Я молчала, сравнивая Наталью Павловну с Юлией Александровной, которая вела у нас русский и литературу до десятого класса. Молодая, эмоциональная, но главное, знающая и умеющая увлечь своим примером, она влюбила нас в Пушкина и Лермонтова, Грибоедова и Гоголя; мы с жаром устраивали на уроках суды над литературными героями (форма, как она по секрету сказала нам, уже устаревшая, но дающая пищу для размышлений), писали нестандартные сочинения, инсценировали «Ревизора», «Недоросля» и «Горе от ума», к слову сказать, Дрон был прекрасным Чацким, да и вообще Почувствовали вкус к литературному слогу
Мне кажется, ей наплевать, тихо сказала я.
На что?
На свой предмет, на нас, на всё Ей же ничего не надо! Каждый урок у нас одно и то же: бубнит лекцию, потом вопросы, потом доклады и сочинение! Хоть что-нибудь интересное бы придумала!
Линка сердится, потому что её сочинения теперь не самые лучшие в классе! это сказал Артём Козинец, невысокий крепыш и мой вечный сосед сзади.
Его суждения всегда выделялись основательность и продуманностью.
И вовсе не поэтому! возразила я.
Действительно, Юлия Александровна всегда приводила в пример мои сочинения как одни из самых лучших, а Удава говорила, что они «слишком эмоциональные», дескать, надо меньше чувств, больше анализа.
Ты замечаешь, что мы спим на её уроках? я села вполоборота, чтобы видеть и Тёмку и Ксюшу с Маринкой. Спим! Дрон делает физику, Илюшка вон газету читает!
Услышав своё имя, Илья Савалёв поднял голубые глаза и почесал затылок: читал он журнал «Футбол», до которого был великий охотник.
Аня маникюр делает, а полкласса на телефонах играют! в запале продолжила я.
Неправда, я в нете сижу! подал голос Саша Крупин, самый красивый мальчик в нашем классе, славившийся пристрастием к интернету и вылезавший туда каждый удобный и неудобный момент. Из-за этого он оккупировал на вечное жительство последнюю парту среднего ряда.
Я имею в виду в общем, пояснила я. А ей же всё равно! Бубнит и бубнит себе под нос Нет, с ней мы литературу знать не будем!
А кому она больно-то нужна, литература? пожал плечами Саша. Тебе одной, наверное, ты ведь в литинститут поступать будешь? Ну, и позанимаешься с Юлечкой дополнительно!
Да дело не в этом! отмахнулась я. Поступать, не поступать Дело принципа! Зачем работать в школе, если тебе наплевать на детей!
Ну, не всем же быть гениями, кто-то просто работает, возразила Ксюша.
Ну, и пускай идёт просто работать с бумажками, а не с людьми, мне не хотелось спорить, но и сдаваться тоже.
Станешь, Линка, великим педагогом и покажешь им всем! воскликнул Тёмыч.
Не чувствую призвания, а без призвания работать с детьми будешь Удавой! буркнула я.
Ленивый спор мог бы продолжаться всю перемену, но за дверью послышался шум, и в кабинет влетела группа парней во главе с Димкой Березиным.
Ну и кто? спросил он, встав около доски, как Пётр Первый.
Она! мальчишка из его класса ткнул в меня пальцем.
Она? в его синих глазах промелькнуло удивление, а я вся съёжилась, не понимая, в чём меня обвиняют.
Ты зачем сплетни распускаешь? грозно спросил он, нависнув надо мной своим двухметровым ростом.
Я не распускаю прошептала я.
Что? он не расслышал.
О чём ты говоришь? строго спросила Ксюша.
Димка мельком глянул на неё и снова перевёл взгляд на мою несчастную фигурку:
Она обо мне сплетни распускает! уверенно повторил он.
Лина не сплетница! так же строго возразила Ксюша.
Лина? вновь удивился он. Что за имя такое дурацкое?
И вовсе не дурацкое! наконец-то и я обрела голос. Полина меня зовут!
Полина? Это другое дело! его взгляд слегка смягчился. Такое старинное имя и сплетничаешь! Не понимаю! он пожал плечами.
Да не сплетничаю я! я не выдержала и тоже крикнула.
А кто придумал, что меня в милицию забирали?! И у меня теперь проблемы из-за этого?! И что Маргоша мои проблемы решает?!!
Я ничего такого не говорила! беспомощно пролепетала я, теряясь под градом незаслуженных обвинений.
Она не говорила! неожиданно сказала Марина.
А кто тогда всё это выдумал?! Димка уже не злился, ему очень хотелось разобраться.
Это я
Ты?!! хором воскликнули Дима, Ксюша и я, глядя на поникшую Марину.
