Зависимость от контекста пронизывает все уровни нашей жизни. От контекста зависит синаптическая пластичность нейронов нашего мозга, объединяющая их в сети и влияющая на все аспекты обучения [65, с. 49]. Контекст влияет на то, станет ли бактерия, живущая в нашем организме, нашим убийцей или спасителем [49, с. 117118]. Контексту подчиняются фундаментальные законы эволюции любой биологической особи [17, с. 170, 65, с. 102]. Даже у дрозофил один и тот же феромон может сигнализировать о разных состояниях, в зависимости от ситуативного контекста [124].
Таким образом, задача нарисовать даже приблизительную карту поведения конкретного человека, которая будет хотя бы условно объективной и опираясь на которую мы сможем скорректировать качество его жизни в лучшую сторону, представляется маловероятной. Но мы все-таки сделаем такую попытку, обратившись к закономерностям, которые являются справедливыми для большинства объектов нашего мира и, что немаловажно, учитывают и относительную детерминированность физиологии, и поэтический холизм психики, и так зависящие от контекста конкретной ситуации связи между ними.
Глава 5 НЕЛИНЕЙНАЯ И ХАОТИЧНАЯ ПРИРОДА МАТРИЦЫ
Давайте представим себе человека как открытую нелинейную систему. Такое утверждение является очевидным для любого специалиста в области точных наук, некоторых направлений биологии, медицины и психологии, однако для людей, занимающихся другими видами деятельности, этот тезис звучит как маловразумительная абстракция, не несущая практического смысла, поэтому некоторое прояснение этих слов необходимо. «Открытая» в данном случае подразумевает, что эта система не изолирована от окружающей среды, мы не можем заставить ее замереть в одном положении для того, чтобы как следует изучить. В любой момент своей жизни она отдает энергию окружающей среде, тем самым воздействуя на нее, и в свою очередь испытывает такое же воздействие со стороны других систем, с которыми вступает в контакт.
«Нелинейность» основное свойство этой системы, подразумевающее, что ее характеристики невозможно описать только с помощью причинно-следственных связей. В предыдущей главе мы выяснили, что нет ни одной сферы жизнедеятельности человека, которая остается неизменной при любых условиях, опираясь на которую мы сможем стопроцентно предсказать последствия того или иного действия. Тезис «Если происходит N, то мы гарантированно получим результат M» является линейным, и в реальной жизни, как мы все понимаем, к человеку абсолютно неприменим. Именно поэтому так редко воспроизводятся результаты психологических экспериментов, о чем я писал выше.
Кроме этого, человек является еще и неравновесной динамической системой, то есть части этой системы находятся в постоянном движении. Они взаимодействуют друг с другом и с окружающей средой, поддерживая относительный, постоянно изменяющийся уровень баланса, при этом никогда не достигая абсолютного равновесия, которое для него означает смерть. То есть в каждую минуту жизни мы можем констатировать весьма шаткое и неустойчивое состояние относительного равновесия, которое является оптимальным для существования системы.
И здесь мы встречаемся с одним из самых важных моментов, определение которого позволит нам понять реальную картину поведения человека. Наше сознание, исходя из вполне понятной логики формулирования этого состояния баланса, нарисует нам картину полного удовлетворения собой и своей жизнью, дающую ощущение абсолютного счастья. Однако в реальной жизни все обстоит не так.
Основополагающие черты системы-человека формируются в детстве, когда ребенок ищет свое место в социуме, определяя свою личную сетку координат, находясь в рамках которой, он будет любим, ценим и признаваем. Кому-то удается выстроить свое взаимодействие с наиболее важными для него людьми таким образом, что ему не приходится ломать себя в угоду жизненным установкам родственников, и тогда его система развивается на здоровой основе безусловного принятия человека в любой ситуации. Этот узел любви к себе и будет центром тяжести, вокруг которого организуется хрупкое равновесие баланса системы-человека. Но, к сожалению, это удается очень небольшому проценту людей.
В большинстве случаев ребенок, входя в контакт с социумом, вынужден бесконечно подстраиваться под постоянно изменяющиеся требования внешней среды, ища такую форму взаимодействия с ней, при которой он будет ощущать себя в безопасности. В процессе этой подстройки базовая установка его жизненной философии, изначально формулируемая как «Мне нужно просто быть», трансформируется, а точнее, деформируется во «Мне нужно соответствовать». И внешние обстоятельства детства, регистрируемые сознанием, ни в коей мере не могут дать нам правдивую информацию о формировании такой установки.
