Игорю тоже сильно доставалось за то, что, будучи сыном художника и актрисы, рискнул сделать её своей женой. Так она ещё и подливала масла в огонь своей бесплодностью!.. Что это за семья такая без детей? Кавказские склочницы приписывали мужу бесчисленные болезни, которые он, должно быть, подхватил, пока вёл бродячую уличную жизнь, и искренне жалели и её, и её отца за то, что так промахнулись с выбором. Хотя дело только в ней, в ней!.. Ей врачи пророчили чахотку, ей не советовали беременеть из-за хрупкой комплекции, её проверяли каждый год, чтобы ненароком не проглядеть какой-нибудь болезни! И как им это объяснить?
Я, пожалуй, выйду здесь. Саломея остановила кучера, постучавшись в окно кареты, и поцеловала сестру в лоб. Ты доедешь сама до больницы?
Мне не пять лет, отмахнулась Тина и заставила себя улыбнуться. Я могу преодолеть несколько кварталов самостоятельно.
Старшая сестра покачала головой, и, «завайкав», вышла из фаэтона. Павлэ остановился на дороге, которая вела на кладбище, где похоронили Вано. Обе девушки прекрасно знали эту тропинку, так как осенью и зимой восемьдесят третьего года оттоптали себе на ней все ноги, а сейчас посещали могилу по очереди. В тот день пришёл черёд Саломеи, а Тина, как бы ни хотела составить ей компанию, не могла этого сделать. Через четверть часа её ожидал на приеме новый ахалкалакский врач, которого выписали из Эриванской губернии на помощь постаревшему Матвею Иосифовичу.
Уверена, с твоими лёгкими всё в порядке, подбадривала даико. Ты давно уже не болела!
Тина слабо кивнула и в последний раз помахала рукой, прежде чем экипаж окончательно скрылся за поворотом. Саломея тяжело вздохнула, а морозный зимний ветер зашумел у неё в ушах. Ей показалось, или сестра выглядела удручённой? Но что же её терзало?..
С недавних пор Саломея чересчур много думала о других и совсем мало о себе, но такая жизнь ей даже нравилась. В том, чтобы заботиться о ближнем, находилась особенная красота, и теперь она понимала, почему Катя
Молодая женщина остановилась на полпути и, потоптав кончиком сапог сорняки, иронично усмехнулась. Несмотря на титулы и бесчисленные деньги родственников, покоившихся здесь никто так и не спас от чертополоха и крапивы, а власти не очень исправно следили за ухоженностью могил. Высоко стоявшее в небе солнце заслепило госпоже Ломинадзе глаза, и она прикрылась от него рукой. Решительность покидала её по мере того, как высокий крест на захоронении Вано становился все ближе, а к горлу подступал комок. В голове до сих пор звучала погребальная музыка.
Слёзы наворачивались на глаза, когда она думала о том, как именно потеряла брата. Могилу Пето она не посещала совсем, зато на надгробии дзмы всегда лежали самые свежие цветы уж она-то постаралась!.. Не забывала она и о скромной, совсем свежей могилке рядом, ведь кроме неё никто о ней не вспоминал. Надпись на той плите гласила: «Не стала твоей женой перед людьми, так стану ею перед Богом».
Кроме неё о последней и самой горячей привязанности Вано не знали ни сёстры, ни отец. Катя просила не рассказывать о себе остальным, так как больше не принадлежала к «светскому» миру, а, чтобы оправдать наличие чужого захоронения так близко, Саломея придумала красивую легенду по Катиной же инициативе. В монахини несчастная девушка не постриглась, но при монастыре жила как своя и помогала в церковно-приходской школе до тех пор, пока в той самой школе не разразилась эпидемия неизвестного гриппа, напоминавшего средневековую потницу.
Саломея стёрла со щёк слезинки и, опустившись на колени, разложила цветы в равном количестве на обе могилки. Воспоминания захлестнули её.
Ты побледнела, покачала она головой, когда в один из визитов в Богородинский женский монастырь под Ахалцихом не заметила на щеках Катеньки привычного румянца. И похудела!.. Ты случайно не подхватила ту лихорадку?
Катя как-то странно улыбнулась и, взяв гостью за руку, повела в сад на прогулку. Девушка одевалась во всё черное, убирала волосы наверх, а на шее висел крупный нательный крест, который Катя то и дело целовала. Со временем несостоявшаяся невестка только похорошела и даже в балахонах аскета смотрелась пленительно женственно. Но глаза!.. Глаза были такие безжизненные, что хотелось кричать от боли. «Светская» жизнь на самом деле осталась для неё далеко позади, и Саломея чувствовала, как бедняжка с каждым днём всё сильнее и сильнее отдалялась. Катенька почти воспарила над миром, который ещё слишком крепко держал её саму, но такое умиротворение на лице юной девочки напугало бы любого. Столь отстранённо смотрят только святые или же те кто вот-вот умрёт!..
