Андреич
Комедия ангелов
Андреич
Андреич
Комедия ангелов
© Яньшин В., 2021
© ООО «Издательско-Торговый Дом СКИФИЯ», 2021
Предисловие автора к печатному изданию
У меня, родившегося незадолго после Второй мировой войны, замысел этой книги пришёл в неспокойных шестидесятых годах XX века. Вначале было просто видение в масштабе своего окружения, потом внезапно проросли обитатели и других стран все люди одинаковы по образу и подобию.
Не случайно была выбрана и форма повествования (комедия намёков) и стихотворный размер «Божественной комедии».
Мои персонажи, исключая сказочные образы, люди реально жившие, под своими настоящими именами, иногда слегка изменёнными. Они не замешаны ни в политической провокации, не причастны к властям, они соль земли, на каком бы континенте ни проживали. А есть группа лиц, которые названы вскользь, и ещё некоторые странные названия, так на то и комедия намёков. Кумекайте в истории, это интересно
Мои персонажи не из шоу-бизнеса, не игроки на бирже, они же люди хлеба, а не зрелищ, и у них нет никаких метаний в социальном плане. Они никому не известны, кроме близкого окружения, что узнает их по любимым словечкам; но в этом и основная сложность повествования нечем заманить читателя: ни сенсации медийных персон, ни скандала в благородном семействе. Но так живут миллионы людей во всех странах, создающие те богатства, чем полнится вся наша земля.
Они только намёком обозначают свои страны, но они их сущность и каждый со своим мироощущением. Я прошу читателей, тоже обычных, попытаться принять их. Они совсем не плохие, зато показанная мной возможно спорная альтернатива событий, может, и не сбудется. Хотел бы надеяться, что не всякое лыко попало здесь в строку, и все звёзды обретут свои имена, ведь они же не камни под ногами
Всем, кто были до нас
Часть 1
Поводырь
Глава 1
(1968 г.)
1 По высоте уму непостижимой
Ищу проводника в мерцанье лет
О, где ты, гений, словом одержимый,
Насмешливый и яростный поэт!
Не нужно мне Вергилия другого,
А коль не он, и начинать не след
Как в книге, мимо города святого,
Сквозь брызги на пустынном берегу
Плывёт челнок упорно и толково;
В него запрыгнуть дерзко я смогу
И так скажу: «Летящих сквозь столетья
Ничто не остановит на бегу.
13 Пусть для тебя минуло лихолетье
Светлы воспоминаний витражи;
За мой прыжок, что точен, как в балете,
К своей звезде дорогу покажи,
Ведь ты же не мираж в пространстве гулком.
А коль не хочешь прямо и скажи».
«Не рано ли собрался на прогулку?
Мне кормчий с подковыркой отвечал:
Во тьме веков и в светлых переулках
Заветный сложно отыскать причал,
Спешить из любопытства на свиданье
Не лучшее из жизненных начал»
25 «Во всём ты прав, произнесу признанье:
Когда бы не застенчивость виной
Тому была, то к твоему вниманью
Явился бы давно. Где мудрый Ной
И Одиссей со временем сражались,
Борюсь я с неприметностью земной.
Года плели вокруг свои скрижали,
Их круговерть была мне неясна,
Как будто бы заранее назвались
Места, поступки, даже имена,
Пусть мимолётно попадая в уши,
Но это, согласись, моя вина,
37 Что виноват в неправедности службы,
Что доверял видениям своим.
Хотел, чтоб воспаряющие души
Не уплывали в небо, словно дым,
А получали общее признанье,
Как говорили языком одним.
Прости меня за это опозданье
И за громаду молчаливых лет,
Когда я удостоен созерцанья
Давнишнему желанию вослед,
Но умолкаю в суете томленья
И жду в надежде трепетной ответ».
49 Так я закончил пылкое вступленье
И с жадностью в глаза его глядел
Всего одно короткое мгновенье,
Когда решался сущего удел.
«Поехали! Хоть это и непросто,
Но счастья нет, когда томит предел».
«Ужель вот так, без должного знакомства,
Без вышних поручителей, меня
Берёшь, не опасаясь вероломства,
В такую ночь? Пускай при свете дня
Достался бы попутчик, полный лени
Без посоха и даже без коня».
61 Ничуть не опечалился мой гений
И смуглою улыбкой одарил.
«Любителю полночных песнопений
Я предпочту и тысячи кутил,
Не будем же потворствовать разлукам
И не собьёмся с верного пути!
Беру. И буду сам тебе порукой
По прихоти капризного гребца,
Когда того одолевает скука.
