Встав в очередь и поставив свои баночки рядышком с другими, почти таким же, он стал прохаживаться вдоль улицы взад-вперёд, обдумывая план предстоящих действий и размышляя о вчерашнем происшествии.
Гляди, гляди! Щас она его задерёт! какой-то старик в тренировочном костюме указал тростью на маленькую рыжую собачонку, пулей вылетевшую из соседнего садика за таким же рыжим сибирским котом. Бедный кот юркнул в канаву и, перевернувшись на спинку, выставил все четыре лапы, готовясь встретить неприятеля. Собачонка же, подбежав, прыгнула на кота в канаву и стала валять его, поддевая носом. И при этом в полной тишине!
Да что Вы! пожилая женщина в ситцевом платке, видимо соседка, успокоила старика, они уж лет десять так играют. Каждое утро. И, действительно, лишь только хозяйка окликнула заигравшихся домочадцев, кот и собачка тут же выскочили из канавы и, отряхнувшись, мирно потрусили обратно в свой садик.
«Сельская идилия, улыбнулся Веня, вот они, маленькие радости деревенской жизни!»
В это время подошла девица и поставила свою банку за Венькиными. Он окинул её быстрым взглядом: высокая, симпатичная, в скромном платьице, закрывавшем колени Вроде бы и видал её где-то, да вот где только И тут услыхал знакомое урчание керосиновой полуторки, а чуть погодя «керосинный Джо» возвестил посёлок о своём прибытии бодрыми звуками жестяного рожка.
Наполнив банки, Веня поплёлся домой, но но где же он, всё-таки, её видел? Этот вопрос вдруг вырос до таких размеров, что даже заставил обернуться. Обернулся: незнакомка в это время уже закрывала банку и расплачивалась за керосин Он даже и не заметил, как поле, развалины, перелесок ка всё это отошло на второй план. Он заметил лишь, что она расплатилась и вот уже шла в его сторону и что это его каким-то непонятным образом почему-то волнует!
Поставив свою ношу на землю, за тополями, росшими вдоль улицы, и, подождав, пока девушка пройдёт мимо, он последовал за нею на безопасном расстоянии. Ведь, интересно ж было хотя бы узнать где она живёт. Ну а дома дома потом можно будет сказать, что очередь была длинная.
Венька весьма удивился: а, идут-то они прямёхонько к его дому. Остановившись невдалеке, подождал немного и и вздохнул с облегчением, незнакомка, миновав их двор, дошла до Горского ручья и, свернув налево, скрылась за густым кустарником. Шпионить не решился: тогда пришлось бы идти мимо своего двора, а потом объяснять Да ну её! В следующий раз он её непременно встретит. А нет, так другую
И тут ему вспомнилось, что дедушка сказал по поводу визитов дяди Алика. Он вспомнил про Тоньку. Что ж, девчонка и ничего, вроде пристаёт, правда, к нему не по делу, с вопросами дурацкими лезет, а то и подсобить попросит в чём-нибудь. Да только Вот только знают они друг дружку, как облупленные. И всегда-то она под рукой, и всегда-то во дворе и следить не надо. Что ж тут интересного?!
Венюшка, где ты долго так пропадал? услыхал он бабушку, заждались уж. Помоги-ка, вот, Ульяне керосинку наладить
В поле ему так и не удалось выбраться: тёте Ульяне понадобилось сменить фитиль в керосинке, а новый как назло куда-то задевался; вот и пришлось рыться в бабушкиных припасах. А потом провозился, пока вставлял а там снова в магазин, Тонька, дура, зачем-то сообщила бабушке, что сосиски дают, после обеда завезли, а в магазине очередь длиннющая
Спал плохо. Размышлял, с чего начать новый «сезон». Жаль, Боба нет! А то они бы с ним обязательно с планов начали. А потом бы они А что, в самом деле, потом? Продолжать копать? Эх, вдвоём копать было б куда веселей, а то одному! Венька представил себя, одного с лопатой, среди развалин, у самого леса, бр-р! нет, надо как-то иначе. Дядю Алика, что ли, подключить? Не, не годится: за ребячество может принять, да ещё и на смех подымет.
Лишь под утро, ничего толком не надумав, забылся он неспокойным сном. А проснувшись, решил сперва сходить в поле и хорошенько обследовать развалины. А почему, собственно, развалины? Да по кочану! Ведь, надо ж было с чего-то начинать. Да и голова какая-то тяжёлая после дурного сна
Вот он и в поле, наконец. По тропке вышел на дорогу, ведущую в лес, и, дойдя до того места, где дорожка круто забирала влево, огибая на почтительном расстоянии развалины, остановился. Задумался.
