Вот это я понимаю: по-нашему! Своей огромной медвежьей рукой толстяк сгрёб друзей в охапку и со счастливой улыбкой потрепал их по голове. Не хватает только Вано Он скоро приедет?
День рождения Тины пятнадцатого числа. Думаю, со дня на день он уже будет здесь.
Резо протёр друг о друга полные руки и шлёпнул себя по правой ноге.
Вот это будет веселье, когда мы снова увидим нашего старого столичного друга
Генацвале!
Пето будто холодной водой окатили, когда он услышал звук этого голоса такого хрупкого, надломленного и знакомого. Они переглянулись с Андреем, и Пето прочитал в глазах русского живое страдание, которое испытываешь, только когда теряешь что-то действительно дорогое. Ему даже стало больно физически от плохого предчувствия, и, когда все они обернулись на зов, никто не сомневался: голос принадлежал семнадцатилетнему Славе, младшему брату Андрея.
Всё произошло в один миг. Резо, как самый здравомыслящий из всех, бросился на помощь еле державшемуся на ногах мальчишке и успел подхватить его раньше, чем тот опустился на нагревшийся за жаркий день асфальт. Из обагрённого рта Славы на полную руку Резо закапала кровь. Пето подбежал с другой стороны и благо на улицах было безлюдно помог оттащить его в тёмный закоулок. Андрей, издавший стон отчаяния, как только увидел у Славы огнестрельное ранение в живот, вяло поплёлся за ними следом, похоже, так и не смирившись с потрясением.
Ты что ты один ты пошёл туда один, да?
Старший брат смотрел на то, как жизнь постепенно угасала в голубых глазах младшего, и почти не сомневался, что оказался прав в своих догадках. Пето сокрушённо прикрыл веки, когда мальчишка победоносно улыбнулся сквозь слёзы и боль.
Я сделал это, друзья! с чувством выполненного долга сообщил им Слава, и Андрей громко всхлипнул. Он больше не сдерживал себя слёзы потекли по его щекам рекой. Я напечатал ту статью, успел. Завтра она будет на столе каждого приличного мужа Ахалкалаки. Это безоговорочная победа!
Ты дурак, Слава! горько выругался Резо и вытер нос чистым рукавом. Даже его далеко не слабые нервы сдали. Кто просил тебя лезть в пасть ко льву в одиночку?! Мы ведь всё уже спланировали!
Юноша закрыл глаза и блаженно улыбнулся.
Хотел выслужиться, покачал головой Пето. Хотел, чтобы мы наконец стали воспринимать его всерьёз! Мечтал доказать, что не хуже своих старших товарищей. Тьфу!
Он красноречиво сплюнул в сторону и больше не поднимал глаз на парня. И откуда только берётся проклятый юношеский максимализм, унёсший столько молодых жизней ещё до того, как их владельцы успели бы сделать хоть что-то действительно стоящее? И почему ум и расчётливость приходят только с годами?
Но вся вина лежала только на одном Славике. За глупость нужно платить. Во всей этой ситуации Пето чувствовал искреннюю жалость лишь к Андрею. На убитого горем брата становилось страшно смотреть.
Ты ещё скажешь мне спасибо, генацвале, из последних сил прошептал Слава и пронзительно посмотрел на друзей. Завтра, когда каждый уважаемый человек в Ахалкалаки
Он так и не договорил, потеряв сознание. Резо нервно померил парнишке пульс и еле заметно выдохнул, когда почувствовал слабое, но уверенное сердцебиение.
Это болевой шок, успокоил он горячо перекрестившихся друзей. Сердце ещё бьётся, но счёт идёт на минуты. Надо спешить.
Нужно отвести его к Матвею Иосифовичу, бесцветным, еле живым голосом предложил Андрей и размазал по лицу слёзы. Может быть, он всё ещё сможет помочь.
Пето и Резо обменялись озадаченными взглядами, но в конечном итоге согласились с этим разумным предложением. Подхватив Славу на руки, Резо уверенным шагом двинулся в сторону дома, где жил старый еврейский доктор, поддерживавший их тесный «кружок по интересам», а Пето и Андрей молча зашагали следом.
2
Пять дней спустя старый князь Георгий размеренно попивал свой излюбленный кофе, что уже стало для него своеобразным утренним церемониалом, и с интересом просматривал страницы «Ахалкалакского листа» уездной литературно-политической газеты, пока ждал прихода Пето. Георгий ещё не успел выразить зятю благодарность за то, что тот так быстро привёз из Ахалкалаки врача для его милой Тины. Видел бог: если бы он только знал, что она снова так тяжело будет переживать «женское недомогание», то ни за что не позволил бы пройдохе Циклаури так увлечь себя игрой в нарды! И всё же старый князь позвал к себе Пето в тот многообещающий июньский день далеко не за тем, чтобы сказать ему спасибо за случай со средней дочерью. Увы, его душу всё ещё терзала проблема, которая не решалась так просто.