Ты не похож на дерзкого юнца,
Хотя такое выбираешь право,
По коему заметно наглеца.
73 Да будет так!», и он челнок направил
Туда, где небо прячет рой светил.
И мы взлетели. И рукою правой
Сам Пушкин наш полёт благословил
Лететь всех дальше, может, наудачу,
Но не щадить своих небесных крыл.
И я поверил в нашу сверхзадачу!
Ещё бы не поверить, пусть когда
Горчайшему в Путивле древнем плачу
Не снилась даже меньшая беда.
Слепы, кому не верится в спасенье
Россия верит, верила всегда,
85 И в этом не бывает исключений.
Пусть даже время трудное придёт,
Но и тогда немыслимых мучений,
Отдав все силы, вынесет народ.
Найдётся ль в мире нация другая,
Что русский люд в терпенье превзойдёт?
91 Надеюсь, что об этом я узнаю!
Глава 2
(Х век до н. э.)
1 Полёт беззвучный и неуловимый
Меня привёл в младенческий восторг.
Сатурна кольца пролетали мимо,
И не понять, где запад, где восток
Но всё умолкло там, где мирно дремлет
Планета наша. «Дивный сей чертог
Меня и ныне трепетом объемлет,
Промолвил мой задумчивый гребец,
Здесь по-иному понимаешь Землю,
Как для сокровищ выбранный ларец,
Сосуд для животворных наполнений,
И деву молодую под венец!
13 Да, мало ли ещё таких томлений
У каждого, кто устремится ввысь
Достанет нам в дороге рассуждений.
Ты голоден. Возьми-ка, подкрепись,
Он указал на торбу под сиденьем,
Я головой мотнул. Да не стыдись,
Добавил Пушкин, все твои сомненья
Пустое, коль в пути не хватит сил.
Нехитрое попробуй угощенье,
Пригодное для разных лет и зим
Ты сам собрался в мой чертог не тронный,
Так выполняй, о чем бы ни просил».
25 Летели мы над Северной Короной,
Её жемчужный блеск слегка угас,
Как будто бы подковою коронной
Задел её наш вёсельный Пегас.
А я горбушку ел, кромсая нервы,
И что-то пил, похожее на квас.
«Здесь всё, что нам знакомо в круге первом,
Вожатый мой взволнованно сказал:
Где в меру обезумевший Коперник
В своё полубезумие воззвал.
Зато теперь мы знаем аксиому,
Что Солнце только временный вокзал».
37 Мы мчались сквозь пространство. Незнакомо
Мне стало небо в странной пустоте.
Далёко же забрался я от дома,
Коль не могу припомнить звёзды те.
Вот горизонт пятою Ахиллеса
У Трои в отражённой наготе
Закроет утомлённого повесу,
Неуязвимого, когда б не лень
Гефестова щита воды и леса;
Когда от взрыва захлебнётся день,
И дым накатит в глубину колодца
И растворит мерцающую тень.
49 Когда понять, откуда что берётся,
Не мыслят утомлённые глаза,
Хотя как будто даром достаётся
Истаявшая радугой гроза.
Когда напрасно взор сравненья ищет
От напряженья катится слеза.
Где звёздный ветер без препятствий рыщет,
Бредёт Асклепий с ношей на плечах.
И, будто бы, пространство стало чище
В его поклаже змеи на змеях
Принуждены свою потратить злобу
Во благо немощных. Но вот впотьмах
61 Неясный свет мы различаем оба:
Барнардова летящая звезда,
Вначале незаметнее микроба,
Пересекает звёздные года
Необъяснимо и неуловимо,
Как средь пустыни чистая вода.
Но Александр Сергеич правит мимо.
Туда, где многоопытный Хирон,
Учительством своим незаменимый,
Копытом высекает в небе звон
И продолжать занятья призывает,
Пока ещё стрелой не поражён.
73 Трехзвёздное подковано сиянье
Кентаврова копыта в полутьме.
Ближайшую звезду он посылает
Земле в подарок. И в своём уме,
И в твёрдой памяти нравоученья,
Поклон кладёт вослед немой корме.
Но в круг другой нас выбросит вращенье,
Где сказочный Конёк прибавит сил,
Как лист перед травой для угощенья,
И всё исполнит, что бы ни просил,
Опять же веря в искренность и честность
Просящего. Но Боже упаси
85 Струхнуть пред ликом, коим манит вечность.
Иначе не видать тебе пути,
И как бы ты не убеждал беспечно
К себе фортуну в гости снизойти,
Получится история другая.
Но коли уж собрался так лети,
91 И по всему, судьба твоя такая