Может и подхватила, но разве не всё равно? пожала плечами праведница и подставила нежное лицо под лучи солнца. Эта встреча случилась прошлой весной, и над их головами весело щебетали птицы. Посмотри, посмотри туда, наверх!.. Как причудливо скользят по небу облака!..
Золовка хотела отругать невестку за это «всё равно», но причитания замерли у Саломеи на губах, когда она вгляделась в облака вслед за Катей и затаила дыхание. Окружающий мир на миг перестал для них существовать, и обе девушки прикрыли глаза, наслаждаясь моментом. Вдыхая чистый апрельский воздух, они с опозданием откликнулись на приветствие попа, который пожелал «Екатерине Петровне доброго дня» с безграничным уважением и почтением. Саломея смотрела ему вслед, раскрыв рот, и в очередной раз испытала за себя безграничный стыд. Почему всё земное так сильно её занимало, когда Катенька так мало придавала этой суете значения? Как мелочны и ничтожны все её порывы по сравнению с этой чистой, невинной душой!
Тебе всё же не стоит так много бывать у Оленьки, искренне посоветовала подруга. Она честно выждала, пока собеседница оторвется от созерцания высокого неба и наслушается пения птиц. Я понимаю твоё христианское желание ухаживать за ней, но ты можешь подхватить заразу.
Девушка снова не ответила, только посмотрела так, что по телу побежали мурашки. Господи!.. Неужели она хотела заразиться? Неужели сама этого добивалась?
Саломея зарыдала навзрыд. Как и ожидалось, после той встречи Катенька не прожила долго. Больная девочка быстро оправилась, но её благодетельница так и не поборола болезни.
Спасибо тебе! говорила Катя, прежде чем испустить дух, и крепко сжала руку золовки. Спасибо тебе за всё, Саломе!.. Я расскажу о твоей доброте Вано. И пусть Бог тебя вознаградит!
Катя умерла к лету, но её последние дни до сих пор наполняли сердце старшей Джавашвили всепрощением и теплом, что она так неожиданно испытала в тот ясный апрельский день. За брата она могла быть спокойна: на том свете о нём точно позаботятся.
***
Тина прибыла в больницу с небольшим опозданием из-за того, что Павлэ встретил своего знакомого на дороге и долгое время справлялся об его родственниках, супруге и детях. Женили ли сына, выдали ли замуж дочку? Как же это всё по-кавказски!
Выходя из кареты, Тина увидела, что основная Ахалкалакская больница не на шутку разрослась, пусть врачей до сих пор не хватало. В прошлом году губернатор принял решение снести старый особняк графов Майковых на соседней улице и переделать его под ещё одно крыло госпиталя. Это крыло в итоге отдали под нужды раненных в вечных кавказских войнах офицеров, а основное так и осталось для «простых смертных». Матвей Иосифович встретил «душеньку» у того самого здания и лично проводил в кабинет своего протеже. Тот с недавних пор разрывался между флигелями.
Левон Ашотович делает основную работу в нашей больнице, и я безгранично ценю его за это, заговорил старый доктор, показывая Тине дорогу в кабинет молодого. На углу они остановились, чтобы пропустить вперёд каталку с юной роженицей. Я лишь по пустячным вызовам езжу, да и то, если подагра не замучает. Ах, милочка, лучше вам не знать, что это такое!..
Тина вежливо кивнула, заметив, что почтенный медик так много сделал для народа Ахалкалаки, что имел полное право на покой. Тот растроганно покряхтел и, сделавшись на старости лет словоохотливым, забормотал что-то ещё. Кто знает, сколько бы они так простояли, если бы Левон Ашотович наконец не пригласил их войти?
Вы опоздали на десять минут, холодно заметил молодой врач и даже не поднял головы от записей. Обескураженная гостья не сразу нашлась с ответом, и, почувствовав заминку, давний приятель поспешил вступиться за неё.
Не злитесь на Валентину Георгиевну, милый друг, произнёс он виновато. Я её неприлично заболтал. Что поделать! Совсем разучился следить за временем.
Левон Ашотович ничего не ответил и всё выводил что-то пером в историях болезней. Тина, которая впервые попала на прием не к Матвею Иосифовичу, не знала, что и делать. Не одобряя её замешательства, старый еврей подмигнул девушке украдкой и настойчиво подтолкнул к письменному столу коллеги.
Ну, я вас оставлю, сказал он весело и, юркнув в проём, исчез за дверью.
После его ухода в приёмной комнате воцарилась такая тишина, что, пролети сейчас муха, она бы их оглушила. Тина откашлялась, чтобы привлечь внимание, но тщетно. Для больной стало ясно, что, пока Левон Ашотович не закончит своих записей, он не начнёт осмотра, и тогда, чтобы не терять времени даром, она принялась его разглядывать.