Арматор,[15] мягко взяв меня за локоть, вельможным тоном говорит Вязанка; театралить, выкобениваться он спец, вы изволите пребывать на улице Молочной.
Откуда вы взяли, почтенный наварх?[16] ломаюсь и я под его марку, показываю, что и для меня небесследно прошло чтение «запрещённых» морских книжек его отца, старого морского волка.
Извольте поднять взор. "Пей молоко будешь прыгать высоко". Бесподобно! А вот "Мы поздравляем каждый дом, где угощают не водкой, а молоком". Но мы благоразумно воздержимся от поздравления. Очень жаль, что угощение ограничивается домом. Что ж не начать угощать и на улице? Что ж хорошему делу не дают размаха, простора?
Вязанка с такой укоризной смотрит на меня, будто именно я во всем том и виноват.
А это уже прямо лекция. На ходу не прочтёшь. Надо остановиться, что мы и делаем.
Товарищи! Луковая рубашка не отход. Настой из неё может оказать лечебный эффект при гипертонической болезни и атеросклерозе. Он благотворно влияет на работу сердца, обладает мочегонным действием и способствует удалению из организма излишков натрия и хлоридов.
Видал излишки! Да не у нас В балласте мы
Почтенный, вы правы. У меня нет слов.
А у меня на те излишки нет финансов ни луковки. Ни копейки!
А у кого они есть?
У печатника Монетного двора, например!
И то, может, покуда печатает.
Мда-а
Послышались звуки, будто пронёсся мимо по булыжной мостовой невидимый тяжёлый танк.
Ого! покосился я на Вязанку. У тебя в желудке свадьба, а в моём нет даже и помолвки.
И сам помолчи, не возникай. Надоело с голодухи тали травить!
Кольча насупил брови, руки в карманах.
На секунду он оживает, в голос читает новый плакат про "жиры хорошие поставщики некоторых противосклеротических веществ". Читает и фыркает.
А подумать если, философствую я с завистью, в крыловские времена Бог был куда добрей. Даже вороне не забывал послать сыру.
Ё-моё, конечно, упавшим голосом соглашается Кокуня. Раньше вот да! А теперь одно из двух. Или Бога нет, или у него вышел весь сыр. Проблема! На этой улочке нам ничто не светит, а от сатанинских глаз у барбосов, что покушаются из подворотен на наши штанишки, навар негуст. Чую, везде за заборными частыми пиками спеют гранд обеды, а никакая самая рассознательная мамзелька не потащит нас за стол. Бу спок, как в санях. Что делать? Этот настенный лирик и то знает, что делать!
Колюк злорадно ткнул указательным пальцем в нацарапанный гвоздём на стенке поражающий своей ясностью, конкретной целеустремлённостью стишок. Пошёл читать с подвывом. Как поэт:
Люблю тебя, как булку с маком,
И даже больше двух котлет.
Готов в любви тебе признаться,
Но опоздаю на обед.
А мы ещё и не завтракали, промямлил я.
Это напоминание подстёгивает Николу.
Вот что, говорит он. Каждый сам себе велосипед. Куда хочу, туда и кручу. По мне, покрутили на базар, хоть в карманах и соловьи свищут. Сегодня базар богатый. Среда! Айда сразу во фруктовые ряды. Там я в айн момент из-под любого стоячего-ходячего подошвы вырежу. План такой. Выбираем ряд. Ты идёшь с одного конца, я с другого навстречу. Основательно пробуй через сотню шагов ты сыт и нос в первосортном табаке.
А ну схлопочем за виски да в тиски?
Ух и беда Сломит козёл голову по самую бороду новая отрастёт!
"А что, не наладился ли Кокунчик от меня удрапать?" подумал я и на базаре базар роем гудел и кипел от людского множества я ни на локоть не отходил от Вязанки, подряд у всех в ряду с усердием пробовавшего яблоки, груши, грецкие орехи.
Нет, это всё-таки классическое не то, с брезгливым выражением на лице цедил сквозь зубы Вязанка, что, однако, вовсе не мешало ему сосредоточенно уминать с треском за ушами самое разрумяное в два кулака яблоко с крснобрызгом, и на немой вопрос хозяина, коротенького, тощего, как муравейка, древнего старичка с белой пеленой на глазах, под которыми светилось по слезинке, с горделиво-весёлым любопытством поглядывавшего, прищурившись, на нас, как в подзорную трубу, в просвет меж аккуратно воздвигнутыми им на прилавке алыми яблочными пирамидками и протянувшего на пробу не дольку на кончике ножа, как обычно, для чего перед ним на чистом блюдечке и лежало надрезанное на куски яблоко и сам нож с ручкой в виде козьей ножки в шерсти, а невесть зачем, пожалуй, скорее от доброты души всё в тот же просвет подавшего с величием восточного коммерсанта непочатое тяжёлое, может, ну, грамм так на все триста, яблоко, в пол-лица красное.
