Ты зачем здесь? с трудом спросил он Аню.
Потому что она твой друг, ответил ему директор. И потому что у неё есть совесть, добавил он.
В кабинет не забежала, а прямо влетела медсестра. Бросив на пол снятое с мальчика пальто, подхватила его тело и с помощью директора повела в медицинский кабинет. Там, положив Тараса на кушетку, она стащила с него валенки. Осмотрела его лицо, ноги и руки. В углу, присев на корточки, тихо сидела Анна. Слёзы текли по её лицу.
Серьёзных обморожений не видно, кроме лица. Но тут надо разобраться. Может быть, это порезы от ледяного ветра, сказала она, и добавила. Это просто какое-то чудо, что он не только дошёл в южак, но и серьёзно не пострадал.
В кабинет вбежала учительница русского языка.
Николай Ефимович, там Вас зовёт к телефону начальник политотдела.
Сейчас иду. Ну, вы тут разберитесь с хлопцем повнимательнее, сказал он медсестре, а уж затем я разберусь с этим защитником всех обиженных и оскорблённых, с усмешкой добавил он и вышел из кабинета.
Нашёлся парнишка, сказал он по телефону руководителю политического отдела района. Нет, сам пришёл. Ввалился в кабинет, как белый медведь. Нет. Медик говорит, что ничего не обморожено. Что? Врач придёт? Не откажемся. Пока не знаю, зачем он попёрся на метеостанцию. Но, судя по тому, что принёс сгущёнку и галеты, думаю, что хотел сделать сладкий подарок для ребят. Хорошо, буду держать Вас в курсе. Он положил трубку, но тут же раздался новый звонок.
Да, слушаю! ответил он. Володя? Что? Был, говоришь, и удрал? А они его не отпускали? Тут он, тут! Дошёл. Успокой там всех на метеостанции. Да пусть отцу пока ничего не сообщают. А-то они там с Биллингса вместе с матерью сорвутся сюда. Цел, цел он и невредим. Ну, спасибо тебе! Пока! он положил трубку.
Директор прекрасно понимал, что беда, уже было накрывшая его своим жестоким крылом, промахнулась. Да, будет серьёзный разговор в политотделе, и, может быть, ему объявят выговор. Но мальчик жив. А это главное! «Но какое чувство дружбы у этого совсем ещё пацанёнка, какое желание помочь попавшей в беду девочке! Ведь он прекрасно знал, что такое южак, и что он может погибнуть».
Через два дня после происшедших событий, на общешкольном собрании Аня дала слово, что больше никогда, ни под каким предлогом не возьмёт чужого.
Неожиданно поднялась Клава Келены, горько плача, она тоже поклялась ничего и никогда не брать.
Все с удивлением смотрели на неё, так как никто не знал, что Аня была не одна.
Досталось и Тарасу за то, что он ушёл из школы никому, ничего не сказав. Но дети смотрели на него как на героя.
Это у них любовь, шёпотом сказала своей подруге, такой же девятнадцатилетней девчушке, учительница русского языка.
Да какая любовь в четырнадцать лет? ответила та.
Не скажи! Джульетта умерла из-за любви в четырнадцать, а Ромео в шестнадцать лет.
Так это всё литературные образы, сказки. Никакой любви в этом возрасте нет. Что они в ней понимают? с глубоким вздохом добавила она, явно намекая на то, что уж она-то о любви знает всё.
Наконец, наступил такой долгожданный День Победы! В посёлке загудели все котельные, отовсюду слышались выстрелы карабинов, винчестеров, охотничьих ружей. Кто-то мчался по посёлку на собачьей упряжке и во всё горло кричал: «Победа! Победа! Победа!»
Люди спешили к зданию политического отдела. Собрался весь посёлок. Конечно же, это событие не могло обойти стороной и учащихся школы-интерната. Все занятия были отменены, и все до единого школьники прибежали на митинг.
Выступал партийный руководитель, начальник райисполкома, директор школы, и многие другие, и никто не мог сдержать слёз радости и гордости.
Сегодня подписан акт о полной капитуляции фашисткой Германии! Мы верили в нашу Победу всегда! сказал начальник политотдела. Но мы не только верили в неё, но и отдавали все наши силы для её приближения. Своим героическим трудом здесь, в глубоком тылу, мы помогали нашим доблестным воинам ковать Победу! Люди Чукотского края, спасибо вам за ваш труд, за вашу веру, за ваш патриотизм! Ура! Все громко закричали «Ура!» Вверх полетели шапки.
Неожиданно перед людьми появился человек с бубном. «Белый шаман», зашептали чукчи.
Многие жители посёлка впервые слышали бубен, впервые увидели живого шамана. Его чуть побледневшее лицо стало отрешённым, глаза смотрели не столько вдаль, сколько внутрь себя туда, где живут душа и рассудок. Бубен его не просто гремел, он повторял стук сердца, он куда-то спешил с доброй, очень доброй вестью, он по-детски смеялся, он грустил, он обрушивался громом возмездия.
