Ага, кивнул Димон, ощутив покалывание под левой лопаткой.
Дядя Мишаня достал из тумбы сумку и протянул её Димону.
Бери.
Полагая, что внутри лежит та самая вещица, о которой предупреждал Свидерский, Димон мёртвой хваткой схватился за ручки и уже намеривался уйти, как вдруг услышала бас Михаила Григорьевича:
Куда ты?! А посмотреть, пересчитать? Нет, парень, так дело не пойдёт. Я хочу, чтобы ты при мне пересчитал деньги, и только потом тебя отпущу.
Не успел Димон опомниться, а дядя Мишаня уже взял у него сумку, открыл и, кивнув на перетянутые разноцветными резинками пачки двадцати и пятидесятидолловых купюр, кашлянул.
Считай. Здесь ровно сто тысяч.
Я вам верю, осипшим голосом ответил Димон, уставившись на деньги.
Ну, Свидерский! Ну, погоди! Вещицу одну взять надо. Шутник! Не мог сразу сказать, что Димону предстоит брать у дяди Мишани сто тысяч баксов. Сто тысяч! Офигеть. Огромные деньги! Но зачем, откуда, почему? Почему Димон должен положить их в камеру хранения? Что задумал Свидерский? И от кого исходят угрозы в его адрес?
От бешено скачущих мыслей, голова пошла кругом, Димон пошатнулся, но вовремя ухватился рукой за столешницу.
Пересчитывай, напомнил о себе дядя Мишаня. Доверяй, но проверяй, мне лишние проблемы не нужны.
Я до вечера проканителюсь, выдвинул аргумент Димон.
Откуда ты только взялся, парень?
Действительно, откуда, пронеслось в голове Димона. Шел спокойно, никого не трогал, и на свою беду столкнулся с Вадимом.
Раньше Артур более толковых ребят присылал. Не сам деньги считай, машинка для счёта денег есть. На столе стоит.
Чувствуя, как спина покрылась липким потом, Димон начал стягивать резинки с пачек. Кому рассказать, не поверят. Возвращался с тренировки домой, а оказался в кабинете дяди Мишани. Стоит, считает деньги. И какие деньги целое состояние.
Внезапно Димону сделалось страшно. Вокзал! Ячейка! Ему придётся ехать в метро с астрономической, в его понимании, суммой. А если его ограбят, вдруг выхватят из рук сумку, что тогда? Чьи это деньги, кому они принадлежат и кому предназначаются? Хотя здесь, кажется, ясно: деньги принадлежат дяди Мишани, а предназначаются они некоему Артуру, от которого Димон и пожаловала к хозяину пиццерии. Но с какого бока в этой истории замешан Свидерский, и почему код ячейки Димон должна передать именно ему? Ничего не понятно. Хоть кричи.
Спустя время, заверив Михаила Григорьевича, что он прав, и в сумке действительно ровно сто тысяч долларов, Димон на негнущихся ногах вышел из тесного кабинета.
Напомни Артуру, что я чист, крикнул вслед дядя Мишаня. Мы с ним в расчёте.
На улице Димон осмотрелся по сторонам, ощутив себя маленьким беззащитным ребенком, которого на каждом шагу подстерегает опасность.
До метро Димон добежал за две минуты, вниз спустился с твёрдой уверенностью, что за ним ведется слежка. Во всяком случае, ему удалось насчитать около двух десятков подозрительных личностей. Даже старуха с сумкой-тележкой, которая попросила Димона о помощи, показалась странной. Он отшатнулся от неё, пробормотал что-то нечленораздельное и понесся дальше.
В вагоне, забившись в угол, Димон начал облизывать пересохшие от волнения губы. Неразбериха продолжалась. Все кругом стали врагами. И седовласый старик, что слишком пристально таращился на Димона, и девушка в бежевой куртке улыбнулась как-то не по-доброму. И два парня, исподлобья наблюдавшие за Димоном и время от времени переводившие взгляды на сумку. Наверняка знают, что находится внутри. Пасут Димона. Они все заодно. У Димона началась паническая атака.
Эх, правду говорят, у страха глаза велики. На вокзале Димон чувствовал себя шпионом, выполняющим особо важное задание. Непрестанно озираясь по сторонам, он топал к камере хранения, костеря на чем свет Вадима Свидерского.
Внутренний голос ожил внезапно, словно пробудившись от долгой спячки, он приказал немедленно связаться с Вадимом.
Поставив сумку с деньгами у ног, Димон набрал номер. Отвечать Вадим не торопился, то ли действительно был занят чем-то очень важным, то ли попросту игнорировал звонок Димона. Поразмыслив, Димон пришел к мысли, что второй вариант в данной ситуации не подходит: Вадим должен, нет, он просто обязан ответить на звонок, чтобы услышать заветные цифры код ячейки.
