Куда подевались моя робость, мой конфуз Спервоначалу ж я не знал, что и делать с кружкой, обжигавшей руки. Пометался, пометался взглядом на все четыре стороны пусто, некуда и поставить.
Гляжу, Сербин безо всякого ко мне внимания, будто и моего духу нету, тихо-смирно потягивает чаёк. Поспустил я с себя подпруги, отмяк, стало мне так спокойно на душе, я тогда давай и себе потихонешку отхлёбывать
Насадился я уже, как антипов щенок, кружка моя пуста. Но я её отдавать не отдаю, боюсь, как бы из доброты Сербин не налил мне ещё чаю, а сахару у него наверно нету ни пылинки ему будет неловко и перед самим собой, и передо мной.
Я подношу кружку с вмятиной на боку к губам, со свистом втягиваю сквозь зубы воздух так-де жгусь.
Ломаю я эту комедию лихо, так что Сербин даже сказал:
Не шибко горячись. Лёгкие испортишь.
Вместе с тем я во все глаза изучаю Сербина и чем больше смотрю, убеждаюсь, не такой-то он и совсем чужой.
Дядь, говорю я, а я вас немножко, самую капелюшку, а помню. Вы с нашего района. Дома вы тогда были только в другой одежде, ещё не в усах тогда ходили.
Было такое дело, хлопче, было!
А за что вам дали на войне усы? За храбрость?
Ну а ты как думаешь? За что ж ещё?
А можно, я потрогаю
Трогай, дергай, геройка! Полный короб волюшки насыпаю!
Подушечками потных пальцев я осторожно провёл по усам, потом обошёл у себя мизинцем всё то место над верхней губой. Ничего схожего!
Дядь Петь А что, если Ну а если я останусь с вами, быстро вырасту и буду хорошо драться, мне, что, дадут усы?
А почему бы и нет?
С ненастьем в глазах Сербин подошёл ко мне и прижался, опустившись на корточки. Наверное, с усов упала тёплая чайная капелька мне прямо на голую, как коленка, макушку: только ж вчера в обед ма стригла меня.
Тут вернулась лёгкая на помине ма.
Сербин быстро встал и отвернулся, зачем-то провёл рукавом гимнастерки по лицу. Он и маме налил чаю из опивков по ниточке тянулось.
Та ты шо, Петька? Мама замахала на него руками. Який там чай? Чи ты смиешься? Покы бигала шукала командира, так напилась душа поту, як мазница дегтю. Пиду, пиду я з малым, а то вин у тебе засидився, як та редька.
Поля, задумчиво-грустно, сиротливо проговорил Сербин, успеешь к Никифору. Не в дальности он Постой минутку какую Два слова Как там наш совхоз в Насакиралях?
А шо совхоз? Крутится. Мужиков старше цього, мама тронула меня за плечо, ни напоказ, одни бабы и в дудочку, и в сопилочку. От света да света на плантации, на чаю. Як вечер окопы рыть. А там вже нам и ночь не в ночь В трудах всё время скачет. Даром шо бабы, а в работе ломають на всю катушку Каждая крутится по-своему. Одна кругом, другая через голову. Их вон, ма ткнула в меня пальцем, трое. Обуй, одень, накорми, Полька! И не я одна така. Почти у каждой детворы понасыпано, як яець под квочкой. Того-то редкая жинка приходит домой без двух норм. А больше Не три, так все четыре нормы её! На той неделе на бригадном у нас собрании стахановкам давали кому медальку, кому отрез, кому из детской одёжи шо Теперь ты не очень со мной и с Настюхой тоже. При медалях мы! Под эти медали мы выпросили по дню, навидаты шоб вас в выходной.
А что там Настёна моя? Как она?
Не хворае, робыть Валька бо́леет всё, с Гришу вже будет. Ростэ, Петька, дочка. Там така гарнэсэнька! На личность схожа с тобой, як два глазочка Сёни Настюха за нашими казачками приглядае. А на той выходной я Вальку возьму до себе, Настюха прииде сюда Ой, бежу! Всё! Рассказала, як размазала Ты ж не гневайся
Что ты, Поля! Как мёдом по сердцу помазала Спасибствую! Лёгкой дороги тебе!
Мы пошли вприбежку.
15
Бой отвагу любит.
Сынок, бачишь он-ондечки мост? спрашивает ма.
Вижу.
Там солдаты купають коней. Там и батько наш.
У-у-у заныл я.
Шо? Глазам видно, та ногам обидно? Далэко?
Далеко-о ещё
Бильше йшлы. Ходим скорише. А то и небо сапурится, як бы дощь на нас не напал.
Мы шли так быстро, что я дотуда всё время бежал, держась за её руку.
На берегу реки, вот тут, ма остановилась в растерянности.
Ух сколько коней! удивился я. Ма! А как мы угадаем папку? Солдаты ж все в одинаковом?
А я об чём кумекаю? Як ты думаешь?
Ма спросила про отца у пожилого солдата с ведром проходил мимо, и тот повёл нас к самому мосту.
Вот он и мост.
Речка здесь совсем мелкая. Чуть в сторонке от остальных человек пять, раздетые также до пояса, в засученных до колен защитных брюках, отхватывали вёдрами воду и весело обливали лошадей.