Многие жители посёлка впервые слышали бубен, впервые увидели живого шамана. Его чуть побледневшее лицо стало отрешённым, глаза смотрели не столько вдаль, сколько внутрь себя туда, где живут душа и рассудок. Бубен его не просто гремел, он повторял стук сердца, он куда-то спешил с доброй, очень доброй вестью, он по-детски смеялся, он грустил, он обрушивался громом возмездия.
Начальник райисполкома хотел прогнать шамана, но его остановил партийный руководитель.
А бубен звучал, и в нём продолжались удары сердца и парадного шага тех солдат, кто дошёл до Победы, и тех, кто пал Встали павшие, выстроились и пошли, пошли, чеканя шаг, уходя всё дальше и дальше в бессмертие.
Выступление шамана оставило в сердце Ани незабываемое впечатление на всю жизнь.
В конце мая на совещание в Певек на трёх оленьих упряжках приехал её дядя Рентыргин председатель колхоза «Пионер».
А где тут моя Нутэтэгрынэ? громко сказал он, входя в интернат, предварительно стряхнув с себя тиуйчгыном весенний снег.
Услышав родной голос, Аня громко завизжала, как делали это её русские подруги, когда они чему-то очень радовались, и выскочила из комнаты, где они с ребятами делали уроки.
Да ты совсем стала Каётиркичервыной (маленьким ходячим солнышком)! посмотрев на неё, сказал Рентыргин. По дому-то не соскучилась? Мать тебя всё время вспоминает, да и отец стал чаще смотреть в сторону Певека. Поедешь со мной домой?
Если меня из школы отпустят. У нас занятия заканчиваются только через неделю.
Вот я как раз через неделю и поеду домой. Значит, договорились? Он погладил её по голове. Какая ты стала красивая, хоть за лучшего оленевода или морзверобоя тебя замуж отдавай.
Э нет, дядя! Я буду дальше учиться, как ты когда-то сказал моим родителям.
Откуда знаешь?
Папа говорил и мама. Они тебя очень уважают и любят.
Ладно, ладно меня нахваливать. Ты лучше скажи, где-то тут есть мальчик Тарас со смешной фамилией.
Это наверно Шевченко?
Да! Ты его знаешь? Он сын начальника метеостанции на Мысе Биллингса.
Конечно, знаю. Мы с ним дружим. А зачем он тебе?
Его отец просил привести его домой после школы. Мы потому и прибежали тремя нартами. Одна потом побежит на Биллингс.
Ой, как хорошо! Как обрадуется Тарас! Побегу сообщу ему, и Анна, не попрощавшись с дядей, убежала.
«Какой кей-ю-кей (маленький оленёнок), подумал Рентыргин.
Хотя, почему маленький?» Он вздохнул, повернулся и вышел из интерната.
Оленьи упряжки быстро несли Аню и Тараса к их родителям. Рентыргин, задумавшись, сидел на нарте. Иногда он соскакивал с неё, тем самым помогая оленям преодолеть часть пути, где оставалось мало снега, и проступала тундра. Зачастую рядом с ним бежал украинский мальчик Тарас. Он нравился Рентыргину выносливостью, своим спокойствием, умением хорошо слушать и запоминать сказанное.
Долгая ночь за Полярным кругом кончилась, и в небе засветило долгожданное солнце. Да, это уже свет солнца, а не луны, свет жизни, свет радости, свет самых добрых надежд. Он еще очень слабый, этот свет, но всё равно, кажется, что в земном мире вдруг стало теплее. О, это просто диво, что может сделать с человеком солнечный свет! Была усталость в тебе, было уныние, даже плечи как-то чуть ли не по-старчески горбились, но вот появились отблески солнца, и ты выпрямил плечи, помолодел, вздохнул глубоко-глубоко, словно бы тем вздохом изгоняя из себя усталость, уныние, сомнения.
Размышляет Рентыргин о себе, своём месте на этой земле. Не зря говорится: «Дай человеку власть, и ты узнаешь, кто он такой». Нет, он, получив власть, не властвовал, он не был над теми, кому стал вожаком, он был в них самих. Такая власть никого не мучила, не обессиливала. Наоборот, такая власть каждого делала сильней и мудрей.
Он резко осуждал издавна существовавшую вражду между отдельными людьми и даже стойбищами. Он всегда и везде говорил, что не надо вражды.
Пусть оленёнок, который умеет затаиться, словно бы сливаясь с тундрой, останется незамеченным волком. Пусть куропатка не попадётся на зубы песца. Пусть собаки, выпущенные человеком, не догонят медведицу с её медвежатами. Пусть не прольётся кровь хотя бы в этот миг, когда вечерняя заря встречается с зарёй утренней, одолевая рубеж печальной страны вечера. Пусть это будет миг великого прощения и прозрения. Пусть в этот миг в голове каждого разумного существа, именуемого человеком, возникнет спасительная мысль, что в этом мире, в котором он пребывает, всё должно быть справедливо и разумно. Пусть пред ликом природы и всего сущего в ней надо иногда хотя бы на миг почувствовать себя совестью всего человечества.