Господи, как же я хотел в туалет! Если я сейчас брошусь к кустам пописать, то непременно буду застрелен. И умру я со спущенными штанами и членом наголо. Лучше потерплю. Срань!
Все в порядке, сэр, произнес шериф, обойдя мой Бьюик со всех сторон. Он заострил свое внимание лишь на трещине в лобовом окне, но ничего по этому поводу не сказал. Всего доброго. И почините фару.
Я не мог поверить в то, что произошло. У меня даже пропал дар речи. Я даже в туалет перехотел.
Непременно, офицер, выдавил я из себя. Господи.
Полицейский сел в свою машину, и крякнув сиреной, медленно покатил вперед. Проезжая мимо, он сверлил меня глазами и будто твердил мне: «Я уверен ты знаешь, в чем дело».
Я конвульсивно улыбнулся капитану. Слава Господу, он уехал. Но как такое могло произойти?
Когда ненормальный коп укатил во тьму я проверил багажник. Он действительно был пуст. Вилли Дубилович канул в бездну. Он просто исчез! Может по дороге труп выпал из машины и теперь лежал у обочины?
Я представил, что на лице покойника застыл ужас, а ночные звери крались к мертвому телу на запах крови. Они всегда подъедают на этой трассе. В основном это погибшие под колесами другие животные. Но сегодня их меню может разнообразить человечина. Я уверен, животные не станут этому возражать.
Мне стало все равно. Я устал. Стряхнув прилипшие к лобовому стеклу седые волосы инвалида, я поехал домой.
4
Стечения обстоятельств. Кто контролирует эту хрень? Кто решает, что лифт, в котором вы едите именно сейчас должен оборваться и рухнуть? Или билет, именно тот который вы случайно купили на сдачу, должен оказаться выигрышным.
Кто пишет сценарии, по которым мы умираем? Кто выдумывает эти изощренные способы? Можно умереть в очереди за собачьим кормом по акции или от сердечного приступа проклиная всеми ненавистную рекламу. Можно умереть, занимаясь сексом или уступая место в общественном транспорте, от рук психопата или зубов хищника. Я знал парня, который умер, примеряя женское платье. Так его и нашли.
Это стечение обстоятельств или же кто-то действительно за всем следит? Вот так работенка. Как ему вообще спится? Есть ли у него план? Не выполнив который, вышестоящее руководство лишало его премии на Рождество?
Смерть Вилли случилась, и я не мог думать по-другому. Я его снес на скорости более ста километров, когда мчался в объятия своей жены. Я убил его, размышляя о том, как моя супругу берет в свой рот мое мужское достоинство. Как бы я не утешал себя я сделал это. Я убийца. Мои руки в крови!
Я не стал въезжать во двор. Элизабет если увидит разбитый автомобиль, непременно начнет расспрашивать и я, как всегда, все ей расскажу. Я этого не хотел. Утром я намеревался отогнать машину в ближайший салон, где ее приведут в нормальный вид. Починят фару, радиаторную сетку и уберут, в конце концов, эти чертовы волосы с лобового стекла.
Я заглушил двигатель, выбрался из машины и, обойдя ее спереди, лишний раз убедился в правоте своих опасений я убийца. Преступник. Фара была разбита. Лобовое стекло тоже.
Но я так устал от всего этого дерьма. Боже, как же я хотел залезть в ванну. Пропустить стаканчик виски и забыться крепким сном обнимая свою жену. У нее потрясающая кожа. Нежная. Гладкая и ухоженная. Я люблю, когда Элизабет одевает шелковую сорочку. Люблю ее распущенные волосы. Запах ее стройного тела, залитого сиянием луны. Люблю ее губы.
Когда я опьяненный своими мечтаниями подходил к дому то увидел в гостиной силуэт Элизабет. Она еще не спала. Но черт ее дери, с кем она там?!
Я заглянул в окно и обомлел.
Моя жена была с любовником! Она, закатив глаза от удовольствия, обвивала засранца своими стройными ногами и впивалась ногтями в его спину. С губ Элизабет срывался стон всякий раз, когда незнакомец входил в нее, а ногти женщины все глубже впивались в его покрытую градинами пота дряблую кожу.
Мою усталость как рукой сняло. Сердце рвануло с места будто пришпоренное разрядом электрического тока и адреналин притупил мое сознание. Я стоял у окна и ничего не мог поделать. Мышцы сковало, и я лишь наблюдал за парочкой в моей гостиной.
Я, конечно, неоднократно рисовал в своем мозгу подобную ситуацию, так как любил ролевые игры. Но такая ситуация могла возникнуть лишь по обоюдному согласию!
«Гребанная шлюха! взревел я мысленно, но сказать ничего не смог. Адреналин резко схлынул и тело обмякло как будто лишилось костей. Я был словно неуклюжий мясной мешок. Прочь из моего дома! Я не для этого его строил! Не для этого я покупал антикварную мебель, чтобы ее так осквернили!»