Но я не нарочно Просто сказала, что у тебя серьёзные проблемы, что ты с директрисой о чём-то разговаривал
Но я не нарочно Просто сказала, что у тебя серьёзные проблемы, что ты с директрисой о чём-то разговаривал
А это твоё дело или нет? снова возмутился он.
Дима, это уже я виновата.
Ты?! он перевёл пронзительный взгляд на меня.
Я услышала ваш разговор с Марго и подумала, что у тебя что-то случилось, и сказала девчонкам
А я тоже только Илюхе и Дрону сказала! взметнулась Марина.
То есть у вас не только девчонки, но и парни языки распускают? усмехнулся он. Ну и класс! Пошли, ребята! обратился Дима к своей свите. Из мухи слона раздули Я-то думал!
Полина! хмыкнул он и окинул меня взглядом, покачал головой и пошёл к двери, по дороге ещё раз посмотрев через плечо.
У меня мурашки от его глаз! прошептала Ксюша. А ты ему понравилась!
Я?!
Видела, как он на тебя смотрел?
Как на букашку? предположила я.
Нет, с интересом!
Ли-ин, прости меня, я не нарочно, сзади пробормотала Глыжина. Я не хотела
Да ладно, проехали! отмахнулась я, вся под впечатлением происшедшего.
Атас, училка идёт! раздался вопль, и в кабинет вошла Удава, вновь опоздавшая на десять минут.
Опять! пробурчала Маринка, и занудство продолжилось.
После шестого урока мне надо было идти домой, что я и сделала в полном одиночестве: Ксюша осталась поработать в библиотеке, Марина поехала в музыкальный магазин, чтобы купить струны и что-то ещё, словом, закинув на плечо сумку, я медленно пошла по усыпанной жёлтой листвой земле. Осень в этом году стояла изумительная! На дворе был конец ноября, но казалось, что тоскливые осенние дожди забыли к нам дорогу: погода была сухая и солнечная, тепловатые лучи пронизывали оголившиеся ветви деревьев, и лёгкий ветерок играл последними ещё не опавшими листьями.
Я шла, загребая туфлями палую листву и испытывая наслаждение от всего: от того, что закончились уроки и завтра воскресенье, что сейчас я приду домой и мама встретит меня доброй улыбкой и запахом свежеприготовленного обеда; потом, возможно, мы сходим в магазин, потому что мне нужна новая куртка; а уж после этого я налью себе большую чашку чая, заберусь с ногами на наш старенький диван и буду читать (дома меня ждала Скарлетт О'Хара) или мечтать и наблюдать, как мама смотрит телевизор и вяжет для меня новый свитер Хорошо!
Возможно, поэтому я не сразу услышала, как меня зовут.
Эй, сплетница! Полина! Ты что, глухая?!
Я оглянулась: следом за мной торопливо шёл он, Димка Березин. Я остановилась, затаив дыхание.
«Что ему нужно?»
Он подошёл и уставился на меня, рассыпая из глаз ворох синих искр.
Ты что, не слышишь? Я тебя зову, зову
Я и правда не слышала, извиняющимся тоном сказала я. Задумалась
О чём это? О мировых проблемах? улыбнулся он, и у меня сердце остановилось от его улыбки.
Я смотрела на него и глупо улыбалась в ответ. Он помолчал, глядя на меня, потом протянул руку:
Давай свою сумку, я тебя провожу.
Не веря своему счастью, я пошла рядом с ним, стараясь идти как можно медленнее, чтобы продлить сладкие мгновения.
Почему мне кажется, что я тебя где-то видел? спросил Дима.
Потому что мы учимся в одной школе, предположила я. Я вообще-то из десятого А!
Нет, он покачал головой. Мне кажется, что я видел тебя где-то раньше Твои большие глаза, твои волосы только раньше они были заплетены в две косички Что ты молчишь?
А что я могла ему сказать? Что в начальных классах мы часто с ним играли на школьном дворе во время продлёнки? Или что потом, когда он шесть лет, с третьего по восьмой класс, не учился в нашей школе, потому что его отца (он был военным) перевели в другой город, мне было так скучно, так скучно, что хотелось сбежать из дому? Или когда он вернулся уже девятиклассником, и я увидела его, то не осмелилась подойти и напомнить о себе? Ведь мы были уже не детьми, и вот так запросто предложить мальчику свою дружбу, пусть даже мы и играли с ним в детстве, я как-то не смоглаИ целых два года смотрела на него издалека.
Что ты молчишь? уже нетерпеливо повторил он.
Не знаю, тебе, наверное, показалось.
Нет, не показалось! возразил он. Ты знаешь, но не хочешь говорить!
Я предпочла промолчать.
Ты не кажешься молчаливой, он искоса посмотрел на меня. Я думаю, ты порядочная болтушка, а сейчас словно дар речи потеряла
Мне нечего было ему сказать.