Ты почему опаздываешь? Обнаглел? У меня по-твоему времени свободного вагон? А? Отвечай!
Приношу свои извинения господин.
Извинения свои мамке выскажешь. Из-за тебя теперь опаздываю! он приказал отдать сумки полицейскому, а сам сложил руки на животе. Садись в паровоз и проваливай. Я свою работу сделал, хряк гордо поднял голову и, проходя мимо полицейского, толкнул его плечом. Идущий за ним помощник попытался сделать то же самое, но промахнулся, а остальные два только кинули пару злых взглядов.
Маркус вошел в вагон, проклиная хряка за то, что дал порванный мешок. Внутри оказалось пусто. Первый пассажир уселся на место у двери и зажался к углу. Сложив вещи рядом он с облегчением выдохнул. Вскоре паровоз подал пронзительный свисток и тронулся.
Поехали, сказал Маркус невидимому собеседнику.
Глава 3
«Я неустанно молил Юну, чтобы он полетел. И он в самом деле полетел! Это потрясающе!»
Слова Алана Маркса, создателя сверхтяжелого дирижабля «Титанус», накануне трагического крушения.
Руф не выходил из таверны Сладкий Джо вторые сутки, заливаясь спиртным, которое с опаской подносила ему Джоанна хозяйка заведения. Сгорбившись на краю стойки, он игнорировал посетителей и неохотно одаривал выцветшим взглядом завсегдатаев, что, едва завидев знакомое лицо, желали поздороваться.
Спал старик там же, пододвигаясь чуть ближе, чтобы можно было лечь на стойку. Ощущая, как она вибрирует от разрывающего храпа, Грун просил нескольких алкашей покрепче перенести тело спящего в комнату на втором этаже и положить на кровать. Все равно с этими морозами зал в таверне не пустел круглые сутки, и времени на сон у него оставалось немного, да и то выпадало на обеденные часы.
Просыпаясь в позе эмбриона в постели вдвое меньше его, Руф садился на край, неторопливо переваливая дрожащие конечности. После нескольких неудачных попыток вспомнить, где находится, он поднимался вставал и ковылял обратно к стойке, наплевав на раскрутившиеся болты протеза. Добравшись до не успевшего остыть от него стул, он занимал его и подзывал Джоанну.
Может, тебе уже хватит? спросила она, встав на ящик. Такими темпами я скоро начну с тебя плату за аренду жилья брать.
Сам решу, когда хватит, прохрипел Руф измученный недосыпом. Джоанна покачала головой и, спрыгнув с ящика, пошла в подвал за выпивкой.
Старик сидел, не оглядываясь на скрип двери и долетавшую через ветер. Он протискивался сквозь решетку, насвистывая только ему знакомую мелодию, осматривал таверну и убирался прочь, но возвращался, вновь повторяя незамысловатый цикл.
С момента землетрясения Сладкий Джо днем пустовал из-за свалившихся на народ свалился ворох работ по восстановлению теплоснабжения города. Об этом Руфу рассказал один из инженеров, а точнее, всучил историю, как ненужный груз, ошибочно пришедший в порт. Вдобавок подвязал к ней личные проблемы про бабушку, которая взяла в долг сумму, чтобы домик из пряников в лесу.
С точно таким же успехом он мог выложить это поддерживающему лестницу балке, но выбрал старика. Не слезая с его ушей, инженер вываливал все, что накопилось, а перед наступлением темноты выдохнул с облегчением, дружелюбно шлепнув по плечу, и ушел радостный домой. Спроси у Руфа, «кто это был?», он бы продолжил пить, не оборачиваясь.
На протяжении двух последних дней его личный мир сузился до прокарябанной точки на столе, вновь и вновь прокручивая злополучные секунды. Все что существовало до них покрылось тенью от падающей вершины башни. Взмахи крыльев птиц, крики в панике разбегающихся людей, запахи свежеиспеченного хлеба, пахучих трав из лавок алхимиков, музыка, голоса, ветер исчезли. Всего метр, один проклятый метр отделял его от участи раздавленной тыквы в саду. Последовав за бело-рыжего котенка, старик сделал три шага вперед, и именно они стали причиной его прямого попадания в открытое окно.
Когда народ разгреб завал, то между свалившихся балок, на расстоянии полуметра от упавшей стены стоял Руф, глядя пустыми глазами на торчащий перед носом острие часовой стрелы с циферблата. Вокруг старик разгребли завалы, перенесли на ровную дорогу, и он пошел. Без благодарностей. Потом видневшийся закручивающийся дым Туманной улицы, волоча разболтавшийся протез.
Джоанна вернулась бутылкой и двумя стеклянными стопками. Поставила их на край стойки, кинула протащила ящик, встала на него и, оказавшись на уровне глаз старика, разлила пойло.
