Протягивая полный ковш вина:
«Прошу почтить вниманьем ассамблею,
На коей наше дело не пустяк.
Сейчас, вишь, парус обнимает рею,
Поскольку он у берега в гостях,
Но прозвучит команда капитана
И снова ветер загудит в снастях.
49 На нашей службе чтобы без изъяна
Нельзя никак, ведь парус это что?
Пускай отец и промах для кармана,
А дядька так и вовсе решето
Матвей Попов я, и того племянник,
Что ставит парусину для флотов.
И кабы был один по делу данник,
Так нет же их тут целая толпень,
И каждый гнёт другого в рог бараний,
От этого и мысли набекрень,
А в деле развернуться нету мочи
И эдакая пропасть кажний день.
61 Я оттого и мыслю, что помочь бы
Моёму дядьке вы как раз смогли.
Чтоб, значит, мог лишь он с утра до ночи
Снабжать той парусиной корабли,
Ведь ежли ставим стаксель генуэзский
То нужен лён, что там не говори
Пусть дорогой, но сутью королевской
Ворвётся он в просторы всех морей,
И красотой взойдёт. И в чистом блеске
Померкнет неуклюжесть якорей».
«Ты против принадлежности весомой?»,
Не преминул я уточнить скорей.
73 «Ну, якорь он, конечно, нам знакомый,
Да только не по нашей части он.
А коль по борту лёг, то, значит, оный
Для швартованья будет не нужён,
Но смело спорит с силой волн проворных,
Когда в пучину моря погружён.
А взгляд его лапищ чернобородых
Страшит не только мрачностью своей,
Он грех в душе рождает первородный,
Грозит непредсказуемостью ей
Обрывисты пеньковые канаты,
Но где сыскать надёжней и прочней».
85 Примолк мой собеседник виновато,
Как будто что-то лишнее изрёк,
Но смысл тех слов, звуча витиевато,
В меня вонзился, словно уголёк,
Что из костра взлетел порывом ветра
И, обжигая, на душу возлёг.
«Всё не пойму, какого же ответа
Ты получить желаешь от меня
Я не посланец царского Совета
И здесь проездом до скончанья дня».
«Мы путника во времени узнаем
Когда б на нем надета и броня».
97