Господа, обратился к совету Мортимер, пока не прибудет наш гость, предлагаю устроить небольшой перерыв, все одобрительно закивали и вскоре разошлись.
Мортимер остался один за столом с выбитым на нем гербом Солтиса. На нем было изображено трехголовое существо с телом, напоминавшим гидру с Фораса, длинным хвостом-стрелой и головами, походившими на драконьи из старых легенд. Голова, смотрящая вправо, раскрыла пасть, оголив острые ряды клыков перед видимым только ею врагом. Вторая с интересом всматривалась куда-то на восток. Мастер по камню скрупулезно проработал взгляд существа, желающий получить знания, а не войну, в отличие от правого собрата. Третья же возвышалась над другими, склонившись под светом Юны старшей из трех лунных сестер.
Подперев голову руками, Мортимер медленно перешагнул порог библиотеки собственной памяти. Вместо обычных стен и потолка его сознание воссоздало полки с неисчислимым количеством фолиантов, древних свитков и клочков исписанной кожи. Последние сохранились со детских времен. Втайне от отца он воровал подсохшую кожу из его мастерской и углем записывал на ней все, что казалось ему подозрительным или пробуждало интерес, начиная с доносящегося со стороны леса шума и заканчивая пересчетом стада соседа.
Записи постоянно пополнялись, полки менялись местами, стеллажи ездили туда обратно. Неизменным оставался только покрытый одинаковыми коврами пол. Вытканный красными нитями, он притягивал извивающимися в диковинных танцах узорами. Основной рисунок находился по центру. Он напоминал две волны на поверхности бушующего океана. Они сталкивались в центре и смешивались в совершенно непредсказуемое чудо природы, а после расходились к краям ковра, чтобы на новом полотне вновь встретиться лицом к лицу и выдать не поддающийся пониманию простого сознания рисунок. Мортимер проводил долгие часы за его разглядыванием, но в этот раз он старался не смотреть под ноги.
Щелчком пальцев он в мгновение ока переместился к нужной ему полке. Ее внешний вид отличался от всех остальных и напоминал перерождение чего-то мерзкого в нечто прекрасное. Куски благородного серебра торчали из-под облезлой обшивки старого камня, источая тусклый холодный свет. Каждый раз, посещая это место, Мортимер находил новые дыры в камне и сейчас, когда он вновь провел ладонью по поверхности, также ощутил небольшую трещину. Она была размером с мелкое зерно, но учитывая недавние происшествия, даже она воодушевляла.
Глава совета вытащил из глубины стеллажа потрепанный временем и регулярными исправлениями фолиант. Мортимер защипнул большую кипу страниц и разом открыл нужную ему часть. До корочки оставалось еще полдюжины чистых листов, а все, что осталось позади, было исписано настолько, что не могло вместить в себя и пары лишних слов.
Послышались ступающие по кафелю тяжелые шаги. Судя по звуку, людей было двое. Моргнув, чтобы освежить подсохшие глаза, Мортимер вернулся в главный зал как раз к тому моменту, как распахнулась дверь.
Господин, городской полицейский отдал честь и поклонился.
Мортимер сжал губы, кивнул и посмотрел на стражника в белой кирасе, ожидающего дальнейших указаний.
Передай всем, чтобы возвращались, отдал приказ Мортимер. Стражник без единого слова исчез за двустворчатой дверью.
Простите, господин, неуверенно начал полицейский, а зачем глава совета выставил руку, приказав гостю замолчать.
Пока что молчи. И обращайся ко мне милорд. Хорошо?
Как в королевстве?
Нет! глава совета осекся. Милорд и точка.
Как прикажите, милорд, поклонился полицейский.
Через несколько минут зал начали заполнять советники. Каждая из полос на их мантиях отвечала за причисление к одной из гильдий Империи. С красными сидели ответственные за кузни и строительство главный инженер Горн и двое лучших кузнецов, выбранных народным голосованием. Белым выделялись советники, отвечающие за дипломатию. Возглавлял их Франк. Рядом сидели два выбранных лично им человека из жителей Солтиса, которые могли четко описать проблемы народа. Серый цвет был выбран для патриарха храма Юны Лайна и двоих его прислужников. Синий использовали глава научного центра, коим являлся Денс, и два его доверенных ассистента. А за все вопросы, связанные с продовольствием, отвечал Болн и трое помощников.
