(Такую печь сломали, вместо неё местный печник сложил упрощённый вариант посреди избы.) Так что печь блины на зелёнке в деревне, в исконно славянской семье, несмотря на то, что Артём уже принадлежал к поколению городских жителей- полумутантов, он считал дурным тоном. Ещё одна история, доказывающая фантастическое упрямство старухи, Артёма раздражала не меньше, чем блинная на зелёнке, тема. Пенсионерка вбила себе в голову спилить липу, дескать, та загораживает солнце, и в избе летом сумрачно, сыро и холодно. Эта идея родительницы ему тоже была не по душе. Липа стояла, как я уже сообщил, под углом, с правой стороны фасада, и не загораживала все пять окон избы, а только два, где его комната. При нормальной, то есть жаркой летней погоде холодно и сыро в доме не было, как она пыталась его убедить, наоборот приятная прохлада, а не как в городе духота в этих вонючих панельно- кирпичных клетушках, где без вентилятора удавиться не встать, тётя Галя, откройте дверь на балкон а сейчас, какая была аномальная дождливо- сырая катавасия, у них в доме с этой проблемой великолепно справлялась печь: топи не ленись. Артём её и топил по вечерам. От печки разливалось по дому то особенное уютное тепло, которое только можно испытать и насладиться им в деревне, и от него делается хорошо на душе, да ещё когда за стеной сверчок сверк-сверк-свекр-чокает, и домовой, его Артём назвал Валентином тоже, чтобы ему не было скучно, изредка пошаливает, но особо не пугая парня и не напрягая Кот, кстати, был в приятельских отношениях с Валентином, когда тому становилось скучно, он давал коту знак: Тимка прыг с дивана, забежит в угол, за тахту, на которой спал Артём и вот с кем-то там возится. Артём сначала думал, что кот мышей там ловит. Апанаса Григорьича с бомбой на Сиракузы, пока Архимед парит в бане Эврику (там у него классная была Эврика- фитоняшка, Архимед изобретал ей новые спортивные снаряды), о ловле мышей в лунную ночь там и вопрос не стоял, Артём подсмотрел: кот с кем-то играет, но этот кто-то невидимый.
Мать замолкла. И чувствовалось по её красноречивому молчанию не обиделась только потому, что он собирался идти за грибами.
Артёма после этого разговора про зелёнку, идти в лес обломало основательно. Он и так-то не горел желанием. Но отступать было уже поздно, и он нехотя начал собираться, стараясь потянуть время, авось дождь опять пойдет. Ведь у нас на «авось» всегда большие надежды. Об этом, напомню лишний раз, сказал гениальный писатель, не буду называть фамилию, продвинутые как читатели читатели его знают, в своём гениальном рассказе про Неточку Незванову. Глянул в окно: небо всё так же было свинцово- серого цвета, тучи низко тащились над землей, чуть ли не задевая свисающими, набухшими водой, бесформенными клочьями за высокие деревья, но дождя как ему бы хотелось, не было. Надел свитер, джинсы, снял с капроновой бечёвки, протянутой у печки для просушки, носки они были теплые, приятно надеть на ногу. Кот, увидел что хозяин встал, чего-то решил про себя в своей неглупой кошачьей голове, спрыгнул с дивана и, неторопясь пошёл на кухню. Почуял, что хозяйка сейчас будет чего-то готовить, может и ему обломиться лишний раз поесть. Но не обломилось.
Вот скотинка ненасытная, невесело подумал Артём, наблюдая в прореху между занавесками как кот, подняв хвост трубой и заурчав, начал тереться правым ухом о ногу пенсионерки, обутой в обрезанный по щиколотку валенок. Их она носила в избе вместо тапок: у неё от возраста даже летом мёрзли ноги.
Иди отсюда, услышал Артём недовольный голос матери, явно направленный в его сторону, тебя только час назад кормили! Лентяй! Лучше бы мышей ловил! Пешком по дому ходят! По интонации голоса он понял, что она недовольна его отказом испечь блины на зелёнке.
Мя-я! (Тимофей Потапыч когда мяукал, у него получалось « мя-я», а не мяу). Нафиг мне нужны мыши, когда ты меня и так накормишь! Бегай за этими паразитами всю шкуру о доски обдерёшь! Она и так у меня не в лучшем виде!
Что!? Артём чуть не упал, натягивая резиновый высокий сапог, в каких он ходил в лес по сырой погоде, я не ослышался? Вроде коты ещё не научились разговаривать по- человечески? Справившись с сапогом, он на цыпочках подошёл к занавеске и заглянул в кухню.
Пожилая дама, его ближайшая, ближе какой не придумали в Небесной администрации десяти триллионов созвездий, родственница, которая подчиняясь мощному биологическому инстинкту, очень давно, выдавила его посредством внутренних индивидуальных женских мышц на этот свет, где он теперь проходил разнообразные мучения, одно из которых сейчас претворялось в жизнь как «поход за грибами в лес» в очень негативных климатических условиях, деревянной ложкой, расписанной киноварью красными цветами по золоту, черпала из бумажного пакета муку, сыпала её в белую эмалированную кастрюльку, залитую молоком, и размешивала вилкой до однородной массы: рядом лежали пара яиц, сода и соль для дозаправки.
