Рубикон
1917
Альберт Савин
© Альберт Савин, 2021
1. О каком народе речь?
Когда мы говорим о России с её более чем тысячелетней Историей, то говорим о государстве и стране без каких-либо особых акцентов на сословную разницу населения по самому решающему для жизни и быта имущественному признаку. И так, словно никаких сословий, вроде как, и не замечаем.
И никак нельзя сказать, что при этом Россия обходилась без бунтов, и иных социальных протестов, разрешаемых к благополучному исходу, в основном двумя способами: либо полицейским аппаратом насилия, либо удовлетворением частичных требований протестующих.
А, по всей видимости, праздность царского двора на плечах большинства простого трудового народа (заметим с иностранными принцессами на российском троне) очевидно, настолько разложила власть монархии в России, что оказалась не способной её удержать никаким путём.
И тогда превалирующее большинство простого народа, организуемое наиболее прогрессивными деятелями России, перехватили европейскую идею более чем полуторавековой давности, от европейских же мыслителей Маркса и Энгельса о пролетарской революции, с призывами к открытыму на все страны революционному в а р в а р с т в у в с е м и р н о г о масштаба.
С режимами, далеко не лучшими, чем в прежних Империях своей жестокой борьбой за между-усобную власть после революции. И не удивительно: никто из революционеров ещё физически не мог меняться к новым личностям по-коммунистически! Точно так же, как и весь трудовой народ хоть что-то понимал в убеждениях, тем более политических, тогда доступных только образованному дворянству.
И только по прошествии времени, то большинство ощутило смену режима монархического на приоритет укрепления, прежде всего, самых слабых социальных звеньев России в лице советского государства, под которым затем и имели в виду НЕ всё российское общество, поделённое на богатых и бедных.
А большинство простого трудового народа в качестве единственного источника народной власти, и надёжного носителя суверенитета, с гарантированным обеспечением целостности российской земли-территории, в отличие от прозападных частных монополий с их глубокой территориальной разобщённостью.
Причём в одной, отдельно взятой стране! И непременно через коллективизацию, которая затем вылилась в поразительный феномен преобразующей силы «когда все вместе»! А отсюда и с централизованным управлением государством по защите и регулированию различных объединившихся интересов. Этому же способствовала и народная демократия с принципами, соответствующими большинству российского народа без аристократических заморочек олигархического типа.
Особо напоминаем: никого вождь большевиков не обманывал, обещая заводы и фабрики рабочим, а землю крестьянам! Потому как подобный обман утверждался лишь теми, кто привык считать заводы, фабрики и земли непременно частными вотчинами.
И, конечно же, не брат на брата пошёл в России, а брат-бедняк на брата-барина, который, поправ все родственные чувства, решил попользовать бедных родственников на собственное барство.
И кулаками считали не тех, кто собственным горбом наживал состояние, а кто привлекал для этого бедных, с оплатой их труда по собственному выгодному усмотрению.
Но и тех и других, очевидно с непоколебимой Верой в терпимость простого народа к самоуправству в частных вотчинах ради персон, избранных судьбой (природным талантом, Царём, Богом) и решивших с подачи Церкви, что терпение и терпимость и есть великий подвиг Российского простонародья во имя Веры, Царя и Отечества!
====
Существовало немало способов реформаторского перевода российского общества из одного уклада в другой. А вышло, что над всеми довлел один: либо частные вотчины переводить в собственность государственную общенародную, либо снова распродавать общенациональную собственность в частные руки.
А по той простой причине, что партия большевиков (а затем коммунистов), принципиально внедряла политику запрета на свободные частные доходы, то по очередному периоду приватизации было заведомо известно, что на свободных аукционах самим россиянам вряд ли достанется что-либо существенное, кроме подпольных миллионеров и проезжих состоятельных купцов.
К тому же этому во многом способствовали новые правовые нормы с двойным гражданством и равенством прав коренных россиян с заморскими купцами на природные богатства.
