говорят она должна быть вот такой. Используй вот эти аккорды, напиши куплет-припев-проигрыш-куплет. Или, скажем, песня должна быть три минуты, чтобы ее взяли на радио. А если мой трек пятьдесят секунд? Если я за это время сказал все, что нужно было сказать? Или написал композицию на сорок минут? Да тебе любой продюсер скажет: «Пошел ты на х** со своей тягомотиной!».
А когда ты сделаешь то, что от тебя хотят, то услышишь: «Это уже было тысячу раз. Жалкий ты плагиатор. Где новые течения?». И фишка в том, что новое течение может возникнуть лишь тогда, когда найдется человек, который не будет соблюдать никакие правила, а просто пробьет стену головой. Своим упорством и терпением. Но этому нигде не учат.
Система безжалостна и одновременно очень слаба. Это может показаться сложным, но, на самом деле, очень просто. Один человек может разрушить все. Один человек может убедить многотысячную толпу. И она будет его любить. Или будет ненавидеть. Что, в общем-то, практически одно и то же.
И образование тут вообще не причем. Диплом не сделает тебя личностью. Только ты сам можешь добиться чего-то; своим упорством, преодолевая трудности, переступая через неудачи. Победитель не тот, кто казался сильнее перед боем. Победителями становится те, кто готов идти до конца.
***Не знаю, был ли той осенью в городе еще хоть один человек, у которого снег вызывал одновременно радость и раздражение. В университете я сидел за партой у окна и грустно рассматривал, как крупные снежинки парят в воздухе, словно не желая опускаться на серую землю, густо усыпанную посеревшими листьями. Глядя на собственное отражение в стекле, мне казалось, что больше всего я был похож именно на опавшую листву. Зачахший, серый, с тоской вспоминающий лето.
Радуясь удачному началу карьеры уличного музыканта, я отчего-то совсем не подумал о том, что случится с моим маленьким бизнесом, когда в город придут холода. После того случая, когда гопники на площади сломали мой инструмент, я одолжил гитару у друга и начал все сначала. Вечера пятницы и субботы были моими любимыми днями. Площадь заполнялась людьми, охотно слушающими песни и щедро бросающими деньги в вязаную шапочку, которую я купил специально для этого. А потом
Потом наступил ноябрь. И, стоя утром на остановке, в ожидании автобуса до университета, я, обутый в легкие кроссовки, чувствовал холод, заставлявший то и дело переступать с ноги на ногу. Все это значило только одно мои уличные гастроли заканчиваются до весны. Можно, конечно, еще раз попробовать спуститься в переход, но, во-первых, там не намного теплее, а во-вторых, был риск снова нарваться на диких баянистов, а мне этого совсем не хотелось. Город за пару дней превратился в темное гетто мрачные облака плевались снегом, который, едва долетая до земли, превращался в серую грязь под колесами автомобилей.
Алишер! Денис, сидевший рядом за партой, ткнул меня локтем.
Чего? нехотя ответил я.
Слушай, как он сказал? Фруктсация? Я не понял спросил Денис, не расслышав термин, произнесенный нашим преподавателем психологии.
Фрустрация поправил его я.
А что это?
Это я сейчас буркнул я.
В смысле? не понял сосед.
Разговор был в тягость, мне не хотелось ничего объяснять Денису, поэтому я лишь пожал плечами. Фрустрация, как объяснили нам, это состояние, в котором человек не имеет возможности удовлетворить какие-то важные потребности. Из-за этого появляются негативные психологические переживания. Именно их я и испытывал, глядя в окно аудитории на улицу. Мне хотелось, чтобы лекция скорее закончилась, хотелось повесить на плечо гитару и пойти на площадь. Но вместо этого я должен буду отправиться на соседнюю с моим домом улицу, чтобы там напялить на ноги высокие резиновые сапоги и взять в руки шланг для мойки машин. Именно по этой причине грязный снег вызывал во мне и некоторую радость в такую погоду на автомойку охотнее приезжают автомобили, а, значит, мне удастся сегодня немного подзаработать.
Алишер! не унимался Денис.
Ну чего еще? нехотя пробормотал я.
Слушай, Алишер, Влад сегодня пришел, он мне три сотки должен. Давай по пиву после лекции, а? умоляюще агитировал сосед.
Не, не могу
Заболел, что ли? искренне удивился Денис.
На работу надо
Иди ты
Ну, вот и пойду, отшутился я.
А что? А куда? допытывался сосед.
Разведчиком работаю на западные спецслужбы. Они людей клонируют, а я здесь выясняю, у кого со здоровьем проблем нет. Если человек здоровый, я сообщаю; они его похищают и в Америку в лабораторию вывозят. За каждого по тысяче долларов дают. У тебя, кстати, как со здоровьем? Не болеешь?
Да ты гонишь!
Как знать как знать прищурив глаза, ответил я.
Слушай, Алишер, ты это спустя десять минут подал голос Денис. Я вообще ветрянкой болел в детстве, и склонность к диабету у меня есть. Папа болел, бабушка, вроде, тоже
Ага
Я справку взять могу
Только на английский переведи, рассмеялся я, а то в американских лабораториях, знаешь, по-русски не очень читают.
Устроиться на автомойку мне посоветовал один приятель. Мы познакомились еще в школе, на скейт-площадке. Дамир мыл машины уже несколько лет и, недавно получив повышение до шиномонтажника, порекомендовал меня на свое место. В общем, я получил в руки шланг и вдохновляющую перспективу карьерного роста.
А в целом, я старался не унывать. Виктор Цой, например, работал кочегаром, да и вообще рок-музыкантов 80-х небезосновательно называют поколением «дворников и сторожей». Стив Джобс начинал в гараже
Вот и я надеялся, что автомойка станет не самым долгим этапом в моей жизни. Нужно было продержаться до весны, когда станет тепло, и я смогу вернуться с гитарой на площадь. А мойку когда-нибудь буду вспоминать с улыбкой, а может, это даже станет главой в книге, которую напишут про меня. Как знать
Через несколько дней после начала работы я с ужасом понял, что у автомойщика сильнее всего страдают руки. Несмотря на перчатки, кисти постоянно были влажными. Ворота мойки то и дело поднимались и опускались, руки обветривались сквозняком, а пальцы становились красными, словно я попал в плен к Рамси Болтону и бастард-садист решил содрать с них кожу. Коллеги сказали, что такое случается со всеми новичками, и через пару недель руки привыкнут.