Мне 17, буркнула я, глядя исподлобья.
Ах точно, 17, всего-то месяц назад исполнилось. Ну-ка, немедленно брысь отсюда домой. Я не потерплю пьяных малолеток у себя дома.
Но Ронни!
Мне пожаловаться твоему отцу? Или, может, Роберту Голду?
Я ещё не пела!
Зато уже пила! Мне всех разогнать, чтобы получше дошло?
Такого бы мне никогда не простили. Я закрыла рот и уныло выбралась из-за стола.
Кто из вас, героев, проведёт её домой? Тон Ронни не подразумевал отказа, но явно никому не хотелось меня провожать и пропускать всё веселье.
Ник встал из-за стола.
Я проведу её. Элли, подождёшь меня? Я скоро вернусь.
Неожиданно Фрэн тоже поднялась.
Если Ева не будет петь сегодня, то и я не буду. Я с вами, ребят, закинете и меня домой. Нил начал было вставать, но Фрэн его остановила. Не надо, всё в порядке. Побудь с ребятами, встретимся завтра утром.
Самой несвязанной на свете компанией мы шли по тёмной улице. Ещё утром я знать никого не знала из этих ребят, а Фрэн так вообще недолюбливала, а сейчас она из-за меня отказалась выступать всё чудесатее и чудесатее, как сказала бы Алиса. Ник вообще был взрослым меня смущала его серьёзность и мрачность, он был совсем непохож на своего солнечного брата, а был его чёрным отражением. Я была рада, что мне не приходится идти с ним один на один.
Кого сначала отведём?
Меня. быстро выпалила я. Если мы сначала заведём Фрэн, то ещё полчаса мне придётся провести одной в компании Ника.
Мне лучше быть дома пораньше, на случай, если родители вернутся и решат проверить мою постель.
Ник молча кивнул, и они с Фрэн довели меня до дома. Пока я поднималась по лестнице в комнату, моя голова кружилась и, добравшись до кровати, я рухнула в неё и уснула раньше, чем коснулась подушки.
Глава 4. Первый поворот
Утро было недобрым. Я проснулась рано оттого, что жутко, мучительно хотелось пить. Во рту как будто сдох табун ежей, горло саднило, в висках стучало. На цыпочках я прокралась в ванную и стала жадно хлебать воду прямо из-под крана.
Сон алкоголика крепкий, но недолгий?
Я подпрыгнула от испуга.
Папа! Ты меня напугал!
Так и было задумано. Что, голова болит, небось?
Я жалобно кивнула.
Это, дочка, называется похмелье утренний результат воздействия паров алкоголя на организм.
Не говори маме.
Ты заслуживаешь нотации.
Но можно её прочитаешь ты?
Папа кивнул.
На первый раз да. Чисти зубы и спускайся. Я сделаю тебе кофе.
Кофе был отвратительно крепким и горьким и смешавшись с остаточным ароматом мятной зубной пасты во рту у меня получилась такая гадость, что я еле успела добежать до раковины и выплюнуть это адское пойло.
Фу!
Пей маленькими глотками и рассказывай, что это вчера была за компания.
Ронни нажаловалась?
Нет. А было на что?
Нет! Но как ты тогда догадался я осеклась, но он продолжил фразу за меня.
Что ты пила? Но это ведь было очевидно. Я знал, что в бутылки с газировкой подмешан алкоголь. Этот трюк молодёжь осваивает на генетическом уровне. Я давно знаю, что они не просто так сидят и слушают музыку.
И не вмешиваешься? Ты же шериф!
Он пожал плечами.
Ну, вмешаюсь я. И что? В следующий раз все пойдут пить в другое место и неизвестно что ещё может случиться, а здесь все на виду и под присмотром взрослых. Пить тоже надо учиться. Но мне не нравится, что в этом оказалась замешана ты.
Пап, они хорошие ребята!
Да. Но взрослые.
Всего-то год разницы!
В твоём случае год значит, что ты осенью пойдёшь в школу, а они уедут в колледж.
Ну папа! Не будь таким старым!
Он потёр руками лицо и вздохнул:
Поневоле станешь здесь старым. Ты собираешься видеться с ними ещё?
Не знаю. После того, что Ронни вчера устроила, не уверена, что увижу хоть кого-нибудь из них.
***
Однако я ошибалась. Этим же днём в лавку Голда заглянули два необычных посетителя: Фрэн и Нил. Я ошарашенно поздоровалась с ними, а они с интересом оглядывались вокруг.
Ну и местечко!
Никогда здесь не была!
Серьёзно, ни разу?
Ты что, Ева, мы все до усрачки боимся мистера Голда. Невероятно, как ты у него работаешь.
Нуу, на самом деле он же не такой, каким кажется
Такой, такой. Даже мой папа его боится, клянусь, а он же банкир как-никак.
Фрэн подошла к книжным шкафам.
Столько книгТы читала их все?
Я рассмеялась.
Нет, конечно же, нет.
Я рассмеялась.
Нет, конечно же, нет.
