Когда я, уже проживший более 4-х десятков лет, прочитал исповедь одного директора магазина города Москвы, получившего длительный срок заключения (арестованного в бытность Генеральным Секретарем ЦК КПСС Андропова Ю. В.), то воровству работников торговли того магазина не удивился. Их нравственный уровень мне был уже знаком. А в исповеди того директора есть такие слова: "Когда я девушкой после окончания торгового техникума пришла работать в этот магазин, то ныне покойный директор на собеседовании мне сказал, что если я не буду довешивать всего 5 грамм, то хоромы себе не построю, но жить буду безбедно". Золотые слова! Великая мудрость! Кто из нас обращал внимание на 5 или 10 грамм недовеса? Почти никто! Тут хоть бы на 50 грамм не обманывали. А еще неправильные гири или неправильная регулировка весов, плюс недовес, плюс обсчет, плюс списание "пришедшего в негодность" товара! Вот и начинаешь понимать, почему, уже отсидевший "срок", продавец полгода нигде не работал и крутился вокруг ОРСа в ожидании освобождения места. В той сфере текучесть кадров, которая так мучила в свое время всех руководителей предприятий, и которую мы сейчас уже начинаем забывать, была минимальной. Торговые кадры, в основном, обновлялись по причине привлечения к уголовной ответственности. Ну, еще увольнения происходили из-за того, что в эту систему случайно попадал честный человек, и через некоторое время, оценив обстановку, уходил.
Мне не кажется абсурдным чей-то рассказ-анекдот о том, как одно лицо "кавказской национальности", устраиваясь на работу продавцом (в советское время), на заявление директора магазина, что оклад у продавца очень маленький, ответило, что он эту сумму готов сам платить государству, лишь бы его устроили работать продавцом. Хотя я до сих пор убежден, что в сороковые годы воровали меньше чем в 70-80-90 годы. И " чем дальше в лес, тем больше дров"! Чуть позже я коснусь вопроса, почему в Советское время система торговли в первую очередь так активно и без шума разлагалась.
В 5 классе я учился посредственно. Желания учиться лучше не было. Наверное, это было привыкание к новой школе и к тому, что почти на каждый урок приходил другой преподаватель. В 6 классе я уже был "хорошист", т.е. в табеле у меня стояли оценки не ниже "4". Что-то было и "5", но что я уже не помню. Знаю только точно, что по арифметике стояло "пять".
В 6 классе начали изучать физику. Ее преподавал мужчина. Фамилию его я помню, но называть не буду. Он был нашим классным руководителем, но, на мой взгляд, своих учеников он знал плохо. Тому были веские причины. У него была большая семья, жена не работала. Зарплаты преподавателя не хватало. Он держал корову, поросенка, копал и корчевал землю под огород. Времени для класса у него оставалось очень мало. Поэтому воспитывал он нас на уроках физики. Несмотря на то, что он много работал, и что в то время учителю за труд платили "божески", материально он был обеспечен плохо. Его костюм с обтрепанными рукавами (нитки висели на краях рукавов) я вижу и сейчас. Знаю, что он был участник Великой Отечественной войны, но наград не носил.
С этим преподавателем у меня связано особое воспоминание. На уроке "Зоологии" по причине болезни какого-то преподавателя наш класс объединили с другим классом. Что такое шесть семь десятков учеников в одном классе, да еще шестиклассников, знают только сами ученики и их преподаватели. Урока, можно считать, нет. Где еще можно безнаказанно хулиганить, как не в такой толпе? За партой сидит 4 ученика. Крайние наполовину висят, наполовину сидят. Средние зажаты. Я сидел крайним. И т.к. места на парте было мало, то я держал "Дневник" с учебником в руках, а руки под партой. Кто-то из сидящих позади учеников использовал "интересный" момент и "пускал" из-под парты с помощью зеркальца солнечного зайчика, который резво бегал по потолку и классной доске, развлекая учеников. Учитель подумал, что это моя "работа", и без всяких вопросов удалил меня из класса. В принципе я и сам был не против удаления из той "атмосферы", поэтому не стал спрашивать "за что?" (как это принято делать в таких случаях) и спокойно покинул класс.
Дома такими успехами делиться не принято. А ночью я угорел, т.к. мать рано закрыла печную трубу. Угарный газ наполнил квартиру. Утром, очнувшись, но еще не совсем здоровым, я пришел в школу. Факт, что меня вчера выгоняли из класса, вылетел из головы. Поэтому, когда "физик" спросил меня, что произошло вчера на уроке зоологии, я вспомнить не смог и ответил, что ничего не произошло. Это было кощунственно: меня выгнали с урока и я считаю это нормальным! С помощью классного руководителя я кое-как вспомнил это событие, но вины за собой справедливо не признал. Но если я не виноват, то почему спокойно покинул занятия и почему не сказал кто виноват на самом деле? Принцип "Сам погибай, а товарища выручай" я соблюдал свято. Поэтому ответил, что я выполнил команду преподавателя, а кто виноват на самом деле, не знаю. "Физик" пригласил меня после уроков в учительскую и предложил извиниться перед преподавателем зоологии, который находился здесь же. Я сказал, что не виноват, поэтому извиняться не буду. Извиняться должен преподаватель "Зоологии", т.к. она ни за что удалила меня из класса. Это уже было, с точки зрения "физика", хамство. Он оставил меня без обеда (популярное в то время наказание) и велел преподавателю зоологии держать меня в учительской до тех пор, пока я "не пойму своей вины и не принесу свои извинения". Сам он ушел, а преподаватель зоологии стала проверять тетради и ждать, когда я дозрею до извинения. Заходили в учительскую другие учителя, спрашивали, что случилось, и удивлялись моей несознательности. Так прошло часа два. Я молчу, преподаватель тоже. Наконец, ей надоело (может время "прижимало") и она сказала: "Мне твое извинение недорого, иди домой и хорошо подумай, правильно ли ты поступил". На том и расстались.
