***
Следующий день ознаменовался радостным событием. К Сашке Басаргину из второго взвода я его немного знал, он жил в Червонозаводском, на Гончарной приехала невеста с подружкой.
Кто не был в армии, тот не поймет даже объяснять не надо. Все бойцы роты, кто был не занят в карауле или хозяйственных работах, высыпали на аллеи между палаток.
Господа! Имею слово сказать! распалялся Моня, пожирая барышень глазами. Это же не тюльки, это же прямо две дунайские селедки!!! Спрашивается вопрос к Сашко: когда успел?!
Девушек встречали как инопланетных существ. Казалось, лучше их не было на свете. Такие две Мэрилин Монро дефилировали по палаточному Бродвею и ловили наши восторженные взгляды. За ними, как гусь, шествовал майор и нес их поклажу: пару сумок и курточки.
Старый, старый а лицо как у мартовского кота! припечатал кто-то с соседней палатки.
Точно. Пенек трухлявый, а будто медом ему губы помазали.
В палатку они не пошли: где там разместиться, и запах там был соответствующий, носочно-ботиночный несмотря на проветривание, а сели на травку, на плацу. Вся рота стояла у своих палаток, почти по стойке смирно и смотрела на чудесное представление, а Сашка блестел золотой «фиксой» и сиял как начищенный медный пятак.
Пока мы как «адиёты» обливаясь потом, отдыхали в Ямполовке, с невозмутимым видом просвещал нас Моня, у нас в лагере некоторые таки не тратили время даром. Нарушив наш боевой настрой и никого, не предупредив, Лександр Батькович пригласил двух роскошных фиф. Это вам не какие-то крашенные «подзаборницы». Кстати, справочка. Фифа мадам, искренне считающая себя мисс Мира безо всяких там лишних конкурсов красоты. Но это даже не фифы!! Я дико извиняюсь! Это конечно фифочки, которые полностью разделяют эту точку зрения мадам, но еще до замужества.
Хороши лярвы! мечтательно согласился Новиков, закатывая глаза и взгляд его погрустнел.
Щёбы я так жил! Аж страшно наверно рядом с ними идти по прошпекту! Это как дефилировать с кучей ассигнаций в картофельной сетке.
Ну, кому-то же они достаются?! вздохнул Гаврилов, смешно наморщив лоб.
Фигня! процедил, сплевывая Новиков. Плавали, бывало! Хотя лучше лежать с прежней телкой, чем с новой болезнью.
Моня собрал глаза кучкой на переносицу, потрогал нос и улыбнулся:
Разве я говорю нет?
Представление закончилось распитием бутылочки белого сухого Real Forte. Майор милостиво разрешил по такому случаю Басаргину и сам присоединился.
Godbye! девчонки! Как мы тут скучаем без вас! крикнул кто-то, когда они уходили.
Это было правдой. Этот кто-то сказал за всех нас.
***
В течение недели в лагере установилось относительное спокойствие, но «нацгвардов» это не устраивало. Каждый вечер они вколачивали нам, что мы на крючке у комендантского взвода, а его задача воспитывать нас всеми возможными методами. Самый иезуитский способ заключался в следующем: они любили неслышно красться по дорожкам среди палаток или тайно подобраться к курилке. Особенно их раздражало, если откуда-то звучал смех.
Хорошо живется паскудам! «беленились» они, и, казалось, руки у них дрожали от негодования.
Тихо, обязательно тихо, воспитатель говорил, скорее, шептал под нос:
Слава Украине!
Если мы не подскакивали и не рапортовали:
Героям Слава! возвращался и заявлял, что вечером будет политинформация на плацу. Плац это поляна за оружейкой. Политинформация: будут избивать, нещадно до членовредительства. В таких случаях лучше было падать. Пока нацгвард, не сбивал с ног, не успокаивался. Такая натура. Если кто-нибудь из попавшихся в курилке не приходил, все равно узнавали и били всю палатку, где жил тот, кто не пришел. «Слава Украине Героям Слава!» Это ты должен был крикнуть даже ночью на автомате, когда бы тебя ни разбудили.
А что, если их дом колючей проволокой обмотать! вякнул Гаврилов. И боевых гадюк им запустить.
Таки да! соглашался Моня. Ну вот почему они, когда маленькими были не сдохли?! Насколько было бы меньше проблем!
Я нашел минутку, позвонил домой.
Привет мама! Как вы там? Понятно. Мы уже в части. У нас все хорошо. Сегодня давали манную кашу. Это кошмар, ты знаешь, как я ее люблю. Да, конечно. Да, здоров. Может, даже поправился. Не курорт, но жить можно.
Время летело, свободных минут не оставалось, и это было хорошо. Если задумываться обо всем было бы тяжелее.
