***
Пришёл я вечером, когда город уже слегка припорошило серым пеплом сумерек и зажглись то тут, то там, говоря языком поэтов Серебряного века, первые звёзды они реально там висели: я, пока шёл, насчитал аж шесть штук, и Полярная в небе была в первую очередь.
Пришёл отчасти из любопытства узнать, насколько серьёзно её желание начать новую жизнь (хотя, если разобраться в её возрасте и положении бабушки, начинать новую жизнь весьма проблематично). Или всё ещё втайне надеется, что этот её решительный жест предупреждение ему, что она уже не шутит, что Петя одумается, перестанет трогать её лицо кулаками, а будет приносить всю зарплату, дарить цветы по субботам и запишется к слесарю-сексопатологу вылечить импотенцию, геморрой и фобию закрытых пространств она у него тоже начала развиваться с некоторого времени.
Когда она открыла дверь двухкомнатной хрущёвки на четвёртом этаже и я увидел её выжатое, как половая тряпка, лицо с явными признаками перепоя, растрёпанные волосы и синяк под глазом, сразу понял в чём дело. У дамы «горели буксы» здесь уместно применить это словосочетание из молодёжного сленга, означающее что баба с похмелья. Фланелевый халат сиреневого цвета с прилипшим на локтях и подоле сором, словно она валялась за пять минут до моего звонка на паласе либо в ущелье каньона. В вырезе халата неэстетично болтались полусморщенные титьки зрелой женщины, при взгляде на которые сразу пропадало желание потрогать их рукой, как возникало от созерцания торчащих торчком «прелестей» юных красоток. Нездорово белые, с синими тромбофлебитными шишками икры, торчащие из-под, халата усугубляли общее негативное первое впечатление. Хотя, когда она бывает трезвая, и не с похмелья, и морда не опухшая, а слегка подштукатуренная, с подведёнными карандашом глазами и накрашенными губами, с уложенными в аккуратную причёску, выкрашенными в красно-рыжий цвет волосами (в какой девушки и дамы красят волосы по текущей моде, или это исключительно такую краску для волос завозят в наш городишко захудалый местные коммерсы), с сохранившейся фигурой, что большая редкость в провинции для дам её возраста (потерявшая форму грудь и тромбы на ногах не в счёт, тем более можно эти недостатки, если дама следит за собой, умело скрыть), то становится даже привлекательной и соблазнительной женщиной, несмотря на возраст и социальный статус бабушки, но сейчас, в таком состоянии жалкая, трясущаяся с похмельного угара и не видящая уродливых недостатков дамского возраста, усугубляющихся абстинентным синдромом Шварцэлленберга (немецкий нарколог середины 18-го века, впервые описавший симптомы тяжёлого похмелья) вызывала брезгливое, отталкивающее чувство. Несколько лет назад, когда она ещё не начала спиваться, у меня возникало желание употребить её по назначению, пока её пьющий муж валялся на кушетке, на тёмной стороне Луны, и хотя я тогда не знал, что она ханжа и девственница в сексе, несмотря на то что уже мать и что на дворе уже вовсю бушевали развратные 90-е, когда в Москве открылись первые секс-шопы и бабам вовсю предлагались искусственные заменители женского наслаждения вместо нестоячих, болтающихся, как атрофированные, потерявшие упругость резиновые шланги, хуи их партнёров, мужей и случайных знакомых по бизнес-«проэкту», и появились журналы с голыми, но очень привлекательными девушками, и не только журналы, но и видео, подозревал по прорывающимся по пьяни Петиным откровениям и на основании собственного опыта а он у меня уже был, и весьма солидный, и разговоров с другими недотыкомками об истинных причинах их конфликтов со своими бивнями9 в семье и, как следствие, скандалов, ссор, пьянства, мордобоя и измен своим «благоверным». Так вот, у меня возникало желание оприходовать её по-взрослому, но, так как Петя был мой приятель и мы в своё время выпили не один литр водки, это желание так и оставалось в виртуальной плоскости, тем более что, как я сообщил в самом начале повести, жёны друзей и приятелей были для меня табу по нравственно-этическим причинам, особенно если это был хороший друг. Но, как выяснилось впоследствии, таких друзей не оказалось при детальном рассмотрении. (Другое дело если дама незнакомая, из другого города и вполне употребительна стройная, с гладкой кожей, не очень страшной мордой, хотя и это не проблема после стакана водки, и не говорит при общении слишком много умных слов, тогда варианты вполне решаемы.) А когда она начала деградировать спиваться, то и мысли, чтобы её употребить, как-то незаметно испарились из головы, а тем более сейчас, глядя на её непрезентабельный вид.
Привет. Я неуверенно шагнул в маленькую прихожую с треснувшим овальным зеркалом на стене, выкрашенную масляной краской под кирпичную кладку и завешанную одеждой. Я уже начал жалеть, что зашёл проведать несчастную в семейной жизни даму, когда увидел, в каком состоянии эта дама находится.
