Там в углу у печки есть полка, громким шёпотом в форточку давала указания Келены, повариха туда ставила три банки и ещё что-то.
Аня на ощупь нашла печь, чуть не обожгла себе руки о горячую дверцу топки; нащупала над головой полку, на удивление, легко обнаружила сгущёнку. Рядом с банками лежали какие-то пачки. «Наверно, галеты», подумала она и, прихватив пачку, полезла к окну.
Нашла? прошептала Клава.
Нашла, нашла! так же, полушёпотом ответила Аня.
Банку, банку открой!
Да где я там нож искать буду?
Да где-то там, в столе поищи.
Аня снова вернулась к разделочному столу и стала наощупь искать нож. Рука укололась обо что-то. «Нож, подумала девочка, нашла. Но теперь уж пусть Клавка сама открывает банку». Она вновь подобралась к окну, кое-как залезла на подоконник, передала банку, галеты и нож подруге и полезла в форточку. Выбравшись из форточки наполовину, она ухватилась за стоящие нарты и вместе с ними «загремела» в сугроб.
Теперь надо было найти укромное место, где можно было бы открыть и съесть сгущёнку. Они забрались в стоящий рядом с интернатом сарай, вскрыли банку и, макая в сгущёнку, так вовремя попавшие в руки Анны галеты, быстро опустошили её. Потом они попытались оттереть снегом сладкие руки и губы, но у них это не очень хорошо получилось.
Надо бы нож положить на место, задумчиво сказала Аня. А-то скажут, что мы его украли. Ей так не хотелось снова лезть в форточку.
Да кто узнает, что это мы? А давай просто закинем его в форточку?
Давай! Аня поднялась и выглянула из сарая. Мела пурга. Они подбежали к окну кухни и бросили в форточку нож. Затем девочки тихо вернулись в интернат, разделись и легли спать.
Ане не спалось. Она всё яснее стала понимать, что они сделали что-то очень нехорошее. Она сознательно не называла это воровством. Они просто взяли чьё-то ничьё. Так в тяжёлых думах она и заснула.
Утром в школе был переполох. Повариха обнаружила пропажу и принесла директору весь в сгущённом молоке нож. Она никак не могла понять, как кто-то проник на кухню. Дверь оставалась запертой, окно было полностью засыпано снегом, а форточка закрыта.
Тарас сразу обратил внимание на плохое настроение Ани. Она не смотрела в глаза, вела себя тихо и выглядела как бы пришибленной.
Что случилось? спросил он её. Аня махнула рукой и ничего не ответила. Они сели за парту. Он снова посмотрел на неё сбоку и вдруг увидел большую шишку на её голове.
А это откуда у тебя? слегка дотронувшись до шишки, спросил он у Ани. Она ойкнула, отдёрнула голову и, не поднимая на него глаз, ответила: «Упала с кровати».
В класс вошёл директор школы.
Ребята, начал он. Сегодня ночью в школе произошло чрезвычайное происшествие. Кто-то залез на кухню и съел банку сгущёнки и пачку галет. Я сейчас не буду выяснять, кто это мог сделать, он почему-то посмотрел, как ей показалось, в сторону Ани, но я надеюсь, что совесть заговорит в этом человеке, и он сам явится ко мне в кабинет.
Директор повернулся и вышел из класса. Как выяснили потом дети, он так прошёлся по всем классам.
На переменке Тарас отвёл Анну в угол коридора.
Зачем ты это сделала? глядя ей прямо в глаза, спросил он сурово. Ты же опозорила не только себя, но и весь класс, своих родителей, всё своё стойбище. Разве тебе не говорили мама с папой, что чужого брать нельзя?
Говорили, тихо ответила она и заплакала.
Нечего теперь реветь. Никому ничего не говори. Поняла? Аня кивнула головой.
Тарас повернулся и пошёл в сторону кабинета директора.
Тарас! позвала его Аня. Тарас обернулся. Не ходи к Николаю Ефимовичу. Я сама всё скажу.
Я сказал тебе молчать значит, молчи. Понятно? Она снова кивнула головой.
После разговора с директором, Тарас пропал. Он не вернулся после переменки в класс. Не было его ни на обеде, ни на ужине. На улице бушевал ветер южак15, и он с такой силой бил в здание школы-интерната, что оно всё дрожало. Детей никого из школы не пустили домой. Их разместили прямо в классной комнате на матрасах, накормили обедом и ужином. Но Тараса не было видно нигде.
Аня проплакала на кровати всю ночь. Она очень сильно ругала себя за то, что поддалась на уговоры Клавки, хотя и уговоров-то никаких не было. Ей было стыдно и горько оттого, что она такая плохая.