Толстяк настоял на еще одном человеке год назад, когда пожаловался на огромное количество цифр, с которым приходится работать. На самом деле он переложил свою часть дел на плечи еще одного незатейливого паренька. Мортимеру была известна сия махинация, но пока в банк поступали средства от некогда великой семьи, он закрывал на это глаза. Помимо них на собрании присутствовал начальник стражи и четверо багровых мечей, по два у каждого входа.
Те, кто не так давно достиг тридцати лет и получил место в совете, бурно обсуждали насущные вопросы, с важными лицами кидаясь друг в друга аргументами. Им казалось, что каждый из них прав и именно его идея может помочь государству, тогда как более старое поколение, повидавшее на этом посту такого, от чего молодые могли всерьез задуматься о работе пекаря, тихо возвращались на свои места, погруженные глубоко в собственные мысли.
Мортимер выждал момент, пока все не усядутся.
Прошу вашего внимания, начал он. Все замолчали и обернулись к нему. Мне незачем вновь рассказывать вам о текущем положении дел, поэтому перейду к сути. Я предлагаю отправить ближайшим паровозом одного человека в Крёнгард для получения нужных нам ответов. Полицейский стоял смирно, округлив белые, как снег, глаза, понимая, что речь идет о нем. Есть две причины, почему мы должны поступить именно так: Во-первых, мы задействуем минимум ресурсов и сможем пустить их на восстановление города, что в данный момент является делом первостепенной важности. Во-вторых, один человек не вызовет столько подозрений и недовольства среди прихожан в Крёнгарде, сколько отряд вооруженных солдат, сверкающих нашим знаменем, Мортимер замолчал в ожидании реакции на предложение. Без сомнений, его голос имел больший вес, нежили любой другой, но без поддержки большинства, а именно трех гильдий, его план оставался набором пустых слов.
Франк учтиво кивнул на заявление главы совета, тем самым давая понять, что принимает его план. Денс не сразу отреагировал на происходящее. Пока Мортимер говорил, он записывал что-то в планшет, то и дело обновляя чернила на пере, окуная его в колбу. Очнулся ученый только, когда одна из помощниц пихнула его в бок. Он тут же встрепенулся и ошарашенно посмотрел на главу совета.
Да-да, я за, протараторил он и тихо обратился к помощнице. А о чем речь?
Мы поддержим вас, неожиданно для всех заявил Лайн.
Патриарх уже не обладал той властью, коей могли похвастаться его предшественники. Во время общих голосований он всегда оставлял голос напоследок, чтобы показать значимость, но в глазах остальных он всего на всего тянул время и всех раздражал. Ни о каком доверии в его неожиданном заявлении не шло и речи, но стараться вытянуть его мотивы в присутствии совета сулило новым конфликтом, тратить силы и время на который не хотелось. Мортимер уже давно отрекся от веры и предпочитал ей науку.
Болн не стал поднимать руку по одной простой причине: все это время он перешептывался с помощниками, постепенно краснея от копившейся злости. Его возмущало, что Парнс умолчал про свободных людей.
Молчание же Горна никого не удивляло. Почти каждый раз он предпочитал не участвовать в дебатах, если вопрос не касался напрямую его или его ремесла, но даже в таком случае за него говорили двое его подмастерьев. Вместе ними сидел на месте, пугающе синхронно поглаживая подпаленные рыжие усы, переходящие в бакенбарды.
Прекрасно, продолжил Мортимер и повернулся к оцепеневшему полицейскому. Раз большинство за, думаю, что вам следует представиться, полицейский встрепенулся и выпрямился во весь рост.
Сержант Маркус Тейн, милорд, он поклонился и осторожно выдохнул так, чтобы никто из присутствующих не заметил.
В помещении моментально зародился гул из перешептываний удивленных советников. Их основой послужил всего один вопрос: является ли Маркус Тейн сыном Зигмунда Тейна?
Мортимер задумался. Если бы у этого самоуверенного исследователя появился преемник, то он первым делом разослал бы сотню заводных птиц во все уголки Ориона, чтобы оповестить каждую крысу о ребенке, который продолжит его дело. Он лично знал исследователя и прекрасно представлял, каким может быть его отпрыск. Под это описание совершенно не подходил образ полицейского, однако нотка сомнения засела в уголке.
А ты случаем не сын