3
Напиток забвения допью и останусь собою,
Себя сохранив, попрощаюсь со страстью и болью.
Вернется и легкость моя, и мое вдохновение,
Лечи мою душу, останься напиток забвения.
Пусть кто-то в последней соломинке ищет удачу,
О счастье твердит, только я о тебе не заплачу,
Как высшее благо, дается нам нынче забвение,
О, Велес родной, ты подаришь опять Вдохновение
А жизнь на двоих и служение это пустое,
И пусть Маргарита останется, Мастер, с тобою.
Но вырвется тоже из пут, и какое нам дело
До всех недовольств, если рукопись все же сгорела
Сгорела душа в ожиданье любви и иллюзий,
А рядом живут и смеются свободные люди,
И снова весна, и стихия, и творчества муки.
Напиток забвенья поможет мне в вечной разлуке.
Лишь звезды на небе, и в море еще отразятся,
В покорность играть не хочу и не стану бояться,
Я кубок сжимаю, забыв все бои и мученья,
Да, Мастер, прощайте, останется мне Вдохновенье.
И звезды зажгись, я прощаюсь с туманом иллюзий,
Меня замечают друзья, и родные, и люди
Себя сохранив, попрощаюсь со страстью и болью.
Напиток забвения допью и останусь собою.
Кот Бегемот Мессиру
Погладь меня, Мессир, по шерсти жесткой,
Давай с тобой поговорим о них,
О странных людях серых и неброских,
Пекущихся о скудных днях своих..
Они детей оставили в приюте,
И стариков туда же затолкнули.
И в клубах тех ночных еще смеются,
И спорят, зажигая, в этом гуле.
Уже не слыша плача или смеха,
Всех отравили и ушли до срока.
Кто за кордон, про все забыв, уехал,
А кто подальше, гулко и высоко
Поет им тенор о летящих птицах,
И о кострах, пылающих вдали,
И что же Абадонна там резвится,
Зачем Иуда молит о любви
Но как спокойна нынче Маргарита,
Издатель зарубил опять роман,
И правильно, когда душа убита,
Культура лишь попса, и тот обман
Уже спасет их от смертей едва ли.
Но главное, как надо умереть.
И вот тогда, травили и взрывали,
Ушли в туман, спасти их не успеть.
А кто остался? Только мы с тобою.
До бала час, Фагот грустит в саду,
И где-то там с Надеждой и Любовью
Прогнали веру, приняли беду.
И пусть туман в душе и за окошком,
К унынию я все же не привык,
Пошли, пройдемся, попадется кошка,
С нем развлечемся и зажжем на миг
Унынье грех, зачем грехи нам множить,
Как золотится осень в этот час.
И пусть кругом все сложно и тревожно,
Но может, помянут они и нас
Рукописи горят
Мне снились страницы романа,
В огне полыхавшие лютом.
Все было во власти обмана,
Но шла я к проснувшимся людям.
И Мастера тень промелькнула,
И глыбою мрака в тумане,
К высотам я снова шагнула,
И знала, что Он не обманет.
Какие-то скрытые знаки,
Какие-то темные люди.
Мне снились страницы романа,
И где-то игравший на лютне
Мой мальчик, растаявший снова,
Оставшийся там, за чертою.
Мне снилось застывшее Слово,
Не ставшее нашей судьбою.
Весна, говорили повсюду,
И жизни прохладу вдыхая,
Я верила дивному чуду,
И шла я по полю босая.
Туда, где забытые духи
Над нами в тумане парили,
Туда, где любимые души
Нам радость и вечность дарили.
И кто-то позвал: -Маргарита
И в этом извечном тумане,
Все беды и страсти забыты,
И пусть он в объятья заманит.
Нам жить без любви не пристало,
Мы слишком устали скитаться,
И смотрит мой Мастер устало.
И просит в подвале остаться.
Навек особняк опустеет,
Унылы забытые лица,
И духи на пир полетели
И кот в пустоте веселится.
На клетках живые фигуры,
Готовы к защите и бою.
И кто-то далекий и хмурый,
Ведет в тишину за собою.
Я рукопись снова открыла,
Там судьбы и тайны сокрыты,
И пламя скользит легкокрылое,
На вальс пригласив Маргариту.
Все было во власти обмана,
Но шла я к проснувшимся людям,
Мне снились страницы романа,
В огне полыхавшие лютом.
Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь
Геллу ночь закутала в плащ так, что ничего не было видно, кроме белой кисти, державшей повод. Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь
Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь
Геллу ночь закутала в плащ так, что ничего не было видно, кроме белой кисти, державшей повод. Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь
(Главы из шестой (второй полной рукописной) редакции романа «Мастер и Маргарита») М. Булгаков
Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь,
Тьма расступалась и ширилась яростно вновь.
