В разъяснении также уточнялось, что штундистов следует хоронить в стороне от освященной земли, для них запрещалось проводить заупокойную службу. Всем сектантам запрещалось покидать места постоянного жительства. Кроме того, они признавались юридически недееспособными в ведении финансовых и торговых дел.
Правда, на практике правоохранительным органам не всегда удавалось отличить последователей секты штунда. Известны примеры, когда штундисты называли себя баптистами и пользовались льготами, установленными законом 1879 г.» (Руфин, с. 104105).
Пионерами движения ЕХБ были ссыльные из Украины, приезжавшие отбывать наказание вместе со своими семьями. Потом к ним стали присоединяться и добровольные переселенцы, приехавшие в Сибирь за дешевой землей. Видную роль среди первых баптистов играли поляки из Украины6, поэтому привлечение польских и украинских исследователей к изучению данной темы могло бы пролить свет на биографии пионеров сибирского баптизма и особенности его развития в сибирской глубинке.
Православные миссионеры полагали, что история баптизма на территории региона начинается около 1897 года7. К этому времени баптисты и штундисты проживали в Туруханском крае, Красноярском и Минусинском округах.
В 1889 году в Шушенской волости Минусинского уезда уже проживала семья ссыльного евангельского христианина (пашковца) Василия Кирпичникова8. Но по каким-то причинам евангельские христиане, приехавшие раньше баптистов, быстро выпали из поля зрения православных служителей как самостоятельная категория верующих.
4 марта 1892 года на поселение в Минусинский уезд прибыл ссыльный штундист Григорий Самойлович Вербицкий со своей семьей. В 1899 году из прибывавших к нему ссыльных и добровольных переселенцев в д. Ново-Покровке (Очурах) сформировалась религиозная группа, выбравшая своим пресвитером «сильного духовно баптиста» Николая Александровича Зелинского9.
В 1896 году ссыльный с. Устюг Красноярского округа Петр Леонтьевич Букреев был обвинен «в попытке ввести крестьян с. Устюг в баптистскую веру»10. За этим последовал арест и пребывание в Красноярске, высылка (по-видимому, вместе с семьей) в Якутскую губернию11. Однако в селе остались уверовавшие из числа местных жителей12. Примерно в том же году в Красноярск из якутской ссылки приехал баптистский проповедник Федор Васильевич Корницкий с родственниками13.
В 1897 году в Туруханском крае на станке Селиваниха жил баптист по фамилии Стоянов. 7 декабря 1897 года он беседовал с диаконом Туруханского собора Симеоном Богоявленским. Благословение на публичный спор диакону дал о. Сергий Миловский. Главным отличием от православных христиан Стоянов считал отказ от иконопочитания14.
К 1903 году баптисты проживали в IV благочинии Минусинского уезда: в Каптыревском приходе (с. Каптырево, д. Ново-Покровская (Очуры), д. Иджинская) было 23 чел., в Субботинском (с. Субботино, д. Средне-Шушенская и д. Вознесенская) 11 чел. В с. Имисское Минусинского уезда обнаружили 19 баптистов. В с. Устюге Красноярского уезда к этому времени проживало 10 штундистов15.
В 1905 году баптисты все также проживали в Каптыревском (23 чел.) и Имисском (19 чел.) приходах Минусинского уезда. Штундисты в Устюжском приходе Красноярского уезда16.
Движение ЕХБ после Первой русской революции. Царский указ «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 года, узаконил право российских баптистов исповедовать свою веру. В результате штундисты постепенно вливались в ряды евангельских христиан-баптистов. К 1909 году сложилась сеть баптистских общин на территории Красноярского уезда, включавшая общины в г. Красноярске, с. Устюг, с. Арейском, с. Шила и д. Дрокино17.
Верующие активно пользовались своим правом на исповедание веры, так как не имели разрешения на ведение миссионерской деятельности и страдали от дефицита подготовленных проповедников. Публичный формат богослужений и частные беседы для баптистов были основными способами привлечения внимания к своему учению.
Среди уверовавших в царский период были православные христиане и молокане18, старообрядцы19 и лютеране20. Перейти в баптизм было непросто: за вероисповеданием законодательно был закреплен наследственный характер, несовершеннолетние должны были следовать вере своих родителей. Евангельские христиане долгое время проводили совместные собрания с баптистами, поэтому когда общины стали оформлять свой статус юридически, то именовались «общинами евангельских христиан-баптистов». В 1911 году евангельские христиане поставили вопрос об отделении от баптистов, так как в России появился Всероссийский союз евангельских христиан (далее ВСЕХ), под руководством И. С. Проханова21.