Лошади всхрапывали и тихонько, придушенно ржали.
Тот вон с закрайку проговорил солдат. Ну, видите?.. Он поставил ведро и своим гребешком взялся расчёсывать конику гриву? Ваш!
Мыкыш! со слезами крикнула ма и почти бегом пошла по воде, веером вздымая перед собой упругие белые полукружья брызг.
Именно тот боец, про кого говорил нам вожатый, наперёдку других в группе обернулся отца я сразу не узнал.
Они обнялись, прямо в воде по колено обнялись; батистовый платок с харчами-гостинцами, что ма всю неделю готовила, в речку выпал у неё из разжатой руки отцу за спину никто не шелохнулся
Не стерпел я ждать, попрыгал по воде к ним.
Поймал на руки отец, прижался щекой к моей щеке и заплакал
Неподалёку, тут же, на берегу, за всё про всё в каких метрах от воды, была выдолблена в порядочном, неохватном камне скамейка. Отец, обнажённый до пояса и босой, повел туда ма.
Я важничал втихую у него на руках.
Отец и мать опустились на лавку.
Хорошо как сделали, с благодарностью в голосе заговорил отец, поспособнее усаживая меня на коленях своих. Приехали же вот
послухать, подхватила ма, як ты тут
Да как?.. Как все
Про всих я по радио чую кажне утро. Як ты сам?
Из Махарадзе, из дома, прибыли учеба. Кого на передовую Отобрали, перецидили, пересеяли на сито Я тебе про это уже писал
Ну так шо ж, шо писал Письмо бомага, рука шо хошь нарисуе. А я А я живого хочу послухать!
В противовес отцу, говорившему не в охоту, ма была какая-то необыкновенно резкая и колючая. Я никогда не видел её такой. Слово живого она так произнесла и так при этом посмотрела на отца, будто он и впрямь был неживой, а потому никакого дела от него и не жди. Я почувствовал: его хладнокровие, спокойствие, усталость, умиротворённость, что ли, злили, выводили её из себя.
Конечно, всё это враз понял и отец, он как-то вдруг острей обычного почувствовал эту одну общую вину, разложенную в равной степени всем Богам по сапогам! на каждого из фронтовиков и состоявшую, по мнению матери, в том, что уж очень долго они церемонятся с немчурой. Отец весь как-то сжался, стал меньше и смотрел уже не гоголем, как только что, а каким-то виноватым, даже жалким; теперь он и не знал, куда и деть свои руки с золотыми щёточками волос на пальцах, они как-то ему мешали вроде.
Он скрестил руки на животе, прикрывая голое тело и неловко пряча под скамейку босые ноги, медленно поднял глаза.
Истории много, Полюшка, приглушённым голосом заговорил отец. Четыре раза ходил на передовую Сколько в горах брата нашего полегло Иной день так-сяк затишок ещё, а то узнаешь, почем ковш лиха. Только это сунешься к костерку скухарить что горячее, ан возьмётся поливать! Это тебе, рядовой, стрелок сто двадцать четвертой стрелковой бригады, и на обедец, это тебе и на ужин. Про всё забудешь! Так и греешь-носишь в кармане брусок сухого концентрата, носишь, пока не получишь свежий паёк, а там старую пачку швырь коню в пойло На ком, Поленька, беда верхи не ездит? В последнем деле лошадь подо мной убило, пилотку, отец достал из кармана вдвое сложенную пилотку, вот тут прострелило. Повенчан твой Никифорий пулей, в каком сантиметре выше лба чиркнула. Остался вот Знать, есть ещё счастье Он помолчал, грустно усмехнулся: С секретом оно у меня Какой ни аккуратист, ты ж это знаешь, а перед боем я никогда не брился, и все потому не срезать бы век свой. Примета у меня такая
Отец говорил и говорил, а я взял у него пилотку, продел палец в дырку от пули и крутил пилотку.
Мама внимательно и даже как-то не то удивлённо, не то испуганно слушала отца, и чем дальше слушала, выражение её лица становилось всё уступчивей, всё мягче, всё приветливей.
Сколько ж перепало тебе лиха, Мыкыш, тихо сказала она и приникла к отцову плечу в веснушках. Э-эх, жизня, когда ж ты похужаешь?..
Оно и у тебя, Поленька, не мёд ложкой Сама-четвёрта с детьми, без хозяина Как там дома? Ребята как?
А шо ребятёжь Ребятёжь туго свое дило зна. Росте! Кажуть, хлопцы у день по маковому зернышку ростуть, а ростуть же. Там таки парубки вымахали! Не узнаешь!
А слушаются?
Не люблю я шептать в кулак, не возьмусь и говорить сполагоря шо здря Не скажу, шо у людей дурачки внатруску, а у нас внабивку Не-е, лишне то. По дому, слава Богу, помогають, не шкодять. Никто не приводил за руку, як бувае с другими, то в огород залезли, то в сад к кому. Та гладко жизню не изживешь. В жизни, як на довгой ниве, всяко бувае. Бувае, Мыкыш, ершаться, так я, грешная на руку, нет-нет та и я вжэ и не знаю, як щэ з ними по-другому! нет-нет та возьму и пригладю ремешком, раз на словах не понимають матирь свою.