Призраки летнего сада
Марина Важова
Возможно, и мы возникаем только время от времени. Подчас мы просто исчезаем, растворяемся, а потом внезапной судорогой, внезапным усилием, соединяя на минуту распадающееся вместилище памяти на день становимся собой
Станислав Лем, «Расследование»Редактор Маргарита Сарнова
Фотограф Дока Наталья и Константин
Корректор Ирина Боброва
© Марина Важова, 2021
© Дока Наталья и Константин, фотографии, 2021
ЧАСТЬ 1. СУМЕРКИ НАД НЕВОЙ
Путаница
Если бы князь Меншиков из соображений экономии не саботировал устройство каналов на Васильевском острове, а его верная подруга Марта к тому времени императрица Екатерина не приказала засыпать уже прорытые, тогда бы план Трезини осуществился, и сейчас Лёсик, возможно, плыл бы к метро на гондоле. Хотя, учитывая угрозу наводнения, метро в этом случае вряд ли бы построили. Но ведь именно каналы должны были избавить остров от стихии воды! И подражание Венеции являлось скорее прагматичным шагом, а вовсе не завиральной идеей русского царя, как это трактовали его недруги
Лёсик шёл проходными дворами на седьмую линию. Не любил он суету Среднего проспекта, столкновения с потоками пассажиров, заминки на светофорах. Его высокую, характерную фигуру можно было узнать издалека: голова с развевающимися волосами, острый кадык, выступающий из воротника чёрного пальто, и руки в карманах. Всегда руки в карманах, там им и место.
Вот сейчас он пройдёт последнюю арку, за ней будет тихий двор со скамейкой, можно присесть на минуту перед броском в подземелье. Обдумать положение.
Утром едва не поругался с матушкой, и всё из-за проклятой учёбы! Из гимназии, скорее всего, вежливо попросят. Ну и правильно, зачем им такой ученик?! По трём предметам на экстернате чтобы учителям не досаждал остальные посещает время от времени. И не важно, что с отметками порядок, он там не ко двору, это факт.
Было ещё кое-что, о чём Лёсик старался не думать. Все стычки с преподавателями он не помнил о них, узнавал потом из рассказов ребят, в основном, дружка Ванича. Хотя после того, как узнает, что-то вспоминалось. Но только с позиции свидетеля. Сам бы так никогда не поступил, чтобы там ни говорили одноклассники, азартно поддерживающие этого выскочку, Леона.
Лёсик уже перешёл пятую линию и, направляясь к арке проходного двора, огибал детскую площадку. И тут боковым зрением зацепил нечто странное. В глубине двора рабочие возились с кабелем, собираясь, видимо, его закладывать в штробы на стенах. Тут не было ничего особенного, скорее, его внимание привлекло какое-то резкое движение. Лёсик мог бы поклясться, что секунду назад видел человека, точнее, высокого мужчину в кожаной куртке, с дипломатом в руке. А сейчас его нет. И проскочить пространство двора за это время он не мог. За бухтой кабеля, что ли, спрятался?
Он хотел уже двинуться дальше, как вдруг заметил открытый люк. Сопоставив промельк фигуры и расстояние до люка, он понял, куда делся мужчина. Рот мгновенно наполнился рвотной горечью, как это бывало в минуты испуга. В мозгу стучало: что-то не так, что-то не так Работяги могли и не заметить, но мужчина ведь должен был закричать. Хоть раз крикнуть, даже если потерял сознание от удара.
И тут же увидел: к открытому люку направляется женщина. Лёсик знал эту женщину, вернее, часто видел у метро. Она продавала семечки, всегда весёлая, задиристая. Рабочие по-прежнему были заняты делом: раскручивали и отмеряли кабель. Один, видимо, бригадир, держал в руках блокнот и ручку.
Лёсик крикнул он потом не мог вспомнить, что кричал. Вроде: осторожно, люк открыт! Но никто и головы не повернул в его сторону, работяги возились с проводом, бригадир отмечал что-то в блокноте, а женщина продолжала свой гибельный путь. Вот она уже занесла над люком ногу и беззвучно скрылась. Будто снимали фильм, и ей там, на дне люка, был приготовлен пружинящий матрас. Эту спасительную мысль опровергало отсутствие съёмочной аппаратуры.
В следующую секунду Лёсик уже стоял рядом с бригадиром, зачем-то глянул в раскрытые записи и с изумлением прочёл: 9. 24 мужчина с дипломатом, 9. 31 продавщица семечек.
Вы что тут делаете? Почему у вас люк открыт? Туда же люди падают!, закричал Лёсик, но бригадир будто не слышал его, хотя смотрел внимательно.