Верующие активно пользовались своим правом на исповедание веры, так как не имели разрешения на ведение миссионерской деятельности и страдали от дефицита подготовленных проповедников. Публичный формат богослужений и частные беседы для баптистов были основными способами привлечения внимания к своему учению.
Среди уверовавших в царский период были православные христиане и молокане18, старообрядцы19 и лютеране20. Перейти в баптизм было непросто: за вероисповеданием законодательно был закреплен наследственный характер, несовершеннолетние должны были следовать вере своих родителей. Евангельские христиане долгое время проводили совместные собрания с баптистами, поэтому когда общины стали оформлять свой статус юридически, то именовались «общинами евангельских христиан-баптистов». В 1911 году евангельские христиане поставили вопрос об отделении от баптистов, так как в России появился Всероссийский союз евангельских христиан (далее ВСЕХ), под руководством И. С. Проханова21.
Сибирское духовенство в начале XX века выступало против репрессий в отношении баптистов. Борьба с баптизмом стимулировала дискуссии православных служителей о внутренних проблемах православия и способах пастырско-миссионерской работы с населением. Она способствовала оживлению церковно-приходской деятельности, повышению уровня православной проповеди, развитию движения трезвости. Наиболее последовательно и успешно меры по снижению популярности баптизма проводились в Минусинском уезде22. В 1910-е годы небольшая группа баптистов Минусинского уезда во главе с пресвитером Н. А. Зелинским уехала в Усинско-Урянхайский край, где смогла обратить несколько семей усинских старообрядцев23.
В 19111914 годах евангельские христиане-баптисты подавали на утверждение властям проекты молитвенных домов в с. Шилинском Красноярского уезда, д. Очурах Минусинского уезда и в Николаевской слободе г. Красноярска. Из прошений известно, что в совет общин Красноярска, Устюга, Шилы, Арейского и Дрокиной в 1911 году входили Т. Торопов (председатель) и С. Хмыров24. Пресвитером Минусинско-Шушенско-Богословской общины евангельских христиан-баптистов в 1913 году был Г. Патковский, в состав совета общины входили: Ф. Патковский (председатель), А. Ткаченко и К. Ткаченко25.
География распространения баптизма была изучена православными священниками и опубликована в «Кратком описании приходов Енисейской епархии» (1916). Населенных пунктов, в которых имелись баптисты к этому времени стало намного больше, но почти во всех приходах, где имелись баптисты, их численность не превышала статистической погрешности (до 34%)26.
Одним из исключений была территория Манского района. В 1916 году в Степно-Баджейском приходе, включавшем в себя с. Степной Баджей и 23 деревни переселенцев из Европейской России, баптисты составляли необычайно большую долю населения: 36% (316 чел.) от общего числа жителей (876 чел.)27. В период Гражданской войны в с. Степной Баджей находился центр партизанской республики, боровшейся с белыми (колчаковцами).
Какую именно роль сыграли в этом противостоянии евангельские христиане-баптисты нам точно неизвестно. Одним из современных исследователей, изучающих взаимосвязи между религией и партизанским движением, является хакасский историк А. П. Шекшеев. В своей недавней публикации он указывает на тяготение манских партизан к беспартийности и условную терпимость к верующим.
«Уровень антицерковного отношения в партизанских районах, который определялся прежде всего командованием, был разным. Так, сравнительную терпимость проявляли, к примеру, партизаны Степного Баджея. Учитывая, что кадры их формировались в основном из крестьян, отличавшихся своей религиозностью, партизанское руководство сознательно не выдвигало антирелигиозную пропаганду на первый план. В работе среди населения упор делался на разоблачение так называемой классовой позиции духовенства, выражавшейся в тесной его связи с зажиточным крестьянством, контрреволюционной деятельности священников и их сотрудничества с белыми. В вопросах религиозности партизаны порой шли на компромисс. Например, Главный штаб армии А. Д. Кравченко П. Е. Щетинкина обсуждал вопрос об избрании военного муллы для исполнения религиозных обрядностей товарищей солдат магометанской религии» (Шекшеев, 2016, с. 387).