Николай зачем-то посмотрел его на солнце, посмотрел так, как с достоинством и вместе с тем с сожалением и неуверенностью смотрят против света на водку в поднятом стакане, ладясь выпить, смиренно перекрестил яблоком рот, с кротким вздохом принялся разговляться, время от времени не забывая выговаривать про классическое не то.
Я что? Я глотал слюнки. Каждый играл в свои игрушки.
На лице старика, насколько я мог видеть, детское любопытство боролось с паническим изумлением. По мере того как таяло яблоко, сила паники брала всё заметней верх.
Предчувствуя необъяснимо надвигающийся разбой средь бела дня, старик раскрыл даже рот, силясь прогнать беду, но с лихорадочно вздрагивавших губ не упало ни звука.
Наконец старик аджарец обрёл дар слова.
Слюши, кацо! Аба не надо так, да! разобиженный, выкрикнул он фальцетом. Я дал посмотри, а ти скуши! Ну?! Эти базар! Нада плати, да, гражданин хароши!
Само собой, не переставая молотить, принципиально согласился Вязанка, после чего подозвал меня пальцем и, поведя рукой с огрызком в сторону старика, тихо добавил: Гля, как мы этого падишаха объедем на кривой козе, сердито выстрелил в прилавок перед дедом семечками, подчёркнуто укоризненно покачал головой:
Даю один вопросишвили Позвольте узнать, так чем это вы тут торгуете, дядя Базар?
Ка-ак ч-че-ем?
Это я вас спрашиваю. Справка из сельсовета? Фамилия? Размер ботинок? со свирепым упрямством допрашивал Вязанка. Что, земляк с усами, моргаете? Скажете, не знаю? Ничего, судебная экспертиза скажет. Судебная экспертиза знает всё! И вдвое тише, ровней против взятого на рысях разгона: А это, между прочим, экс-пер-тизе на анализ
С гребня пирамидки Коляй милостиво берёт два самых крупных яблока под растерянно-виноватым взглядом в мгновение вспотевшего старика, последнего в ряду, и с твёрдым хладнокровием удаляется прочь хватким, парадным шагом.
(А надо сказать, покуда Вязанка был занят, как он говорил, негоцией, я ковырял ботиночным носком горячую пыль, не спуская с Николы судорожно-цепких взглядов искоса.)
За воротами рынка Вязанка принимается безо всякой на то охоты жевать сушеный инжир выпал из рукава в подставленную колодцем ладонь.
Я плетусь сзади. Приглядываюсь.
У него оба просторных рукава полны всякой фруктовой всячины.
В отместку читаю ему с плаката:
"Всегда надо вставать из-за стола с чувством некоторого желания ещё поесть".
За совет чувствительно благодарен, но намёка на делёж, пардончик, не принимаю. Да с каких это пор я с тяжелобольным худым карманом, где нет как нет даже на развод запаха медяков, должен кормить-поить ещё и тебя, паиньку? Как же, всю жизнь мечтал Ну, чего ты вот за мной тенью, а к прилавку ни ногой?
Не умею я
Весьма сочувствую. Но, насколько мне известно, университетских курсов для твоей персоны в Батуме не откроют. Меня вот тоже не учили А впрочем, и не умей: что барышня не знает, то ей и под масть.
Ты! Не хватай через край!
Не тетерься Страсть как люблю подкатываться к гордячкам с приношениями Бери.
Никола насовал мне полные карманы орехов, сухих инжиров, даже свежей черешни.
Я удивился.
Когда ты только и успел?
Секрет фирмы. А фирма секреты не раздаёт.
Ну а всё же?
Если бы я знал Руки Сами берут в долг без отдачи
Вязанка вздохнул, с досадой покачал головой.
Я живо упрятал всё в дальний сундук. Съел.
Ну как, отобедало земство? подмигнул Вязанка.
А куда ж оно денется
Как меню? Претензии, может, пожелания какие? Вязанка склонил голову в поклоне.
Спасибо. Так вкусно Всего было за глаза.
7
Беда беду выслеживает.
Беда по беде, как по нитке, идёт.
А потом был вечер, был вокзал.
Все-таки дворяне из нас не получились: на дворе не пришлось ночевать.
В зале ожидания облюбовали рядышком две скамейки, пали.
Только слышу это я сквозь сон, в рот мне норовят что-то такое затолкнуть.
Открываю глаза здрасьте, пожалуйста! на моей скамейке лежит валетом юная особа. Юбочка по форме, с декольте Лежит и так это старательно водит у моего родного носа босой пяткой.
Приподымаюсь на локоть спит. Ну, стиснул я зубы, лёг. Только она снова по-новой. Ах ты!.. Я и дай щелчка по той пятке.
Соня ойкнула. Села.
Послушайте, какавелла, вы что?! напылил я.
Ax, извините, так это к вам я приставала? А мне снилось, новые туфли в магазине на примерке ни в какую не лезли. Я так старалась, так старалась