Привет мама! Как вы там? Понятно. Мы уже в части. У нас все хорошо. Сегодня давали манную кашу. Это кошмар, ты знаешь, как я ее люблю. Да, конечно. Да, здоров. Может, даже поправился. Не курорт, но жить можно.
Время летело, свободных минут не оставалось, и это было хорошо. Если задумываться обо всем было бы тяжелее.
Один фрукт из нашей палатки, белобрысый Козьменко, начал заигрывать с нацгвардами. Его часто наблюдали в их окружении. Он шестерил, оказывал им мелкие услуги, а перед нами, напротив, ходил с надменно брюзгливым выражением лица, неопределенно на что-то намекал. В конце концов, наша неразлучная команда, собралась его проучить. Подкараулили уклониста на выходе из туалета, накинули на голову его же одеяло и молча хорошо отвалтузили. Парня как подменили. Он оказался понятливый. Вновь стал как все, а «нацгвардов» стал избегать за километр.
Сегодня к полудню, когда стало особенно припекать, приехали волонтеры из организации «Волонтерский десант». Хлопцы нормальные, но почему-то не в армии. Привезли продукты, в основном рыбные и мясные консервы, сигареты «Максим», теплые вещи, талисманы. Талисманы нам были особенно нужны. Хорошо бы намоленные! Одного парня я запомнил это был Николай, голубоглазый с рыжей бородкой и кликухой «Ник». «Хороший позывной, можно было бы себе взять» подумал я. Он носил красную нить на запястье правой руки и верил, что она поможет стать неуязвимым.
Считается, что через камень можно обрести силу и стать хозяином своей судьбы, но я предпочитаю нить! очень серьезно и вдумчиво заявлял Николай.
«Да! Наверно что-то в этом есть, если тем более не приближаться к передовой ближе, чем на десять километров» усмехнувшись подумал я.
От Николая пахло хорошими мужскими духами Paco Rabanne, и он был очень мужественный, с легкой небритостью, и ногти его были аккуратно обработаны пилочкой.
Ник решил сфотографироваться на память с нами. Мы были не против. Он поправил красный с золотом, нагрудный отличительный знак «Обовязок виконана з честью» /Обязанность выполнена с честью/, на колени положил несколько бронежилетов, и комплектов новой формы.
А вот обратите внимание! Один комплект особенный! Мы сами участвовали в разработке формы, выпалил Ник с гордостью и развернул его.
Я увидел в обновках элементы формы морской пехоты США. Той самой парадной, что носил актер Том Хэнкс в фильме «Форрест Гамп», но разочаровывать его сомнениями в откровенном плагиате не стал.
Фотки получились отменные. В конце, перед тем как уехать, он раздал нам подарки. Обязанность была выполнена с честью.
Прямо лавка Мадам Зипперович! вздохнул Моня, неужели этот Додик совсем адиёт, или только прикидывается. Красавчик с него бы получился хороший народный депутат от Одессы.
Ник действительно был очень славный и наивный. Он только вышел за порог, у нас все забрали «нацгварды».
Я «херею» от этих людей! вздохнул я. Ну, неужели они думают, что продукты, вещи и все что они привозят, доходит до рядовых бойцов?!
Ну да, если только сидеть и ждать пока мы все съедим и сносим при них, поддержал меня Новиков.
Волонтеры! Они свято верили в это. Я не знаю как где, а у нас все получали «нацгварды», что бы распределить в одном направлении: почта работала исправно. Новые комплекты на рынках можно было еще раз продать. Покупали же сердобольные, слали нам и осуществлялся круговорот воды в природе. Кто-то получал душевное спокойствие, призрачную славу, а кто-то деньги.
«Неучтенка» это золотое дно, заявил я Новикову. Задрало. Все всё знают, но молчат и «нацгварды» опять в шоколаде.
Да. Кому война кому мать родная.
Я еще не сказал, что в нашу палатку попал Валек, который так здорово выручил нас в свое время со спиртом. Собственно, мы сами его пригласили, когда заселялись. Он незаметно примкнул к нашей четверке, и мы теперь держались вместе. Как-то в порыве чувств, я решил подарить ему сваренный мной топорик. В свое время его не обнаружили «нацгварды», когда нас потрошили. Он очень заинтересовался и обрадовался подарку. В свободное время Валек практически не выпускал его из рук: уходил, метал в деревья, считал обороты, шаги, любовно точил об кирпичи и чуть ли не спал с ним.
Эх!! Щёбы я так жил! Метатель топоров из племени Кровавого Скальпа! расцветал от улыбки Лопушок.
Я только радовался его неожиданному увлечению. Никто тогда не мог предположить беды, а она уже караулила нас.