Страна расстрелянных подсолнухов
Григорий Жадько
© Григорий Жадько, 2021
Страна расстрелянных подсолнухов
Когда люди читают отрывки, публикуемые в течение
полугода, они даже не представляют себе, как мало
времени ты провел на фронте и как мало там увидел.
Спасибо всем, кто так хорошо меня знает. Сразу заметили, что я изменился. Да я изменился. Учителя хорошие. Мне здесь самому бы не сойти с ума. Многие думают, что это их лично не коснется. Спорить не стану. У каждого своя дорога к Храму. А там уж будет Бог.
Я очнулся в старобешевской больнице. Голубой свет струился сбоку. Я попробовал пошевелиться. Удивительно, но мне это не доставило неудобств. Проверил руки, ноги, пошевелил пальцами, сжал мышцы пресса. Да! Я здоров, если бы не этот проклятый лоб. «Да что же там за этой тугой повязкой, которая намотана мне чуть не до носа?!» В глаза лезут нитки от бинтов и щекочут ресницы. «Они что там офигели?! Думали, что я никогда не очнусь? Замотали и бросили!» Но собственно нитки я могу убрать и сам. Они были желтые от фурацилина. Вот так. Вот так хорошо. Но рука ослабла, не слушалась, и я промахивался. И это моя правая рука?! Она никогда не подводила меня?! Однако! Черт побери! В глазах потемнело и бросило в жар.
Ой! Неужели?! Константин Григорьевич! Посмотрите!! раздался вблизи моей кровати девчачий удивленный голос. Наш безнадега очнулся! А вы говорили зря привезли!!
«Это я что ли безнадега?! Это про меня она так сказала?! Что за хрень?! Какой я безнадега?! Почти цел, не считая противной болячки в голове неприязненно подумал я.
Главврач ушел далеко и говорил кому-то тихо, но я все же разобрал, потому что раненые не стонали.
Нет, не стоит! Ну что вы! «Казус Инкурабилис». Какая операция! Я думаю, к вечеру наступит кризис. Будет удивительно, если парень до утра дотянет. Чудес не бывает. Мы материалисты. Если до ночи ничего не случится, скажите Варе, пусть перевезет его на каталке в бельевую. Ни к чему лишний раз остальных травмировать. Надо о живых думать.
Что отвечал собеседник, я не слышал. Видимо, он стоял спиной.
«Вот так все просто, подумал я. Ведь это обо мне! Что же у меня за рана такая?! Безнадега. Странные считалочки на знание арифметики! Операцию не хотят делать и вообще в бельевую. Казус Инкурабилис что за хрень?! Вроде была такая рок-группа. Но что это означало? Был бы инет Была бы сила в руках! Но ничего этого нет. Надо просто смириться и лежать. Тупо ждать».
Кода я вечером пришел в себя и открыл глаза, у изголовья, стояла Варя, смотрела на меня и теребила уложенную на голове косичку. Может, она давно так стояла?! Я не знаю. Я проснулся и увидел ее взгляд, обращенный ко мне, но сквозь меня. «Але! хотел сказать я. Посмотри на меня. Я уже здесь», но промолчал. Мне было приятно смотреть на девушку. Просто смотреть и я ничего не хотел менять. Она, наконец, встрепенулась, увидев, что я открыл глаза. Ее взгляд стал осмысленным, очевидно она мыслями была где-то очень далеко.
При-в-вет! сказал я почти весело, как умел говорить раньше, когда девушки мне нравились и я не лежал как бревно. Но получилось совсем паршиво. Просто промямлил, и в висках застучало. «Во! Блин даю! Ничего не могу. Даже говорить». Ресницы у девушки затрепетали.
Хорошо, что вы проснулись! Мне так не хотелось вас будить. У нас с вами задача на каталочку переместиться, вот сюда. Вы потерпите, я аккуратно.
Она была ловкая и делала все быстро.
Те-перь в бель-е-евую? спросил я с замиранием сердца и по слогам.
Варя растерялась, и опустив руки по швам, смотрела на меня удивленно, непонимающе. Она ничего не говорила, и я молчал.
Ве-зите, наконец, с трудом промолвил я.
Варя посмотрела в потолок, и было ощущение, что она шевелила губами и молилась.
Ве-зите Варя! упавшим голосом повторил я. Чего уж там.
Каталка собирала выщербленный кафель. Она аккуратно доставила меня в бельевую. Это было небольшое отдельное помещение с полками в торце, на которых лежали комплекты стираного больничного белья и от которых стойко несло хлоркой.
Откуда вы узнали про бельевую? негромко спросила она, как только мы остались одни.
Ан-гелы, соврал я и вздохнул так, как будто это было совершенно естественным и очевидным.