Джоанна вернулась бутылкой и двумя стеклянными стопками. Поставила их на край стойки, кинула протащила ящик, встала на него и, оказавшись на уровне глаз старика, разлила пойло.
Я буду пить один, заявил старик, разглядев вторую стопку. Джоанна промолчала и, спрыгнув с ящика, потопала к другому углу стойки.
С тебя на сегодня хватит.
Руф приоткрыл рот, на секунду решив, что слова прозвучали в его голове, но потом унюхал вонь слизнякового масла для чистки сапог, которое перестали использовать лет сорок назад. Он чуть повернул голову, увидев ссохшееся лицо Парнса. Перекошенное в скверной гримасе, оно напомнило о временах в составе Багровых клинков. Голос долбил по барабанным перепонкам, словно в колокол, однако сейчас к нему добавился мерзкий скрежет из-за прокуренного горла. Парнс достал бронзовый портсигар из внутреннего кармана мундира, вынул из него самокрутку и прикусил ее пожелтевшими зубами.
Тебя тут и не хватало, Руф потянулся за бутылкой, но в морщинистая рука начальника стражи опередила его.
Ты тоже не в восторге от встречи, Парнс откупорил бутылку, налил стопку одну из стопок.
Не припомню, что был рад тебя видеть, Руф попытался свистнуть и подозвать Джоанну, но шлухо прошипел и прерывисто закашлял.
Парнс достал из нагрудного кармана спичку, чиркнув ею об стол, извлек пламя и подпалил самокрутку. Окружение заполнилось запахом жженой травы и листьев, а вкупе со слизняковым маслом выходила такая вонь, что дохло все на расстоянии десяти шагов от источника. Руф смерено нюхал, помня, что от него не скрыться.
И то верно, согласился Парнс, выпустив две струи дыма из ноздрей. Дело есть, связанное с нашим общим знакомым.
В те годы, когда на теле Руфа красовалась вычищенная до блеска белая кираса, Парнс занимал пост капитана багровых мечей. Тогда им было поручено в составе экспедиции отправиться к обнаруженной на континенте Форас дыре в земле, которую исследователи сразу же обозвали Фораминис, с целью спуска и дальнейшего изучения.
В группу выбранных ученых затесался молодой, но подающий большие надежды алхимик Мортимер. За долгий перелет он произнес всего лишь несколько дежурных фраз, а в остальное время смотрел в окно на простирающуюся под ним гладь океана и периодически что-то записывал в тетрадь.
Не обратив внимания на человека в темно-синем пальто, Руф плюхнулся в кресло напротив. Открыв книгу заложенной обрывком кожи странице, он погрузился в один из учебников по Ориону автора Зигмунда Тейна. В нем автор подробно рассказал о флоре и фауне континента.
Краем глаза Мортимер заметил книгу и поерзал от любопытства. Увидеть то обыкновенного стражника в свободную минуту с бумагой почти невозможно, а тут живой багровый меч. Для понимания, их главное задачей является охрана императора или указанных им лиц, и свободного времени у них нет. Стоя на посту в стенах дворца их не отпускают даже в туалет, поэтому они носят специальные бурдюки, привязанные к ноге.
Мортимером отвлекся от записей и променял их на изучение лица стражника, определяя по его выражению, где сейчас тот читает. Решившись спросить, почему багровый меч читает, вместо того чтобы полировать доспех, алхимик получил угрюмый взгляд, выглянувший из-за страниц учебника и ощущение дискомфорта внутри. С неугасимым желанием вывести стражника на диалог он задавал вопросы, так или иначе касающиеся автора книги, рассказывая некоторые факты из его биографии, и добился чего хотел, но поначалу пожалев об этом.
Знакомство с молодым ученым для Руфа проходило, словно балансируя на границе между мирами Юны и Талии. С одной стороны, ему были интересны факты и истории, связанные с полюбившимся автором, но с другой выступал тот бесячий энтузиазм алхимики. Когда Руф подходил к точке кипения, то пристально смотрел на него, заставляя поумерить пыл и вжаться в кресло.
Руф, вот ты представь, говорил Мортимер перед обедом, весь мир состоит из бесконечного числа различных форм жизни, веществ, материалов, ископаемых, да вообще всего! Каждый элемент можно скомбинировать с другими и получать нечто совершенно иное, нечто не поддающееся описанию.
Как варка пива, сравнивал Руф. Если к ячменю добавить, например, мяту, то получится другой вкус.
Да-да, вот именно! Достаточно изменить всего один элемент, и итоговый продукт будет каким-то образом отличаться от исходника, он замолчал и с интересом посмотрел на собеседника. Я даже не думал, что стражник сможет меня понять. Прости, но порой назвать вас разумными язык не поворачивается, Руф улыбнулся.