Георгий отпил из своей кофейной кружки, специально растягивая удовольствие, и надел нелепые круглые очки, выписанные Матвеем Иосифовичем, когда его внимание привлёк особенно любопытный заголовок в «Ахалкалакском листе»: «Социализм и политическая борьба». Авторство приписывалось некому Георгию Плеханову, эмигрировавшему в Женеву, но гораздо больше князя привлекли строки, поместившиеся сразу после данной статьи. Они призывали бороться с насаждением русской культуры в Грузии, её «игом», длившимся почти сто лет, и отстаивать свою самобытность, поддерживая национально-освободительное движение Ильи Чавчавадзе. Каждая клетка в патриотичной душе Георгия отзывалась на эти абзацы, но в его голове всё ещё не укладывалось: как только царские жандармы пропустили такое в печать?
Вы хотели меня видеть, ваше сиятельство?
Дверь в рабочий кабинет князя надоедливо скрипнула её давно пора смазать, и на пороге, наконец, появился Пето. С того происшествия с Тиной ему как будто и самому нездоровилось ещё более хмурый и неразговорчивый, чем обычно, он вздрагивал от любого порыва ветра и всё время озирался по сторонам, будто чего-то страшно опасался.
Георгий бодро поднялся с места и, отложив в сторону «Ахалкалакский лист», с готовностью раскрыл для зятя свои объятья. Дружелюбная улыбка не сходила с его морщинистого лица. Что ж, ещё бы! Иного и не оставалось.
Молоденьким юношей старый князь Джавашвили был невероятно хорош собой. Родным Кавказом в нем дышало всё от гордого, внушительного подбородка до сильных, удалых плеч. Он всё ещё славился отменным здоровьем Тина явно пошла этим не в него! и никогда ни на что не жаловался. Проседь давно появилась в его чёрных волосах, но, как ни странно, очень шла Георгию, придавая ему отпечаток почтенной старости. Его зелёные глаза всегда искрились приветливостью и оптимизмом, поэтому со стороны казалось, что в доме этого человека никто и никогда не знал беды. Свой жизненный путь он прошёл с большим достоинством: Пажеский корпус, элитный Преображенский полк, а затем отставка, женитьба и четверо детей. Но случались на нём и ошибки, о которых гордый грузинский князь вспоминать не любил. Сейчас же он прекрасно вёл бухгалтерию в Сакартвело и слыл практичным, нерасточительным хозяином среди прислуги.
К чему все эти любезности, дорогой? весело рассмеялся князь, а его смех зазвучал вполне естественно. Чай, не чужие друг другу люди. Который год родня. Ну присаживайся же, присаживайся!
Напускная благожелательность тестя не убедила Пето. Он прекрасно знал, что когда-то Георгий не слишком одобрял выбор старшей дочери и смирился с ним только потому, что Саломея без памяти в него влюбилась и слышать не хотела о другом избраннике. Хоть и дворянин, но нетитулованный, да ещё и обедневший! Родителей нет, живёт на попечении у богатого дяди, владевшего винодельным заводом в Тифлисе и несколькими в Ахалкалаки, и копейки в жизни сам не заработал не хотел, не привык, да и просто не умел! Георгий иронично хмыкнул при мыслях об этом. Интересно, сколько раз сёстры припоминали Саломее те времена, когда по Сакартвело в очередной раз раздавались крики и ругань?
Вы, наверное, очень рады, неумело улыбнулся зять, чтобы поддержать разговор. Вано скоро будет дома.
Я скучал по своему самому бестолковому отпрыску. Это так. Старый князь хищно сощурился. Но пока вы с Саломеей гостили у нас, я почти не ощущал его отсутствия ведь вы его заполнили с лихвой!
Вот он, ещё один завуалированный укор в сторону Пето! Сколько можно гостить пора и честь знать, да возвращаться в Тифлис к большому денежному мешку, к дяде. Только что делать, если возвращаться оказалось больше некуда?
Последний приезд супругов Ломинадзе в Тифлис ознаменовался скандалом: дядя заявил, что не намерен терпеть племянника и его привыкшую к роскоши жену, когда его собственная семья два сына с невестками и куча внуков непрерывно росла. Платить за съёмную квартиру стало нечем, после того как истратились все накопленные средства и даже приданое Саломеи. И тогда ещё весной они приехали в Сакартвело, не придумав ничего лучше.
Пето предпочёл сделать вид, что не понял намёка, и продолжил деланно улыбаться. В конце концов, не выгонит же старый князь на улицу собственную дочь! А стало быть, и его тоже что тогда скажут люди?
Сегодня день рождения Тины, как ни в чём не бывало, пожал плечами зять. Уже вечером у вас соберётся весь свет! Теперь вам точно не придётся скучать