Но к моим словам, она отнеслась абсолютно серьезно. Глаза ее расширились, брови поднялись. Она нагнулась и прошептала еще тише:
Расскажите?!
Мне тя-же-ло.
Она посмотрела на меня с большим сожалением и чуть суше спросила:
Антибиотики-то мы выпили?
Вы-пили, послушно прикрыл я глаза.
Я не могу ослушаться главврача. Давайте заменим нательное белье.
Мой тюрбан из битов на голове, немного мешал, но она ловко подвела руки под крестец, захватила край рубашки и осторожно отодвинула ее к голове. Подняв мои руки, сняла рубашку через голову и после этого освободила верхнюю часть тела.
Вот видите, какой вы молодец, промолвила она и улыбнулась. Теперь чистую.
Варя проделала операции в обратном порядке. Потом достала влажный тампон, который пах камфорным спиртом и начала неторопливо и нежно протирать мне лицо. Ее круговые движения были ласковые, и заботливые. Спустя минуту она посмотрела на него, скривилась и выбросила в таз, достала другой и повторила операцию. Я почувствовал свежесть, прохладу утра, как будто это был огуречный лосьон.
У вас та-кие забо-отливые руки Варя!
Вы должны быть чистым.
У вас такие доб-рые и нежные пальцы, повторил я.
Я оставлю вам ночник.
Ночник, это самое смеш-ное в моем поло-ожении. Это для тех, кто кого-то боится.
Вам не будет страшно.
Мне уже ничего не стра-шно. Я то-гда вам не ска-зал, а сейчас скажу пока есть такая возможность.
Хорошо, она, скрипнув стулом, придвинулась ближе. Говорите.
Вы та-кая кра-сивая! Я прикоснулся к ее руке, и она вздрогнула, но не от неожиданности, а ей это было неприятно. Так неприятно, когда случайно коснешься покойника.
Извините! я убрал пальцы и стыдливо сжав их в кулак.
Вы хотели что-то сказать, стараясь замять неприятный момент, скороговоркой промолвила она.
Вы ска-жете мне правду? Что у меня, я хочу знать ско-лько мне оста-лось я умру?
Может не стоит?! она приложила ладонь к моим губам, и я почувствовал, что пальцы у нее теплые, пахли камфарой и чуть дрожали.
Она переживала, что вздрогнула, и не смогла скрыть своего неудовольствия, и теперь в это касание постаралась вложить что-то человеческое и нежное, что не было предназначено для всех раненых. И я это почувствовал, и это дало мне силы.
Стоит. Я вы-держу. Всю правду.
Это будет жестоко, и я бы не хотела.
Я сильный.
Она тяжело вздохнула и отвела взгляд, как будто что-то обнаружила на полу. Я видел только ее длинные ресницы и резкие черты лица, и тень, что падала от ее волос. Она была похожа на прихожанку из церкви, чистую и прекрасную в помыслах. Не хватало только светящегося нимба над головой.
У вас сквозное ранение головы, упавшим голосом промолвила девушка. Осколок вошел в лобную кость и вышел вверх через 7 см. То, что вы очнулись и живы до сих пор чудо! Вас поэтому и на ту сторону отдавать не стали. Никто не понимает, как это может быть, но вы живы.
Значит шан-сов нет? задумчиво протянул я, пытаясь вымучить неестественную улыбку.
Варя беспомощно развела руками.
Вы сами хотели это знать. Сквозное ранение черепа тут ничего нельзя сделать. Я думаю и в Киеве, и в Москве, вам навряд ли могли бы помочь. До этого медицина еще не дошла. Любой другой орган, даже сердце, поддается лечению, замене, наконец, ну а тут мы пока бессильны.
Н-да! я прикрыл глаза, сознавая безвыходность положения и пытаясь с этим смириться.
Вы наверно умрете ночью, все умирают ночью. Но я вколола хорошее обезболивающее, она подоткнула одеяло у меня в ногах, поправила подушку. Это из наших скромных довоенных запасов, Константин Григорьевич лично выделил. Вы почувствовали облегчение?
Когда вы рядом.
Я серьезно?
Это правда.
Ну, хорошо, важен результат, не стала она спорить и глаза ее стали совсем грустные.
Мне действительно было немного лучше. Боль не прошла, но как-то заморозилась, скрючилась, и сидела сжавшаяся у меня в голове, готовая в любую минуту распрямиться, резко напомнить о себе. Я чувствовал ее связанную по рукам и ногам, спеленатую, но некрепко, и холил ее, обходил, как любимое и капризное дитя. Пусть поспит еще немного, даст мне немного радости жизни. Но в тот момент я связывал это с девушкой, и наверно был наивен.