Черные кони хрипят, как раскаты грозы.
Гелла летела, еще оставались следы
Где-то в пустыне тебе не приснившихся снов.
Страшная тень проступает отчаянно вновь,
Чтоб воплотиться и снова вернуться назад,
Черная птица, боится она звездопад.
Звезды померкли, едва обозначив ей путь
Жизни и смерти, о, дай же вздохнуть и взглянуть,
На бесконечность в наивном мерцании звезд.
Гелла летела над пропастью страсти и грез.
Мир изменился, осталась бесплотная тень.
В пропасти ночи рождается трепетно день,
Слабый и вечный в сиянии дерзком зари.
Смотрит беспечно на пропасть мечты и любви.
Тьма поглотила, осталась она в вышине,
Зло и красиво качалась на черном коне,
Стон или сон? Мефистофель угнаться не мог,
Гелла летела, и душу преследовал рок.
Рокот пророчеств, отчаянье новой беды.
Души не могут оставить в просторах следы,
Зло и умело, как будто иначе нельзя,
Гелла летела, и тьма поглощала тебя.
И в преломлении снов, в обнажении чувств,
Снова за Геллой куда-то в провалы я мчусь.
Вижу в тумане я контур того корабля,
О капитане мне видно твердили не зря.
Зло и умело и яростно буду спешить,
Следом за Геллой во мраке страстей мне царить,
Тьма расступалась и ширилась яростно вновь.
Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь
А ведьма парила в тумане иллюзий. Маргарита
Туману столько ведьма набросала,
Что не пробиться к городу иллюзий,
И лишь душа восторженно порхала,
Шарахались в испуге где-то люди,
Кричали дети, словно потеряли
Они дома, и улицы в тумане,
И только птицы в ужасе взлетали,
И где-то исчезали за холмами.
Как ты могла, о, рыжая плутовка,
Хорош твой принц, я это понимаю,
Но старичок шагает так неловко
Он заблудился, опоздает к даме,
А та стоит все время у окошка,
Но ничего, конечно же, не видит.
А ничего, пусть подождут немножко,
Никто их нынче больше не обидит.
От чаянья любви такая нега,
Такая радость оттого, что снова,
Бредем мы в полосе прозрачной снега,
И мир так бел, и нежен и взволнован.
И где-то там иллюзии растают,
И больше не останется надежды
На то, что он сегодня не оставит,
И сквозь туман придет ко мне, как прежде.
Свиданье в листопаде назначая,
Украшу этот вальс еще туманом,
Когда душа веселая нагая
Парит от счастья в этом мире странном.
Пусть он ослепнет, и не видит боле,
Как там, на грани темноты и света.
Она парит и больше ей не больно,
От раздраженных взглядов и от ветра
Там лишь душа восторженно порхала,
Шарахались в испуге где-то люди,
Туману столько ведьма набросала,
Что не пробиться к городу иллюзий,
А в город тот влюбленных лишь пускали,
Там не помогу модные одежды,
И не пробиться тем, кто жил в печали,
И отвергает наготу, как прежде.
О отвяжитесь, гневные святоши,
Когда влюблен, во что бы ни рядился,
Ты самый лучший, радостный, хороший,
Ты выйдя из тумана воплотился.
И пусть вдали красавицы немеют,
И пусть молчат забытые мужчины,
Разоблачившись, Маргарита реет,
Над страстью, как над вечною пучиной.
Укутайте же талии и плечи,
В тумане в листопаде вам так зябко
Одной встречать такой чудесный вечер,
И щебетать, как раздраженный зяблик.
Да, сотни есть прекрасней и милее,
Да с тысячью она и не сравнится,
Но Мастер, лишь на миг столкнувшись с нею,
Уже не смог навеки разлучиться.
Вы ж оставайтесь с носом, о богини,
И кутайтесь в меха зверей убитых,
Вас Маргарита навсегда покинет,
Среди чертей, балов и всех событий,
Пошлет вас к черту, скатертью дорога,
Вам не понять порыв ее полета,
И Велес снова встретит у порога,
Над пустотой несчастных рассмеется.
Туман, туманом, снова о тумане,
И никого в просторе не осталось,
И только нас иллюзия обманет,
А Маргарита, в мир мой возвращалась,
И зеркала разбитого громада,
И сон, а там эротики начало,
Куда-то в пропасть безнадежно манит,
Встречает, усмехаясь, у причала.