Любой психолог-практик может подтвердить, что только ничтожный процент его клиентов приходит на консультацию, осознавая, что корень его проблем кроется во взаимоотношениях с родителями, другими близкими родственниками, учителями и т. д. Большинство клиентов говорит о том, что у них было прекрасное детство, родители их очень любили, а проблемы, за разрешением которых они обратились к психологу, лежат в другой плоскости. Но в процессе работы выясняется, что в определенный период детства ребенку очень не хватало присутствия или участия кого-то из родителей в ключевые моменты его познания окружающего мира, что и привело его спустя годы к психологу.
Одним из основных факторов самоорганизации точки опоры системы-человека является ощущение безопасности. Именно эта установка формирует все многообразие поведенческих реакций человека, дает ощущение того баланса, к которому, в силу своей природы, стремится любая система. И ради ощущения безопасности, уникальные характеристики которой бессознательно формируются в детстве, человек, опять-таки неосознанно, готов пожертвовать рациональными формулировками счастья, которые ему усиленно транслирует его сознание.
Любой человек стремится к позитивным изменениям в своей жизни, однако любая битва между сознательными и бессознательными установками всегда завершается в пользу последних, причем с разгромным счетом. Если в детстве ребенок усвоил, что для ощущения собственной безопасности ему нужно быть максимально послушным, во взрослой жизни он может прочитать сотню книг, мотивирующих его на решительные поступки, но его система будет блокировать реализацию его сознательных устремлений на всех уровнях. Или наоборот, уровень безопасности ребенка диктует ему демонстративно аффектированное поведение, при котором он чувствует себя замеченным и оцененным, и во взрослой жизни он будет иметь истероидный характер, выраженный в бесконечных претензиях к окружающим.
Чрезвычайно важно, что эта система, которую я и называю Матрицей, задействует все уровни жизнедеятельности человека, образуя жесткие связки физиологической, психологическо-ментальной и социальной сфер. Так, человек, идеологическую основу Матрицы которого составляет убеждение в том, что для ощущения собственной безопасности он должен быть максимально послушным, предугадывающим ожидания окружающих и старающимся максимально им соответствовать, на уровне психики будет иметь высокий уровень тревожности, подверженности манипуляциям и отсутствием инициативы. На физиологическом уровне у него будет чрезмерно активирована миндалина мозга, в крови будет высокий уровень глюкокортикоидов и предрасположенность к широкому спектру заболеваний, зависящих от индивидуального инструментария проявления этой идеологической установки его Матрицы от проблем с ЖКТ или опорно-двигательной системой до дисфункции органов дыхания. На социальном уровне он практически гарантированно будет состоять в абьюзивных отношениях и иметь репутацию исполнительного и пунктуального работника, карьерный рост которого ограничен из-за отсутствия инициативы.
Это абстрактная, достаточно общая схема, на практике имеющая очень большую вариативность, но она позволяет нам сделать очень важный вывод формальное разделение и попытка решения физиологических, психологических и социальных проблем человека в изолированном виде не очень эффективно. Даже если рассматривать чисто медицинский аспект этого вопроса, то, понимая, что причина, допустим, хронической гипертонии кроется в определенной психологической травме, создающей устойчиво высокий уровень психофизиологического напряжения, которое, помимо этого, поддерживается конфликтной атмосферой в семье или на работе, бессмысленно лечить только гипертонию. Собирая и анализируя информацию о реакции на комплексные терапевтические процедуры от систем физиологии, психики и социума, можно выстроить эффективную стратегию терапии, которая решит проблему в кратчайшие сроки, без побочных эффектов и рецидива.
Второй и, с моей точки зрения, гораздо более важный вывод, который мы можем сделать из вышесказанного: Матрица не оперирует категориями хорошо плохо. Баланс, составляющий смысл и одновременно программу ее существования, реализует тезис: привычно, значит безопасно. И любая попытка изменить какие-то узлы этой устойчивой системы, привнося в нее то, что с рациональной точки зрения, безусловно, может принести пользу человеку, будет встречать ожесточенное сопротивление со стороны системы, воспринимающей такое вторжение как угрозу своей целостности. К тому же ликвидация старого и встраивание в систему нового паттерна требует колоссальных затрат энергии, а любая система априори стремится к минимизации расходов энергии, ведь она может понадобиться в любой момент на поддержание стабильности ее функционирования.