Но многие?
Многие.
Посоветуй мне что-нибудь.
Что? Фрэн, я же не специалист и я совсем не знаю твои вкусы!
Она неожиданно криво усмехнулась.
Да я и сама не знаю свои вкусы. Посоветуй мне что-нибудь, Ева. Пожалуйста.
Я растерянно оглянулась в сторону кабинета Голда, но он не пришёл мне на помощь. Я смутно ощущала, что не должна, ни в коем случае не должна выбирать для Фрэн книгу, но, как обычно, затолкала свою интуицию подальше. Какого чёрта? Я же не хозяин и его колдовские привороты, я просто дам ей что-нибудь почитать, что-нибудь первое попавшееся. В глаза бросился синий корешок: «Маленькая хозяйка большого дома». Я не любила эту книгу, меня всегда бесила героиня, но руки сами потянулись и вытащили небольшой томик.
Держи. Джек Лондон.
Фрэн прижала книгу к груди.
Я беру. Сколько?
Вся эта ситуация начинала меня нервировать. Фрэн и Нил, вторгшиеся в моё пространство и смущающие меня, книга, которую я явно не должна была продавать всё моё естество кричало об этом, молчание мистера Голда хотя он тут, рядом и он всегда знает, когда кто-то приходит
15 баксов.
Фрэн расплатилась, и они с Нилом ушли, уходя, Нил позвал меня вечером на пирс, и я открыла рот, чтобы отказаться, но почему-то согласилась.
Дверь за ними закрылась, но я осталась в помещении не одна. Я повернулась и, скрывая беспокойство, прямо посмотрела в глаза Роберту Голду.
Ты дала ей книгу.
Но, мистер Голд, я же и должна продавать людям книги
Да. Если они им нужны.
Ну а если они не могут определиться? Что в этом такого, она попросила, я ей помогла. В конце концов, это же всего лишь книга. И я заработала нам 15 долларов.
Голд смерил меня тяжёлым взглядом.
Разбираться в том, что натворила, будешь сама.
Глава 5.
Всё иначе
Моя жизнь изменилась. Теперь я редко бывала одна. Днем ко мне всегда заглядывали Фрэн и Нил, они утаскивали меня на ланч. В лавку они больше не заходили, ждали снаружи. Я показала им свое любимое место, и мы каждый полдень проводили на гладком, нагретом солнцем камне. Фрэн и Нил размышляли о будущем, представляли, как им понравиться в колледже. Обоих приняли в Портленд. В будущем Нил планировал стать архитектором, Фрэн экономистом. Они шутили: «Я буду рисовать дома, а Фрэн зарабатывать деньги, чтобы их построить». Я по большей части слушала.
Однажды я призналась им, что раньше частенько пела тут одна и Фрэн не рассмеялась, а предложила спеть дуэтом. Я согласилась и вышло неожиданно хорошо. Наши голоса идеально дополняли друг друга и с тех пор мы пели вдвоем, а Нил слушал нас, и казалось, в такие моменты уносился куда-то далеко. Иногда он подпевал и его сильный, низкий голос гармонично вплетался в общую мелодию.
Эти ежедневные встречи на камне одно из самых счастливых воспоминаний моего сердца. Столько еще плохого, грязного и тяжелого случится в наших судьбах, но эти три недели июля 1994 года мы невинны, чисты, влюблены и полны радости и света.
По вечерам я теперь шла на пирс, где собиралась вся компания. Я поговорила с родителями, и мне разрешили эти встречи, только Па поставил два условия: я не пью ни при каких обстоятельствах и всегда возвращаюсь до 11. И каждый вечер кто-то из парней провожал меня домой. Иногда это был Ник, и тогда мы всю дорогу молчали, иногда Мартин или Генри, и мы смеялись до упаду, прикалываясь даже над фонарными столбами.
Но только когда со мной шел Нил, полчаса пути превращались в волнующее приключение. С ним я не зажималась от смущения, но и не испытывала потребности доказывать свою интересность. Мы болтали обо всем на свете, а иногда даже о том, чего на свете не может быть. Рассуждали одинаково серьезно о любви, дружбе и клипе «The Sign» Ace of Base, о семье и потусторонних силах, внеземных цивилизациях и нирване2. Казалось, что Нилу интересно со мной, так же, как и мне с ним и на один час в день я забывала, что он занят, что он чужой. Как-то само по себе вышло, что скоро отводить меня домой стал всегда он и все это воспринимали само собой разумеющимся.
Я страдала. Легко было любить Нила со стороны и приписывать ему разные замечательные качества, но невыносимо трудно оказалось находиться с ним и понимать, что он действительно такой: добрый, сильный, великодушный и принадлежит другой. Я бы возненавидела Фрэн, за то, что она владеет им безраздельно, и мне бы стало легче, но и этого я уже не могла. Узнав обоих, я понимала, какой они были идеальной парой, совершенные во всем. Она так ему подходила, так гармонично смотрелась рядом! Я была влюблена в них обоих.