Юрий Ситников
Дело о незадачливом авантюристе
Недавно прошел дождь, пахло мокрой землей и прелыми листьями, что были собраны в небольшие кучки вдоль тротуара.
Вадим пнул смятую жестяную банку и сунул руки в карманы. Начал прохаживаться вдоль скамеек, обходя небольшие лужицы, в которых отражались рваные белые облака и кусочки голубого неба.
Внезапно ему сделалось неуютно и жутко тоскливо. В голове мелькнула мысль, что Вадим едва не закричал от отчаяния и жалости к самому себе. Чуть погодя настроение сделало очередной вираж, жалость сменилась злостью и раздражением, Вадим остановился у скамейки и попытался улыбнуться. Навстречу ему шел Димон.
Вадим раскинул руки в стороны:
Не поверишь, Димыч, только вчера тебя вспоминал.
Привет, Димон протянул руку. Ты бы что-нибудь новенькое придумал.
В смысле?
Когда случайно встречаемся, ты гонишь, что вспоминал обо мне за день до встречи.
Димыч, клянусь, вчера вспоминал.
Сделаю вид, что поверил. Как дела?
Да так, уклончиво ответил Вадим. С переменным успехом. Сам как?
Нормуль. Кого здесь караулишь?
Вадим вздрогнул. Казалось, вопрос Димона заставил его врасплох.
Я? Никого не караулю, с чего ты взял?
Да так, показалось. Димон хотел попрощаться, но что-то его останавливало. Ты в порядке?
Выдержав паузу, Вадим мотнул головой.
Нет, Димыч, я крупно попал. Влип капитально!
Куда влип?
В историю. Выкарабкиваться надо, не получается. Одному проблематично, понимаешь?
Нет, признался Димон, нисколько не лукавя.
Помощь мне нужна, Вадим пристально посмотрел на Димона. Если поможешь, я твой должник. Век не забуду, по первому зову примчусь, любое желание исполню, я
Вадь, хватит. В чём помощь заключается, что надо сделать?
Так ты согласен?
Сначала введи меня в курс дела.
Нет, упрямо произнес Вадим. Или даешь согласие, или
Не дури, я должен знать, под чем подписываюсь.
Должен-должен, передразнил Вадим. В кои-то веки о чём-то тебя попросил, ты сразу в позу встаёшь. Неужели нельзя согласиться просто так, безо всяких условий. А хотя Вадим махнул рукой, ладно, обойдусь. Иди по своим делам, ты ведь наверняка торопишься, я тебя отвлекаю. Иди, Димыч, я кого-нибудь другого о помощи попрошу, более сговорчивого. А ты обо мне не думай, какая тебе вообще разница, есть Вадим Свидерский или нет его. Пока.
Вадь, что ты несёшь?
Говорю правду. У меня проблемы серьёзные, вторую неделю спать не могу, закрываю глаза вижу их.
Кого?
Людей, которым я поперёк горла.
На свой страх и риск Димон выпалил:
Выкладывай начистоту, что делать надо? Помогу.
Не шутишь?
Говори, а то передумаю.
Просияв, Вадим взял Димона за локоть и зачастил:
Димыч, на всё про всё уйдет не более двух часов. Ты главное, не тушуйся. Дядю Мишаню знаешь?
Грузного мужика с огромным пивным пузом, орлиным носом и густой, правда, уже с залысинами, шевелюрой, знала вся округа. Михаил Григорьевич, или просто дядя Мишаня, был фигурой известной ему принадлежала пиццерия, куда частенько заглядывали Димон с Люськой. Про дядю Мишаню слагали целые легенды, причём каждая последующая легенда оказывалась кровожаднее предыдущей. Сначала говорили, Михаил Григорьевич провёл в местах не столь отдалённых чуть ли не половину своей жизни; ему приписывали и угон автомобилей, и кражи по малолетству, вымогательства и даже убийства.
Потом, когда мусолить опостылевшую тему надоело, и она стала неактуальна, пустили слух о дяде Мишане рабовладельце. Мол, до переезда в Москву он жил на Кавказе и держал людей в рабстве. Короче говоря, злопыхатели эксплуатировали фантазию, а дядя Мишане даже не подозревал, что считается в районе местной достопримечательностью.
На самом же деле Михаил Григорьевич был честным и законопослушным гражданином, в тюрьме никогда не сидел, машин не угонял, детей не воровал и рабов не держал.
Несколько лет назад Михаил Григорьевич с семьей перебрался в Москву из Баку, приобрёл здесь квартиру и зарабатывал на жизнь тем, что вместе с женой и двумя дочерьми торговал на рынке овощами. Дела шли в гору, удача благоволила, в скором времени дядя Мишаня открыл пиццерию.
Вадим работал в пиццерии, был у Михаила Григорьевича на хорошем счету и, как казалось Димону, да и не только ему, положил глаз на младшую дочь дяди Мишани.
Лично я с ним не знаком, ответил Димон, покосившись в сторону пиццерии.