После разговора с директором, Тарас пропал. Он не вернулся после переменки в класс. Не было его ни на обеде, ни на ужине. На улице бушевал ветер южак15, и он с такой силой бил в здание школы-интерната, что оно всё дрожало. Детей никого из школы не пустили домой. Их разместили прямо в классной комнате на матрасах, накормили обедом и ужином. Но Тараса не было видно нигде.
Аня проплакала на кровати всю ночь. Она очень сильно ругала себя за то, что поддалась на уговоры Клавки, хотя и уговоров-то никаких не было. Ей было стыдно и горько оттого, что она такая плохая.
Утром, быстро встав и вытерев глаза рукавом формы, она решительно пошла к директору. Он сидел в своём кабинете и как будто ждал её.
Это я, я взяла сгущёнку, сказала она директору и вновь заплакала.
А я знал это, неожиданно для неё ответил директор.
Откуда? глаза у Анны расширились от удивления.
Во-первых, только ты могла пролезть в форточку. Во-вторых, только ты могла вернуть нож, зная, что нельзя оставлять человека без ножа в тундре. И в-третьих, когда пришёл Тарас и сказал, что это сделал он, я сразу понял: он прикрывает тебя. Тарас настоящий друг. А ты? Как ты могла сделать такое? Ведь эту сгущёнку нам подарили полярники для того, чтобы сделать торт на майские праздники. Ты украла банку не у повара, нет. Ты украла банку у своих товарищей, друзей, лишив их праздничного торта. Мы, конечно, решим этот вопрос, но ты-то как будешь дальше жить?
Что, что мне нужно сделать, чтобы вы и все ребята не сердились на меня? Аня уже плакала во весь голос. Всё её маленькое тельце тряслось от рыданий, а в голове билась одна мысль, что это Ивмэнтун страшный земляной дух тянет её к себе. Его боялись все. И вот он завладел ею.
Николай Ефимович налил в стакан воды и подошёл к девочке.
На-ка, Аня, выпей водички и успокойся. Ты, наверно, думаешь, что Ивмэнтун пришёл за тобой? Аня кивнула головой. Не бойся. Никому мы тебя не отдадим. Ни Ивмэнтуну, ни чёрту, ни дьяволу.
А это кто? с надеждой девочка смотрела на своего директора.
А это у русских тоже есть такие плохие духи, но они очень боятся честных, сильных и умных людей. Ты же хочешь быть сильной, умной и, главное, честной девочкой?
Очень, очень сильно хочу! Но что мне делать?
Открылась дверь, и в кабинет быстро вошёл Шелемех.
Николай Ефимович, не глядя на Анну сказал учитель математики, Тарас Шевченко пропал.
Как пропал? Куда пропал?
Никто не знает. Он пропал вчера после первого урока.
Ты не знаешь, где Тарас? спросил директор у Ани. Та отрицательно покачала головой.
Так, он был у меня, и я ему сказал, что сгущёнку подарили полярники, вслух стал размышлять директор. Значит, парень мог уйти в Апапельгино на полярную стацию к метеорологам, которых знает. Но это семнадцать километров и южак! Он бросился к телефону.
Коммутатор! Коммутатор! кричал он в трубку, дайте мне метеостанцию! Что? Связи нет? А с кем есть связь в Апапельгино? С сельсоветом? Дайте сельсовет. Кто это? Я спрашиваю, кто у телефона. Вуквун? Володя, дорогой, это Николай Ефимович. У нас пропал мальчик, Тарас Шевченко. Да, да! Сын директора метеостанции на Биллингса. Мы думаем, что он пошёл на вашу метеостанцию. Это надо выяснить. И если он там, никуда его не отпускать. Понял? Хорошо! Я буду ждать звонка.
Директор положил трубку и, секунду подумав, тут же поднял её снова:
Коммутатор? Дайте мне начальника политотдела. Валентин Сергеевич, это Костиков. У нас пропал мальчик, Тарас Шевченко. Да, сын. Мы думаем, что он пошёл на метеостанцию к своим знакомым. Вышел до южака, но не вернулся
За дверью послышалась какая-то возня, она открылась, и в кабинет ввалился огромный снежно-ледяной ком. В нём с трудом можно было узнать человеческую фигуру.
Вот, на пол упали три банки сгущёнки и целая упаковка галет, я принёс. Не надо ругать Аню и выгонять её из школы. Человек упал на пол. Это был Тарас. В кабинете раздался страшный крик Ани. Он взбудоражил всю школу. А она бросилась к Тарасу и стала отдирать от его одежды куски льда и снега, не замечая, что в кровь режет свои руки.
Быстро медика! скомандовал Костиков Шелемеху, и горячей воды. Он поднял с пола Тараса, прислонил его к книжному шкафу и стал расстёгивать ему пальто. С головы мальчика слетела шапка вместе с ледяной маской лица. Он пытался улыбнуться своими распухшими губами.