Здесь произошло что-то ужасное. Эта дерьмовая фразочка: «Здесь произошло что-то ужасное» прокатилась по всему автобусу. Здесь ничего ужасного не происходило. Здесь случилось что-то гораздо страшнее. Сам дьявол побывал этим утром в доме номер 749!
Когда автобус скрылся за поворотом, дети вернулись на свои места и всю дорогу до школы ехали молча. Девочка, которую все называли уродиной и кричали чтобы она сдохла, теперь больше никогда не войдет в класс и не вызовет насмешек. Девочка, которую никто не собирался на выпускном бале приглашать потанцевать, так и останется в тени, в тени собственных страхов, однажды ставших кошмарной реальностью.
Конец
Вилли
1
Он возник из темноты внезапно.
Я помню его обезумевшие от ужаса глаза. Он был похож на испуганную косулю, которая случайно выскочила на трассу. Он не был косулей, но был на трассе. Бежал куда-то среди ночи по обочине дороги. На его одежде не было светоотражающих элементов, поэтому возник из темноты он очень внезапно. Буквально в паре метров от машины. Я за столь короткий миг не успел бы и пернуть. Однако в тот момент успел.
Меня зовут Патрик Харрисон. Мне тридцать один год. Уже пятый год работаю в офисе крупной компании менеджером по рекламе и столько же лет, меня не покидает мысль, что я бесплоден. Думаю, во всем виновата работа, отнимающая силы и время, а может в глубине души, я и сам не хочу детей. Но если Бог пошлет нам с Элизабет ребенка и встанет главный вопрос, который решит его судьбу, я буду на стороне ребенка. Я считаю, что аборт это убийство, а убивать людей никак не входило в мои планы на жизнь.
Однако сегодня, на скорости сто двадцать километров, я сбил пешехода. Он умер мгновенно. Конечно, перед этим, от страха, он успел наложить в штаны, и это не образно выражаясь.
Тело идиота ударилось о лобовое стекло, перелетело через крышу автомобиля и грузно рухнуло где-то позади в темноту.
Я что есть силы, нажал на педаль тормоза. Мой Бьюик Скайларк 94-го года, еще несколько метров несся по трассе, сдирая протектор шин об асфальт. После этого остановился в дыму, и наступила тишина, нарушаемая лишь Бритни Спирс.
Я поспешил выключить радио и напрягся так сильно, как не напрягался даже когда кончал или работал в студенчестве грузчиком на велосипедном заводе. Это было напряжение всем телом. Когда мышцы сжимаются, а на виске вздувается вена. И это напряжение во всем теле, не сулило мне ничего приятного.
Срань! Я глядел в зеркало заднего вида и в надежде ждал, когда из тьмы появится тот мужик с характерным плоским затылком и короткой мощной шеей. Он махнет мне рукой, мол, все в порядке. Пустяки. Лишь пара ссадин. Но этого не происходило. Вероятно, парой ссадин дело не обошлось. Кажется, настал тот момент в жизни, когда ничего нельзя изменить и все будет хреново, при любом раскладе. Даже если мне дадут условный срок это ничего не изменит. Я убил человека. Срань Господня!
2
Почему я называл несчастного идиотом? Я узнал его, когда загружал в багажник. Я узнал в нем Вилли Дубиловича. Это был местный умалишенный. Он был безобидный. Частенько гулял на площади. Даже стал ее достопримечательностью. С виду, Вилли было около сорока лет. В целом человек он был хороший. Он не внушал страх, но чувство опасения рядом с ним, многих все же не покидало.
Ну, понимаете, это как бродячая собака, приближающаяся к тебе. Ты не знаешь, как на нее реагировать. Протянуть ей руку и погладить, либо пнуть ее и выглядеть в глазах общества настоящим долбанным садистом.
Так и в случае с Дубиловичем. Никто не знал, какие скелеты в шкафу этого человека и что скрывается за отреченной, еле уловимой улыбкой загадочного Вилли Дубиловича. Улыбался ли он с хитростью, или с неподдельным искренним теплом.
Я поспешно захлопнул багажник и поехал в свой пригородный дом, где мы с женой проводили каждое лето. Там мы наслаждались друг другом и тишиной. Ходили в парк. Любили пикники у пруда, и плавать по реке на лодке. Мы так же любили плавать и голышом. Но больше всего, я любил, когда моя супруга ныряла под воду и делала мне минет. Но думаю, этим летом, подводного минета мне не видать. Лето было испорчено!
Жена, наверное, уже спала, (я очень на это надеялся), и до утра я смогу придумать что делать с телом и разбитым лобовым стеклом.
«Напрасно я уехал с места происшествия! терзал я себя, совершенно расклеившись. Мне хотелось зарыдать. Я думал, что это игра, в которой я не успел сохраниться перед тем, как случилось что-то очень плохое. Нужно вернуться и вызвать копов. Службу спасения 911. Но это лишение прав! Черт бы драл этого идиота! Как он вообще там оказался?! Он разве не должен быть в палате? Дерьмо! Если я вызову полицию, меня арестуют. Я могу выбросить тело по дороге! В канаву. Бинго! Но его рано или поздно хватятся. Санитары или опекуны. Родители, в конце концов! Его найдут, а на нем и мои отпечатки!»