Всё, двое уже есть, крикнул он, повернувшись к рабочим. Тот, кто измерял провод, недовольно откликнулся: «Нам что, тут целый день торчать?». И продолжил работу.
Отчаявшись вразумить работяг, Лёсик останавливал прохожих, но все торопились и пробегали мимо. Тогда он кинулся на шестую линию, в ближайшее отделение милиции. И там сжато, но убедительно рассказал дежурному, как люди проваливаются в открытый люк, а рабочие, прокладывающие кабель, вместо того, чтобы огородить это место, ведут учёт пострадавших, не оказывая им никакой помощи. Дежурный недоверчиво ухмылялся, но на всякий случай решил направить по указанному адресу наряд. Тут, к радости Лёсика, в отделение заглянул Михаил Егорович, участковый, живущий с ними на одной площадке.
Стругацкими увлекаешься? с улыбкой спросил дядя Миша, выслушав сбивчивый рассказ. Лёсик мгновенно потух лицом и, не отводя удивлённого взгляда, кивнул. А потом ещё раз кивнул, горестно вздыхая.
Такое с ним уже случалось. С раннего детства, читая запоями, Лёсик с трудом отрывался от выдуманных обстоятельств, и подчас ему требовалось время, чтобы осознать, где он и что происходит вокруг. Окружающие над ним посмеивались, но когда подошла его очередь провести обзор новостей за неделю, и он принялся рассказывать про «Летучего голландца»1, классная дама встревожилась. В школу была вызвана Дарина, и Лёсик признался, что про исчезнувшую с корабля команду он узнал вовсе не из вечерних новостей, а прочёл в книге. Говорил с вызовом в голосе, как будто тот факт, что события произошли три века назад, не имел особого значения
В тот раз дальше разговоров и насмешек дело не пошло, а тут чуть не взбаламутил отделение милиции! Вечером Михаил Егорович зашёл по-соседски и на кухне за чаем расспрашивал Дарину Александровну, чем сын занимается, есть ли друзья и как со здоровьем. Лёсика не позвали, и он из своей комнаты слышал лишь интонации, по которым понял, что матушка очень встревожена.
На другой день они поехали на консультацию к Лине Белецкой. Лина была семейным доктором Дарьиной архитектурной мастерской. Пациенты держались за неё крепко. Причиной этого было горячее участие в их делах, почти дружеское участие. В любое время дня и ночи можно было набрать её телефон и получить ценный совет. При надобности Лина могла и на дом приехать на своей серебристой Хонде.
Консультация проходила в парке возле её дома. Лёсику очень понравилась Лина, чуть насмешливый взгляд её голубых холодноватых глаз, умение совсем не обидно говорить малоприятные вещи. Он старался как можно честнее отвечать на вопросы и даже рассказал про Леона, выпрыгивающего временами, как чёртик из табакерки. Правда, матушка считает, что у всех есть альтер-эго, просто нужно держать себя в руках. Но в том-то и дело, что он не замечает этого перехода и не всегда помнит, что произошло.
Лина посоветовала вести более активную жизнь: путешествовать, заниматься спортом, знакомиться с девушками, побольше ходить пешком. Из всего этого Лёсик выбрал лишь последнее, но зато возвёл в принцип городским транспортом почти не пользовался. Матери было велено сына не дёргать, разговорами не докучать, а на выходные вывозить куда-нибудь на природу, менять обстановку. Это возрастное, пройдёт со временем, подвела итог Белецкая.
Пешие прогулки сделали своё дело. Лёсик окреп, у него появились любимые маршруты. Выходя из дома, он шёл по первой линии Васильевского, потом по набережной, мимо здания Двенадцати коллегий, с Дворцового моста поворачивал налево, проходил вдоль Эрмитажа и, огибая Летний сад, направлялся через Марсово поле в обратный путь. Но в Летний сад почему-то никогда не заходил. Смотрел сквозь прутья ограды на белеющие скульптуры, и этого было достаточно, чтобы представлять гуляющих дам в кринолинах с кавалерами в завитых париках
История с падающими людьми теперь вспоминалась, как кошмарный сон. Проходя мимо станции метро, Лёсик с боязливым любопытством поглядывал на продавщицу семечек, будто она каким-то образом могла пострадать от игры его воображения. Но каждый раз, услышав шутливое: «Пощёлкай, пощёлкай, соловушка!», успокаивался и на время забывал про падение в люк. И двором тем частенько проходил, щели в стенах уже были заделаны, из чего Лёсик заключил, что рабочие ему не пригрезились.