Проходи, Виталик, засуетилась она, как обычно суетятся люди, находящиеся под жёстким алкогольным прессингом жалко и отталкивающе, сразу вызывая брезгливое чувство к ним, как к грязному пьяному бомжу, сидящему у дверей магазина и сшибающему мелочь на алкоголь. Дохнула на меня перегаром и запахнула вырез халата фи, больно мне интересно смотреть на её немолодую, отвисшую, с тёмно-фиолетовыми сосками эту самую, поймав мой недоумённый взгляд.
Чего это у тебя, Том, под глазом? спросил я, увидев у неё синяки, явно имеющие происхождение не как последствия неумеренных возлияний, раздумывая, снимать куртку и ботинки или сразу уйти под каким-нибудь предлогом.
А то ты не знаешь чего сделала она попытку улыбнуться. Петя вчера пьяный приходил и начала осторожно, словно проверяя, на месте он или нет, трогать под левым глазом смачный фиолетовый, как её халат, синяк.
Ну, и?..
Стал умолять меня опять жить с ним, когда я, увидев в глазок, не стала открывать. Говорил, что любит, жить без меня не может! Что больше никогда так не будет поступать.
И ты открыла?
Открыла вздохнула она, отводя взгляд в сторону. Жалко мне его стало Помолчала немного и раскололась: Бутылку принёс Говорит, давай выпьем, всё обсудим по-хорошему
Она опять вздохнула, ещё глубже, входя в роль мученицы, оправдывающую её алкогольную деградацию и дающую моральное право топить горе в вине, за какую она с радостью ухватилась: эта роль, по моим наблюдениям, ей нравилась, да и не только ей, но и другим более-менее знакомым моим дамам, которые чересчур увлекались употреблением алкогольных напитков.
А дальше?
Выпили мы с ним Он опять начал упрашивать меня жить с ним, клялся, что больше такого не повторится, а я не соглашалась, да и Людка с Настей (дочери) не раз мне и до этого говорили: «Гони его, мамка, что ты терпишь!» Тогда он сначала начал плакать: «Я тебя люблю, Тамарка, прости меня, ты же видишь, как я тебя того!» Но я всё равно не соглашалась, повторяла ему, что, Петя, всё кончено, у меня уже нет никаких дамских сил терпеть такое издевательство! Я и так всю жизнь с тобой живу как раба-прачка. А взамен ничего, кроме твоей жалкой зарплаты, и то больше половины ты пропиваешь, да ещё по лицу получаю от тебя! А как допили бутылку, говорит: «Давай денег, я ещё за одной сбегаю». «Нет, отвечаю ему, иди домой, к своей мамаше, этой коряге, которая меня всю жизнь, что мы живём, ненавидит и поливает грязью: я и шлюха у неё, и потаскуха, хотя ни разу тебе не изменяла и всю жизнь, что мы живём, только о семье и думала да как девчонок вырастить поставить на ноги. А ты только и делал, что пил и руки распускал, да ещё и обзывал меня по-всякому! А твоя мамаша даже своему сожителю один раз говорит: эта грязная потаскуха, хочешь выеби её!» Тогда он опять взбесился и кинулся на меня с кулаками!
А дальше?
Я начала отбиваться сковородкой и кричать. Прибежал сосед хорошо дверь была не заперта, стал его оттаскивать. Вдвоём мы его и вытолкали из квартиры.
Сосед Толик, санитар из морга с водянистыми страшными глазами, которого, если встретишь в подворотне, можно подумать: а не этот ли маньяк, какого разыскивает милиция за зверское убийство и сексуальное надругательство над двумя десятками красивых молоденьких девчонок и держащий в страхе весь город? Петя рассказывал, у него на полке в банке из-под томатной пасты заспиртованное человеческое сердце: зачем он его только держит, и в самом деле чувак с явными задатками маньяка. Тоже частенько бухает с ними типа, друг семьи (а там все, кто приходит с бутылкой, считаются друзьями семьи), и неравнодушен к её младшей дочери, как хвалилась Тамарка.
Тут меня поразила мысль: она страдает не от того, что вчера Петя опять «начистил» ей лицо кулаками, а что её крутит с угара (похмелья). Денег нет, дочерей те тоже вне зоны доступа, знакомые «друзья семьи» тоже, как назло, никто глаз не кажет, вот она и позвонила мне как последнему представителю вымирающего племени, может, я её вылечу, ну и поговорить тоже будет в тему, отвести душу перед другом семьи, тем более она знала, что мне нравится: женщины сразу это видят хочет их мужчина употребить или смотрит исключительно как на посторонний предмет, однако с которым необходимо считаться по тем или иным причинам. Если б я сам не прошёл через это многодневный жёсткий и тяжёлый абстинентный синдром похмелья, то, наверное, бы и не догадался. Это как у наркоманов и алкоголиков со стажем: один сразу при взгляде на другого просекает, что у того творится внутри.