По итогам учебы в шестом классе директор школы Николай Константинович Корчагин объявил мне благодарность и премировал книгой. Такая премия, как и такой же подарок тогда были популярны.
Аналогично я закончил и седьмой класс. Но в период учебы в 7 классе произошло очень важное событие в государстве, которое тогда я еще не мог правильно оценить.
В марте 1953 года, как известно, умер (по своей или чьей-то воле) И.В.Сталин. То, что был всеобщий траур, это еще ни о чем не говорит. Были коллективные слезы. Когда читались бюллетени о состоянии здоровья Вождя, люди собирались на улице у репродуктора толпами. Отходили печальные. В центре нашего поселка перед клубом на столбе висел громкоговоритель. Там в момент чтения Левитаном бюллетеней и Правительственных сообщений и собиралась огромная масса народа. Сообщение о смерти Сталина застало меня как раз возле этого столба. Левитан читал медленно. В поселке снег в полдень уже подтаивал, и мне пришлось слушать, стоя в луже. К ощущению, что мы теперь остались беспомощными, добавились замерзшие ноги. В общем, хуже не бывает!
Нам до этого успешно внушили, что мы живы, пока жив Сталин. О том, что это мировой убийца номер два (первый В.И.Ленин), и что ему уступают Чингисхан и Адольф Гитлер, я узнаю значительно позже. А тогда я тоже был "убит горем". В день похорон Сталина с братом Иваном пилил дрова. Видя мое удрученное состояние, Иван стал успокаивать меня. Он говорил, что трагедии не произошло, что остались не менее умные люди в Правительстве, и что жизнь не ухудшится, а может даже улучшится. Тогда я воспринял его слова, как и криминальные, и успокаивающие. Повторить кому-то эти слова, разумеется, я не решился. Тюрьма! Но позже я убедился, что брат был прав. До сих пор не могу понять, откуда у него, 25-летнего, могли сформироваться тогда такие правильные мысли? Значит, восьмилетняя служба в армии его развитию не помешала!? Сахалин, Чукотка места лагерей и ссылок еще с царских времен, а он проходил службу там.
На уроках в эти траурные дни девчонки отказывались отвечать. Сильное расстройство! Занятия в школе в день похорон были отменены. В восьмом классе нашему 8 б было поручено провести торжественный вечер памяти вождя. Мы разучивали кем-то написанные слова и читали их со сцены. Мне пришлось читать: «Но ты, учитель, нас учил всегда: не падать духом, голову не вешать, какая бы не грянула беда». Помню до сих пор. Правда, потом кто-то из партийцев, присутствующих в зале, сделал замечание классному руководителю Анне Антоновне Туней, что, мол, Ишутин прочитал эти слова слишком весёлым голосом.
В седьмом и восьмом классах "Математику" нам преподавала Галина Николаевна Новикова. Большой души человек, получивший воспитание ещё до революции. Любил я и этого учителя, и то, что она нам преподавала. Осталось впечатление, как будто мы были ее детьми, а она была нашей мамой. Конечно, мы ее слушались и старались не обидеть. А вот кто преподавал математику в 9 и 10 классах, уже не помню.
Но хорошо запомнил преподавателя немецкого языка. В 9 и 10 классах иностранному языку нас учила Зоя Григорьевна Сергеева. Красивая, только что закончившая институт, она понравилась нам всем и сразу. К тому же она оказалась и хорошим преподавателем. Свои симпатии к ней мы выражали по-разному. Часто и злили. Что не осталось для меня без следа. В аттестат она мне выставила по немецкому языку "три". Хотя этот язык я усвоил на более высоком уровне. Во всяком случае, когда через 4 года после окончания школы я поступал в институт, то на вступительном экзамене за этот "язык" мне поставили "5". Кроме того, когда
в институте писал уже дипломный проект, преподаватель немецкого языка предлагала мне защиту проекта вести на немецком языке. Конечно, в этом "были виноваты" и Елена Степановна, и Зоя Григорьевна. С большой благодарностью вспоминаю этих учителей до сих пор.
Зоя Григорьевна не была лишена и чувства юмора. Вспоминается такой случай. Я и В. Корниенко "сбежали" с урока немецкого языка. Причиной была хорошая погода и полученная на предыдущем уроке немецкого языка В. Корниенко двойка. Побег был нашим протестом. На следующий день Зоя Григорьевна (за глаза мы ее звали Зойкой) вызвала нас к доске и спрашивает: "А почему вы отсутствовали вчера на уроке?". Володька отвечает: "Топиться ходили". (А мы ходили за речку под названием Мусорка, впадала она в реку Хор). Зоя Григорьевна оценила юмор и спрашивает далее: "Ну и почему же вы не утопились?". Надо выкручиваться и в том же духе. Тем более, что класс помнит его предыдущую двойку и хохочет. "Вода холодная" нашелся я. Всеобщий хохот в классе! "Садитесь, говорит Зоя Григорьевна, в следующий раз выбирайте для этого день потеплее". На этом конфликт был исчерпан. Таких преподавателей любят.