«Вот, просто взять и пойти туда? Ну, нет! Так и дурак поступит. Бинокль напрасно, что ли взял?» Отработанным движением он ловко вытащил бинокль, подкрутил окуляры и оглядел развалины. Вроде, никого.
Вот он и в поле, наконец. По тропке вышел на дорогу, ведущую в лес, и, дойдя до того места, где дорожка круто забирала влево, огибая на почтительном расстоянии развалины, остановился. Задумался.
«Вот, просто взять и пойти туда? Ну, нет! Так и дурак поступит. Бинокль напрасно, что ли взял?» Отработанным движением он ловко вытащил бинокль, подкрутил окуляры и оглядел развалины. Вроде, никого.
Вдруг, до его слуха донеслись приглушённые удары камней друг о друга; снова прильнул к биноклю. На этот раз он заметил движение за обвалившимися стенами старинной постройки и решил подойти к развалинам с другого края, со стороны леса: оттуда его точно никто не засечёт. Вновь услыхал звуки ударяющихся камней. Теперь, как ему показалось, камни ворочали в другом углу постройки Открыто идти к развалинам было, и вправду, ни к чему.
Веня уже вошёл в предлесок, примерно там, где позавчера напал на него чибис, и остановился, прислушавшись. И, то ли на тяжёлую голову с недосыпу, то ли ещё по какой причине, как-то неуютно стало и даже тревожно. А тут, вдобавок, где-то впереди, ещё и ветка треснула сухая а потом снова.
«Нет, сегодня явно не везёт, подумал Венька, завтра попробую, да пораньше», и уже решил было повернуть обратно, как вдруг Вдруг впереди что-то хлюпнуло и тут же послышался несильный приглушённый вскрик:
А-а! а через две-три секунды, уже испуганный, чуть дрожащий и более громкий: Помогите! Помогите!
Венька бросился на крик
Ленинград
1967 год, лето
Звягинцев глянул в зеркало. «Ну и образина!» ужаснулся он собственному отражению. Подошёл к столу и вновь наполнил водкой гранёный стакан. На тарелке надкушенный кусок хлеба и солёный огурец прошлогоднего посола, всё, что осталось из закуски! Юрка скоро вернётся из магазина, что-нибудь принесёт. Но, что он может купить на оставшиеся деньги?! С кривой ухмылкой Звягинцев чокнулся с собутыльником и залпом осушил стакан. То же самое проделал и его приятель из зазеркалья, или почти то же самое, если учесть, что он был левша
«Надо взять себя в руки, подумал капитан, а то недолго и» он вновь усмехнулся. Да! Это поле подкосило его под корень! Столько лет поисков, столько надежд, и всё псу под хвост! А, собственно, сколько же лет он прокопался в этом проклятом поле? Прикинув, присвистнул: вот уже девятый год! А, может, не там ищет? Эта мысль приходила ему в голову не раз. Раньше он гнал её от себя, понимая, что, приняв её, он таким образом распишется в собственном бессилии, в зря потерянном времени. Сейчас же она стала приходить ему особенно часто, становясь палочкой-выручалочкой, единственной ниточкой, связывавшей с действительностью и заставлявшей хоть как-то ещё оставаться на плаву. Да! Вложив в голову эту мысль, судьба давала ему шанс и, быть может, последний!
После окончания поиска взрывоопасных предметов капитан резко изменился. Начал пить. Нередко даже на службе. С женой разругался в пух и прах и переехал жить в город, в квартиру, оставшуюся от родителей. Татьяна Аркадьевна, силясь удержать мужа от окончательного падения, упросила сына пожить летом вместе с отцом, а сама осталась с дочкой в Александровке. Она, всё же, не оставляла надежды спасти мужа и вернуть его к прежней семейной жизни; да и сам он, между запоями, божился, что к осени придёт в норму. А пока они с дочкой терялись в догадках, не находя сколь-нибудь внятного объяснения столь разительной перемене, произошедшей с ним
Александровка, близ Сестрорецка
1967 год, лето
Екатерина успешно закончила седьмой класс и, вообще-то, намеревалась пойти в восьмой, но перемена с её отцом спутала карты и нарушила семейные планы. Теперь они с мамой решили: ей необходимо быстрее вставать, что называется, на ноги, а для этого, куда ж ещё податься девчонке! надо поступить в медицинское училище. Потом же, если повезёт ну да что там загадывать! а кусок хлеба в кармане лишним никогда не будет.
В тот июньский день Катя, как и обычно, была дома одна. До прихода матери, а Татьяна Аркадьевна работала в Сестрорецке, в Исполкоме, и возвращалась часам к семи, надо было успеть выполнить кучу домашних поручений: убраться в доме, полы помыть и на огороде полить грядки, и в магазин успеть Да что там, вести хозяйство, когда огород в восемнадцать соток, это непросто, очень даже непросто.