Он покраснел от злости.
Да ты хоть знаешь, зачем я сюда пришёл!
Знаю. Вы хотите купить книгу. Все, кто приходят, хотят купить книгу. Не знаю уж, какую истину вы потеряли, но вам явно не помешало бы почитать «Добываек», мистер Хайд. Отлично подойдёт вам, между прочим.
Я чувствовала, что явно перегибаю палку, но у меня есть дурацкое качество: когда включается внутренний голос и говорит, Ева, хватит, я всегда возмущаюсь а с какой стати я буду тебя слушать, ты же всего лишь внутренний голос?
Так и сейчас. Оливер уже набрал воздуха, чтобы обрушить на меня гневную тираду, а может, и не только тираду, но за моей спиной раздался спокойный голос.
Здравствуйте, мистер Хайд. Я ждал вас. Ева, тебе пора на обед.
Мне не было пора на обед, но вторым моим прекрасным свойством является то, что иногда я всё-таки знаю, когда сто́ит сдать назад без единого слова. Я кивнула мистеру Голду и отправилась «к Ронни» на ланч.
Возвращалась я с повинной головой.
Простите, мистер Голд. Я не должна была дерзить вашему гостю.
Оливер давно напрашивался, чтобы его щёлкнули по носу, и я нахожу очень ироничным, что провидение явилось ему в облике сопливой девчонки.
Я не
Почему ты посоветовала ему Мэри Нортон? хозяин рассматривал меня как рассматривал редкие книги: пристально и с лёгким недоверием.
Ну, просто он был такой надутый, как будто даже пукает своим одеколоном, и наверняка рассчитывал, что вы ему присоветуете Кафку, ничуть не меньше, так что я не удержалась от того, чтобы немного не пошалить. Я думаю, для мистера Хайда унизительна даже мысль, что кто-то мог хотя бы представить его, читающим детскую сказку. Тем более я знаю: «дети могут говорить что им вздумается и получать от этого удовольствие, всегда зная, что они не правы и с ними не случится ничего плохого»1.
Мистер Голд едва заметно усмехнулся.
И давно ты такшалишь?
Я смутилась.
Давно, мистер Голд. Почти с первого дня работы. Но клянусь, я больше никому не докучала!
А что бы ты посоветовала мне?
Вам?
Мне.
Вы шутите?
Напротив, я серьёзен, как никогда. Ну, давай, я пришёл к тебе. Какую книгу ты мне предложишь?
Я всматривалась в него так долго и пристально, что в глазах защипало.
Никакую. Нет. Не знаю.
Так не знаешь или никакую?
Не знаю. Книга точно есть, но я её не знаю. Простите, мистер Голд. Это было испытание, да? Я его провалила?
Это было испытание. Ты его не провалила. Не успела я пристать к нему с расспросами, что за тест это был, как он добавил.
С завтрашнего дня начнёшь записывать всех моих посетителей и книги, которые, на твой взгляд, им подходят. В конце дня будешь зачитывать этот список мне. А сейчас иди домой.
Но ещё только два часа дня
Уходи, Ева. -Голд вдруг как-то резко сгорбился, осунулся и стал похож на древнего, уродливого старика. Я хочу побыть один.
Уже в дверях я окликнула его.
А какую книгу вы всё-таки дали Оливеру?
Мистер Голд услышал меня, но не ответил
Глава 3. У «Ронни»
Я недолго размышляла над тем, чтобы могли значить эти события. Сегодня была пятница, а значит, я шла петь в караоке.
У нас небольшой город. В нём одна школа, одна почта, один банк и один бар. На самом деле, конечно же, не один. Но именно «У Ронни» бьётся сердце нашего города. Его хозяйка, та самая Ронни, лучшая и единственная подруга моей мамы и их явно связывает какая-то тайная история, начавшаяся задолго до моего рождения. Ронни пахнет крепким виски, солью, перцем, чёрным хлебом и морозными яблоками. У неё есть взрослый сын, Лукас, который живёт в Портленде. Несколько раз в год Ронни закрывает свой бар и уезжает на недельку навестить его и тогда мы всё томимся и бродим как неприкаянные, не зная, где собраться.
По пятницам в баре собираются все. Отдыхают от напряжённой рабочей недели, опрокидывают пиво кружку за кружкой, перебрасываются новостями, общаются. А ещё поют караоке. Каждый может спеть песню, но только одну. Я всегда готовилась к пятнице заранее. Я хорошо пела, всегда выступала на школьных и городских концертах, но всё равно всегда волновалась перед вечером «у Ронни».
Фрэн тоже должна была выступать. Фрэн девочка с золотыми волосами и голосом, как серебряные колокольчики, Фрэн выпускница, самая популярная и красивая девушка нашего города, Фрэн само дружелюбие и кротость. Фрэн аромат сладкой росы, земляничного мыла и зимнего утра. Я ненавидела Фрэн и обожала.