Пожилая дама, его ближайшая, ближе какой не придумали в Небесной администрации десяти триллионов созвездий, родственница, которая подчиняясь мощному биологическому инстинкту, очень давно, выдавила его посредством внутренних индивидуальных женских мышц на этот свет, где он теперь проходил разнообразные мучения, одно из которых сейчас претворялось в жизнь как «поход за грибами в лес» в очень негативных климатических условиях, деревянной ложкой, расписанной киноварью красными цветами по золоту, черпала из бумажного пакета муку, сыпала её в белую эмалированную кастрюльку, залитую молоком, и размешивала вилкой до однородной массы: рядом лежали пара яиц, сода и соль для дозаправки.
Нервы, подумал Артём, откинул занавеску из тонкого материала с рисунком в мелкий цветочек с красными лепестками, прошёл в угол, где около деревянной тумбочки, выкрашенной в зелёный цвет, для готовки со столовыми приборами в выдвижных ящичках, а на нижних полках хранились крупы в стеклянных банках, стояла бутыль с брагой, взял железную, покрытую белой эмалью, кружку с навесной деревянной полки, выструганной вручную рубанком ещё отцом его матери, присел на корточки, снял с горлышка надувшуюся резиновую перчатку, которая показывала готовность напитка, и осторожно наклонил над стаканом вместительную стеклянную ёмкость с мутной, цвета мякиша ржаного хлеба, консистенцией, называемой в народе брагой. « Буль-буль- буль» жидкость, щедро сдобренная хлебными крошками, поднявшимися со дна, толчками проплюнулась в кружку. Налил почти до краёв; осторожно одной рукой, как жонглёр в цирке, верную бутыль в прежнее положение, одновременно, ещё бережнее, как влюбленный Петя Безухов в Ростову Наталью Капитоновну в танце, держа в другой руке кружку с самопальным слабоалкогольным напитком, чтобы не расплескать на плиты Баальбека, выпрямился в полный рост, замирая, выпил мелкими глотками горький, с привкусом размякшей хлебной корки, напиток, и поставил кружку на тумбочку. Не забыл надеть резиновую перчатку опять на горлышко бутыли.
Мать, стоявшая к нему спиной вполоборота, на миг перестала мешать вилкой муку, не поворачивая головы задала риторический вопрос:
Опять?
Ну что ты, мам, заладила? Знаешь же прекрасно сейчас в лесу по любому промокну, надо себя эмоционально настроить! Лазий тут под деревьями, как крот среди капустных листьев, грибы высматривай! Взял нож из тумбочки такой серьёзный нож. Отнюдь, не кухонный, а сделанный из куска закалённой стали его дядей, сидевшим в своё время в лагере за грабёж рокфеллеровского банка в большом городе он с Джоном Диллинджером его ограбили, с изящно изогнутым, как у восточной красавицы изгибаются к вискам очи, к острию лезвием. С таким ножом Геббельсом буду если совру не страшно в рукопашной схватке на фашиста идти, когда в автомате патроны кончились. Нож выглядел грознее и эффектнее, чем традиционный штык, с красивой ручкой, сделанный из оленьего рога Во всяком случае так утверждал дядя: нож, когда такой берешь в руку его, сразу начинаешь чувствовать себя сверхчеловеком: тут немецкий философ попал в точку. Сунул нож в кожаные ножны, повесил на ремень сбоку. С понтом не кочегары мы не плотники, а мы крутые перцы парни- охотники, сейчас пойдём на медведя!
Ладно, ладно, немолодая дама, поняла, что сказала лишнего, иди давай, пока дождя нет!
Хоть бы он опять начался, со слабой надеждой подумал её уже слегка немолодой сын. Кот, когда он открыл дверь в сени в избу сразу дохнуло холодной сыростью, побежал за ним, остановился на пороге.
«Мя-я!» словно хотел что-то сказать, но в холодный, пропитанный влагой коридор, не побежал. «Что я, дурак, что-ли? Мы кошки, в отличие от вас, людей, намного умнее в животном мире. Охота тебе туда переться? Я бы не советовал, хозяин. Тебя там в лесу ждут неприятности, мне Валентин утром нашептал, пока ты дрых.» Всё в этом «мя-я» кот сказал. Но Артём не проходил курсы по переводу кошачьего языка на человеческий и ничего не понял. Думал, глядя на кота, что тот опять заговорит. Но двоюродный брат тигров, львов, пантер и ягуаров в миниатюрном исполнении, обладатель красивой, белой, шерстяной манишки на груди, повернулся и бесшумно ступая направился на кухню. Авось хозяйка ещё чего- нибудь даст из еды. Она обычно кидала ему сверх меры, когда бывала в хорошем настроении. А там она бывала, если у её героини всё складывалось на личном фронте, тоже как в занесённых ветром и снегом чук и банфлайер, в высшей степени концептуально-индатруканально.