«Напрасно я уехал с места происшествия! терзал я себя, совершенно расклеившись. Мне хотелось зарыдать. Я думал, что это игра, в которой я не успел сохраниться перед тем, как случилось что-то очень плохое. Нужно вернуться и вызвать копов. Службу спасения 911. Но это лишение прав! Черт бы драл этого идиота! Как он вообще там оказался?! Он разве не должен быть в палате? Дерьмо! Если я вызову полицию, меня арестуют. Я могу выбросить тело по дороге! В канаву. Бинго! Но его рано или поздно хватятся. Санитары или опекуны. Родители, в конце концов! Его найдут, а на нем и мои отпечатки!»
Не успел я проехать и километра мое сердце рухнуло в пятки. Все внутри разбилось на сотни осколков, и я мысленно простился со свободой.
«ВСЕ ПРОПАЛО! ЭТО КОНЕЦ! ТЕПЕРЬ ТОЧНО! Бог, если ты есть, то ПОМОГИ МНЕ ГРЕБАННЫЙ ТЫ УБЛЮДОК!»
Так думал я когда окружной шериф приказал мне остановить автомобиль и держать руки так, чтобы он их видел.
3
Что-то случилось, офицер? спросил я когда ко мне подошел сутулый полицейский с черными пышными усами что ему абсолютно не подходили. Это как будто ты ходил много лет в тренажерный зал и качал лишь ноги. Усы полицейского и его маленькая голова были не пропорциональны друг другу. Неужели никто не сказал об этом офицеру? Как бы нелепо не выглядел шериф, он арестует меня, и я отправлюсь в тюрьму, и до конца своих дней, буду проклинать эти чертовы усы. Я что-то нарушил?
Сэр, шериф достал фонарик. Им он начал нагло светить мне в лицо будто я уже пребывал на допросе. Я не имел права отворачиваться и прятать лицо иначе полицейский мог расценить это как сопротивление и открыть огонь на поражение. А внешность у этого парня, скажу я вам, даже не намекала ВОПИЛА о том, что он это может. Дерганный, неуверенный и абсолютно не внушающий доверия, мы разыскиваем парня. Вилли Дубиловича. Он. Как бы вам сказать?
Я знаю, офицер, сказал я ослепленный ярким светом фонаря, бьющим в мои глаза. Он из людей с особенностями здоровья. А что с ним?
Сбежал из дома, сказал полицейский и наконец-таки повесил фонарик на пояс. И, кроме того, подозревается в убийстве. Опекуны обратились в службу 911. Еще поступил звонок, что на этой трассе видели подозрительного человека. Он шел прочь и казался подозрительным. Казался немного. Как бы вам сказать?
Особенным?
Нет, одернул меня капитан полиции. Казался немного сумасшедшим. Понимаете?
Для меня это было одно и то же. Однако я не стал спорить с офицером.
Если я вдруг увижу его на дороге, сказал я, то непременно сообщу в полицию.
Сэр, офицер снова достал фонарик, откройте ваш багажник. Мне нужно осмотреть его.
Но, офицер, я почувствовал, как градина пота скользнуло со лба. Преодолела заросли моей густой брови и залила глаз. Но я не мог протереть свой глаз полицейский мог подумать, что я потянулся за оружием и тогда он расстреляет меня на месте. Я хотел нажать на педаль газа и рвануть прочь. Исчезнуть в ночной мгле, а на утро, я уверен, этот полицейский про меня даже не вспомнит. По нему же видно, что он придурок, у меня нет ничего запрещенного Я законопослушный гражданин. Я еду с работы, к себе в загородный
Открывай багажник, червь, настаивал полицейский и его рука легла на кобуру с револьвером. Иначе я застрелю тебя. Нашинкую тебя свинцом. Превращу тебя в дуршлаг. Открывай багажник. И без фокусов.
Я открыл багажник и коп с важным видом победителя направился осматривать его.
Теперь я ждал что офицер закричит и прикажет мне покинуть машину и, зачитав мои права, наденет на меня наручники.
Сирены, стоящей позади полицейской машины, безмолвно освещали тьму вокруг нас. Рация потрескивала и порой я слышал переговоры на полицейской волне. На трассе не было ни души. Это навело меня на мысль разделаться с придурковатым копом. А что, ударю его монтировкой и сброшу с отвесной скалы, или закопаю в лесу. Я уверен, у него даже семьи то нет.
Однако здравый смысл победил. Тем более одного трупа на сегодня хватит мне до конца моих гребанных дней.
Я был растерян. Растоптан. Уставшим от работы и долгой поездкой. Меня нервировало это шипение полицейской рации! Теперь я еще и в туалет захотел. Позывы сходить пописать меня всегда навещали не вовремя. Когда меня останавливала полиция или когда я стоял у стеллажа с ди-ви-ди дисками, выбирая фильм на вечер. Именно тогда кода от меня требовалась предельная концентрация и усидчивость, мой краник начинать нудить. Вот и сейчас.