Отсоединившись после двадцатого гудка, Димону нестерпимо захотелось вернуться обратно в кабинет дяди Мишани, извиниться, вернуть деньги и со всех ног броситься домой. Но пути к отступлению не было, атмосфера накалялась.
Отсоединившись после двадцатого гудка, Димону нестерпимо захотелось вернуться обратно в кабинет дяди Мишани, извиниться, вернуть деньги и со всех ног броситься домой. Но пути к отступлению не было, атмосфера накалялась.
К счастью, всему рано или поздно приходит конец. Оставив сумку с деньгами в ячейке, Димон, справедливо полагая, что на этом его мытарства закончились, поспешил в метро.
Дома, в течение двух часов он безуспешно пытался дозвониться до Вадима. Вскоре монотонные гудки сменил механический голос, оповестив Димона, что тот, с кем он хочет связаться, находится вне зоны действия сети.
И как это расценивать, как шутку или издевательство? Вадим не снимал трубку, а потом отключил телефон! Свинство! Чистой воды свинство.
***
В прихожей я скинул куртку и прямо в кроссовках прошел в свою комнату. Люська громыхала посудой на кухне.
Глеб, это ты?
Ага.
У нас ЧП. Микроволновка полетела.
Куда? спросил я, пребывая в собственных мыслях.
Ты что, перегрелся, повысила голос Люська. Сломалась она.
Ага, также рассеянно ответил я и прикрыл дверь.
Сейчас мне было не до Люськи, и уж тем более, меньше всего меня волновала микроволновка. Намного больше меня интересовало существо, которое лежало в рюкзаке. Осторожно поставив рюкзак на стол, я открыл молнию и улыбнулся, глядя на перепуганную до полусмерти мордаху.
Ты живой?
Существо продолжало смотреть на меня ошалевшими ярко-голубыми круглыми глазами, обрамленными пушистыми, какими-то неестественными, ресницами.
Люська распахнула дверь.
Чего забаррикадировался? С микроволновкой что делать будем?
Понятия не имею, я продолжал смотреть в рюкзак, не решаясь достать оттуда найдёныша.
Глеб, ты в порядке?
Да.
Ты странный. Ничего не произошло? Люська напряглась.
Как тебе сказать и да, и нет.
А поконкретней.
Сама посмотри, я кивнул на рюкзак и отступил на шаг от стола.
Заинтригованная Люська подбежала ко мне, прищурилась и ойкнула.
Кто это, Глеб?
Не знаю.
Откуда?
Недалеко от подъезда нашел. В палисаднике сидел. Я его издалека увидел, подумал, котенок, потом ближе подошел и в осадок выпал.
Достань.
Я аккуратно вытащил из рюкзака зверька. Он весь сжался, поджал лапки, хвостик, задергал носиком и, как мне показалось, мяукнул. Люська сказала, что услышала кряканье.
Никогда прежде подобных животных я не видел. Размером с небольшого котенка, пушистый, с короткими лапками и толстым (сантиметров семь) хвостом. Голова продолговатая, ушки едва заметны, нос шариком, плюс два огромных небесно-голубых глаза. Не глаза, а глазищи.
Люська сначала рассматривала неведомую зверушку на расстоянии, боялась до нее дотронуться, потом протянула руку, погладила. От прикосновения зверек снова сжался, раскрыл пасть, мы увидели красный язычок и маленькие острые зубки.
Ого! Такими зубками можно и палец отхватить.
А ты не суй палец ему в рот.
Не умничай. Зачем ты его принёс?
По-твоему, надо было на улице оставить?
Нет, конечно, просто Хотелось бы знать, что это за зверь и с чем его едят.
Неверно истолковав Люськины слова, зверек занервничал, начал перебирать лапками и щёлкать пастью.
Не бойся, никто тебя есть не будет. Люсь, есть у нас какая-нибудь коробка?
Из-под обуви.
А побольше?
Сейчас посмотрю, она выбежала из комнаты.
Я сел на корточки, положил пушистика на пол. Он сделал несколько неуверенных шажков, причмокнул, снова мяукнул или крякнул, а затем, быстро перебирая лапками, залез под кровать.
Такая подойдет? Люська принесла средних размеров коробку для посылок.
На первое время.
Где он?
Под кроватью.
Не трогай, пусть в себя придёт, осмотрится.
Его бы в ветеринарную клинику отнести, узнать, что за фрукт.
Вряд ли они в курсе, Люська включила ноут.
На протяжении часа она рассматривала фотографии редких видов животных. Безрезультатно. Ни на одной фотке мы не увидели зверя даже отдаленно похожего на нашего гостя.
Наверное, кто-нибудь привез издалека домой экзотическую зверушку, а потом выкинул, предположил я.
Считай, обрекли на смерть. Такой глазастик в наших условиях не выживет.
Как поступим?
А ты ещё не понял? Оставляем у себя.
А уход?
Что ж мы, уход крысозябрику не обеспечим?