То есть, при встречах не здороваетесь? допытывался Вадим.
Нет, конечно. Я его видел мельком, да и он меня вряд ли в лицо знает.
Отлично. Димыч, это нам на руку. Он тебя не знает, значит, дельце может выгореть. Топай сейчас в пиццерию, в кабинет дяди Мишани.
Зачем? насторожился Димон, почувствовав, что запахло жареным.
Слушай внимательно. Зайдешь в кабинет и попросишь, чтобы Михаил Григорьевич разрешил тебе позвонить по местному телефону.
Смеёшься? Он меня за дверь выставит.
Не перебивай, Вадим сглотнул и обернулся. Разумеется, дядя Мишаня откажет. Но! Тогда ты достанешь сторублевку, положишь ему на стол и скажешь, что готов заплатить за звонок. Это такой пароль. Да, Димыч, совсем забыл, когда зайдёшь в кабинет, сообщи, что пришел от Артура.
Вадь, ты что-то хитришь, для чего всё это нужно?
Для того, чтобы меня оставили в живых. Идем дальше, после того как тебе дадут зелёный свет
Стоп! С этого момента поподробней, какой свет мне дадут, как я об этом догадаюсь?
Ну, ёлки-палки, произнесешь пароль и станешь своим в доску. Димыч, не тормози, у нас мало времени. Дядя Мишаня даст тебе одну вещицу в сумке, ты её хватаешь и делаешь ноги. Выйдешь из пиццерии и сразу дуй на вокзал, оставишь сумку в ячейке, в камере хранения. Звонишь мне и сообщаешь код. Всё, твоя миссия закончена. В долгу, разумеется, не останусь.
У меня пара вопросов.
Димыч, какие вопросы? Давай резче.
Во-первых, что за вещицу мне передаст Михаил Григорьевич?
Ерунда. Не боись, не бомба.
Во-вторых, почему сам не придёшь к нему и не отвезёшь сумку на вокзал?
Не могу. А мог бы, не просил о помощи. Димыч, кончай грузиться, и меня не грузи. Мы не на допросе. Ты со мной или нет? Обещал ведь.
Учти, Вадим, если впутаешь меня в какую-нибудь передрягу
Не каркай, всё законно.
Ага, ещё скажи, чинно и благородно.
Вот именно, чинно и благородно.
Ты сам домой сейчас?
Не-е, протянул Вадим, посмотрев на часы. Мне надо быть в пиццерии, на глазах дяди Мишани, чтобы не заподозрил ничего.
Пожав плечами, Димон стартанул в пиццерию.
Стой, Димыч, крикнул Свидерский. Сначала зайду я, а ты минуты через две. Окей?
Окей, конспиратор, Димон успел пожалеть, что дал согласие и, по сути, отправляется покупать кота в мешке. Но, как говорится, назвался груздём, полезай в кузовок.
И Димон в него полез, не подозревая, что добровольно впутывается в такой круговорот событий, от которых любой нормальный человек готов бежать на край света.
***
Прежде чем постучать в дверь, Димон достал из кармана смартфон, посмотрел на экран, вздохнул. Как обычно, в самый неподходящий момент память начала выкидывать фортеля: Димон напрочь забыл от кого он пожаловал к дяде Мишане. От Артура или от Артема? Чёрт! И спросить у Свидерского нельзя, Вадим запретил приближаться к нему в пиццерии ближе, чем на десять метров.
Решившись, Димон постучал по двери костяшками пальцев, опустил ручку и протиснулся в крохотный кабинетик с узким столом, высоким шкафом, тумбой и парой стульев. На одном стуле восседал дядя Мишаня.
Появление Димона заставило Михаила Григорьевича напрячься. Он резко привстал, прошёлся ладонью по волосам, затем снова сел и нервно осведомился:
Ты к кому?
К вам, выпалил Димон.
По какому вопросу?
Э-э я Я позвонить хочу, можно воспользоваться вашим телефоном, а то у меня сотовый разрядился.
Произнеся фразу до конца, Димон прикусил губу. Зря, наверное, про мобильник упомянул, Вадим ничего такого не говорил. Но было поздно, слово не воробей.
Михаил Григорьевич дотронулся до кончика носа и, не глядя на Димона, тихо произнёс:
Ничем не могу помочь, телефон только для сотрудников.
Димон достал из кармана сторублевку, положил её на край стола.
Дядя Мишаня внимательно наблюдал за его действиями.
Готов заплатить за звонок.
Михаил Григорьевич молчал. Сканировал Димона тяжелым взглядом.
Я это, пробормотал Димон. От Артура.
Уже понял, пробасил дядя Мишаня. Интересно, откуда Артур вас берет? Можешь не отвечать. У Артура много секретов, он большой человек, Михаил Григорьевич поднял вверх указательный палец. А я больших людей уважаю. Зачем мне портить с ними отношения? Сам я человек маленький, мне многого не надо, только мирного неба над головой и спокойствия для своей семьи.