«Гребанная шлюха! взревел я мысленно, но сказать ничего не смог. Адреналин резко схлынул и тело обмякло как будто лишилось костей. Я был словно неуклюжий мясной мешок. Прочь из моего дома! Я не для этого его строил! Не для этого я покупал антикварную мебель, чтобы ее так осквернили!»
Думаю, в этот момент я слабо себя контролировал и был готов совершить двойное убийство. Но три человека за сутки это слишком. Даже для обуявшего приступом бешеной ревности офисного клерка.
Элизабет увидела торчащую в окне голову и закричала. Незнакомец обернулся, и я сошел с ума.
Тем, кто так старательно ублажал мою жену был я!
5
Мне хотелось верить, что этот долбаный день уже закончился. Изжил себя. Сотлел! Но это было только началом. Началом моего ужаса, ставшего реальностью. Это знаете, когда страшный сон, врывается в настоящее. То, что ты когда-то видел во сне, вдруг случается на самом деле, и лишь Дьявол сотрясается от смеха, глядя на твою рожу.
Сломал ли ты руку или твой хер вдруг обронился в унитаз, когда ты пошел пописать и приспустил трусы. Началась ли война, на которую тебя тут же призвали или все вдруг узнали твою самую страшную тайну. Не важно. Осознание того, что это все не сон, вот где скрывается настоящий ужас.
Я оказался в шкуре парня с особенностями в развитии. Если быть точнее в шкуре больного синдромом Дауна.
Глядя на свое отражение в окне, я хотел закричать. Но не мог! Я лишь мычал и жевал свои губы. Так же как это когда-то на площади делал Вилли Дубилович. Только теперь Вилли Дубилович был я! Его перекошенное, онемевшее лицо с вечно открытым ртом, теперь было моим! Его болтающиеся словно веревки руки были моими! Даже едкий запах пота Дубиловича, теперь затмевал рассудок именно мне. От меня остались лишь мысли правильные, грамотно сформированные предложения, которые на выходе изо рта, становились невнятным мычанием. Эти слова становились предложениями, которые вряд ли кто-то захочет слушать.
«Какого хрена здесь происходит?! вопил я, улыбаясь и не сводя взгляда с напуганной Элизабет. Милая это не я! Этот долбанный псих каким-то образом залез в мое тело! Не верь ему! Это не я!»
Я мог сформулировать предложение, но изречь его не выходило. Я словно маленький ребенок издавал невнятное бормотание. Будто говорил с набитым грецкими орехами ртом. Мне даже отток слюней было сложно контролировать! Они просто падали с моих бесчувственных губ как с морды старого мопса.
Приятель, сказал фальшивый Патрик, осторожно выглядывая из-за приоткрытой двери, будто опасаясь, что я каким-то образом мог навредить ему, нам не нужны проблемы. Но учти, ты на моей частной территории, и я могу применить к тебе силу. Я владею шотокан и каратэ-до. Если ты сейчас же не уберешься с моего двора я вынужден буду вышвырнуть тебя, и я не посмотрю, что ты болен.
«Ублюдок! Я отошел от окна. Мое тело было непривычно тяжелым и управлять им стало для меня испытанием. Это требовало огромных усилий. Чего стоило втиснутое угловатое тело Дубиловича в мой офисный костюм. Ты же понимаешь в чем дело! Ну как тебе новое тело? Вижу, ты доволен. Даже потрахаться успел. Поди-ка сегодня впервые?»
Милая, сказал Патрик через плечо, вызови копов. Этот человек может представлять для нас угрозу. Пока он здесь, я не могу чувствовать себя в безопасности.
Хорошо, любимый, ответила Элизабет, и перепуганная поспешила на кухню, где был телефон. Уже набираю!
Патрик вышел на крыльцо, будто позабыв об исходящей от меня угрозе, и подошел ко мне вплотную. Я даже мог разглядеть его щетину. Мою щетину! Это была моя любимая двух недельная щетина. Но этот самозванец отнял ее у меня!
Послушай, болван, сказал мне Патрик и я нахмурил брови. Я рядом с ним не улыбался, а хотел лишь ударить этого козла в рожу, но будучи Вилли, я был слабым и приходилось лишь слушать. Так же как в стельку пьяный человек, слушает болтовню трезвого. Хочет что-то вставить, но пока собирается с мыслями теряет суть разговора, я не знаю как это произошло, но мне все нравится. Меня все устраивает. Если ты будешь пытаться помешать мне наслаждаться моей новой счастливой жизнью, я упеку тебя в психушку. Понял ли ты меня, долбанный идиот? Ах да, называть таких как ты, идиотами это некорректно. Понял ли ты меня, «человек с особенностями развития?»
«Я уничтожу тебя!» взревел я, но ответить Харрисону так ничего и не смог.