Я была красива, но она была красивее. Я была остроумная, но она умела слушать. Я пела хорошо, но она пела как ангел.
Я всегда мысленно считала секунды, сколько хлопали ей и мне, и ей всегда хлопали на мгновение, но дольше. Я соревновалась с ней сколько себя помню, а она наверняка даже не знала этого. Она была на класс старше и в этом году окончила школу. Ей все сулили великолепное будущее. А ещё она встречалась с Нилом. Нил, сумасшедше красивый Нил, звезда, принц, герой. Я пришла в прошлом сентябре в одиннадцатый класс, и с первого дня влюбилась. Но Нил был занят, околдован своей белоснежной принцессой и не смотрел ни на кого, никогда.
На меня обращали внимание мальчики. Я перешла в старшую школу и вдруг поняла, что нравлюсь парням. С конца девятого класса меня провожал домой то Джим, то Саймон, а с Томми мы встречались три месяца и даже целовались, но никто никогда не нравился мне так, как Нил.
Он тоже должен был быть сегодня вечером в баре. Он всегда приходил слушать свою ненаглядную Фрэн.
Когда я вошла в помещение, все места были уже заняты. Моя всегдашняя соседка Уна этим летом вдруг резко влюбилась и теперь всё время проводила только с Томми. Тем самым, кстати, с которым мы целовались. Я вспомнила его слюнявые мягкие губы, пахнущее еловым одеколоном и мятной жвачкой дыхание, и передёрнулась. Мерзость. Бедная Уна. Мама и папа помахали мне рукой, подзывая за свой столик, но вероятность просидеть весь вечер с родителями вызывала зубную боль. Они будут весь вечер со всеми здороваться, перебрасываться скучными сплетнями, и я буду подыхать от тоски. Я всё-таки подошла и немного поболтала с ними, а потом сделала вид, что заметила друзей и направилась в противоположный конец бара. К кому бы подсесть?
Ева! Иди к нам! я оглянулась. Из-за углового столика мне приветливо махала Фрэн. Их там была целая компания все старше меня, все окончили школу. Я подошла.
Садись с нами, мы потеснимся. Какая-то девчонка со смехом влезла на колени к парню, на освободившийся стул усадили меня и сразу же подали бутылку колы. Я глотнула и подавилась: горло немедленно обожгло в напиток явно было подмешано что-то покрепче. Я закашлялась, судорожно вдыхая воздух. Все засмеялись, множество рук немедленно похлопали меня по спине. С ними было весело, и неожиданно легко. Оказалось, Фрэн меня помнила по литературному кружку, а Нил слышал обо мне от Томми они играли в одной команде по бейсболу «только о тебе и говорил всю зиму, когда вы встречались, а потом ещё всю весну, когда ты его бросила!»
Меня быстро со всеми познакомили: Мартин, друг Нила, у него на коленях Энн, кудрявая хохотушка. Лиза, Генри все куда-то поступили, все полны планов. Ещё был Ник старший брат Нила, ему уже было 25, он окончил колледж и работал в банке у отца. Он показался мне ужасно старым и хмурым, пропитанным дымом и тенью, и с ним была невеста скромная красивая девушка, Элли Хайд, дочка старого нотариуса, сестра того самого Оливера Хайда, которому я давеча нагрубила. Элли ни капли не походила на своего заносчивого старшего братца. За весь вечер она не сказала ни слова и казалось, просто блёкла в тени огромного Ника.
Бутылки с «Колой» ходили по кругу, в баре уже начали петь, но впервые меня интересовала не сцена, а то, что вокруг неё. Алкоголь ударил в голову и я, осмелев, начала комментировать посетителей. У меня всегда был едкое чувство юмора, но в этот вечер я была в ударе. Компания покатывалась со смеху, слушая мои колкие замечания. Доставалось всем: моим собственным родителям, влюблённым парочкам, выступающим, даже самой Ронни.
Рассказывая очередную байку, я увлеклась и не сразу заметила, что все замолчали, а когда заметила, то сразу почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит.
Ронни.
Она протянула руку к Энн, та безропотно отдала ей бутылку. Ронни открутила крышечку, понюхала содержимое.
Пахнет украденным в отцовском баре виски и домашним арестом.
Все опустили глаза в стол, я боялась повернуть голову.
Нил попробовал вступиться:
Ронни, мы не затевали ничего плохого. И нам уже есть 18. В Европе нам бы уже продавали алкоголь!
Вам да. А вот этой юной леди дочке нашего шерифа, если вы забыли, напомню, что он с женой сидит вон за тем столиком ей 16 и даже в Европе у неё без шансов.
Мне 17, буркнула я, глядя исподлобья.
Ах точно, 17, всего-то месяц назад исполнилось. Ну-ка, немедленно брысь отсюда домой. Я не потерплю пьяных малолеток у себя дома.