При этом каким-то немыслимо наивным образом полагалось, что прежнее идеологическое противостояние само собой исчерпывается, а борьба за превосходство над иными народами сама по себе уступит место равно-партнёрским отношениям, с решительным избавлением от русо фобии и торжеством всеобщей толерантности.
Что на самом деле означало: либо возвращаться к прежнему национальному барству с холопами, либо наоборот вверять их государству с властью лидеров, наиболее достойных электоральным отбором из большинства голосов избирателей.
А таким образом и удалось повернуть монархическую политику на приоритетное первоочередное укрепление самых слабых социальных звеньев российского государства, вместо традиционного кормления народа с барского стола.
С единственной оставшейся проблемой сколько же ещё потребуется лет, дожидаясь западных санкций на равные партнёрские отношения, з а с т а в я я всё больше и больше обращаться к отечественному импортозамещению?
А по сути к более прочному положению Конституции о том, что носитель суверенитета и единственный источник власти Российской Федерации есть её многонациональный народ, осуществляющий практический вклад своими ратными и мирными делами (и жизнями) в обустройство и защиту своего российского Отечества! Вместо спонтанно возникающих персон, избираемых не электоральным отбором, а мешками денег на свободном от кого-то рынке без вмешательства государства, (но с вмешательством бездушного денежного капитала).
Другое дело, что при этом возникает вопрос а как же быть со свободой человека? Однако, ответ на данный вопрос так и будет звучать ровно до тех пор, пока структура общества не перестанет делиться на далеко не свободные наёмные армии и частных нанимателей, занимающихся распределением труда и его оплаты по своему собственному усмотрению частной прибыльной свободы.
А в том и проблема, что без вмешательства государства сильные и слабые остаются один на один с частной выгодой, и, значит, хвалёная приват-состязательность элементарно уступает и подменяется поглощением потенциала слабого сильным, без каких-либо и намёков на мирную конструктивную конкуренцию.
А поскольку бесхозному пролетарию Маркса ещё не были ведомы права, принадлежащие каждому от рождения, то современная цивилизация остановилась перед выбором :
либо свободный частный наниматель берёт на себя полную защиту, социальное обеспечение и развитие НЕ свободных нанимаемых, с учётом их семей.
Либо государство просто обязано этим ведать на демократической основе, разворачивающей общество на приоритет политики по укреплению прежде всего самых слабых социальных звеньев в государстве, в том числе и с активным участием уже успешно состоявшихся индивидов.
С весьма немудрёной к поправкой: из всех сфер развития сохранить максимумум доступа к сфере образования большинству народа на ординарном физическом созидающем труде, с тем, чтобы не попадать в ловушки с рисковой бизнес-выгодой, формируя отечественного предпринимателя, с высокими качествами организатора не только своего труда, но и труда других, менее способных сограждан через финансово-экономическую, юридическую и психологическую науки, для своей устойчивости в конкурентной борьбе за различные государственные интересы.
Выходит, в странах, ещё не готовых формировать подлинную национальную демократии как раз и вынуждены далеко не по-джентльменски собирать на майданах какие только можно противоправные, антиобщественные и преступные силы под флагами либеральной оппозиции, вплоть до вооружённых переворотов прямо попирающих право каждого народа на целостность своего государства и выход из него с прежними предварительными и равноправными расчётами по договорам и обязательствам, вместо того, чтобы умыкать совместно нажитое, укрываясь под сень более ловкого суверенитета.
2. Кто повернул Историю вспять?
Объективности ради следовало бы заметить, что победное шествие Советского Союза на Запад, с освобождением Европы от фашизма далеко не значило, что государства Европейского Союза, объединённые частными свободно-рыночными отношениями не встречали понимания и согласия с идеями фашизма по многим личным (частным) мотивам и убеждениям, а, тем более переориентировались на социалистические сразу же после решения Нюрнбергского процесса. Нет, разумеется!