Черчилль с раздражением отбросил в сторону «поправки» госдепартамента к меморандуму Форин-оффис.
«Шкура неубитого медведя», усмехнулся Кадоган.
Медведь будет убит, и Вы это знаете не хуже меня, сэр Александер! отрезал Черчилль. Вы бы ещё сказали: «грабители не поделят награбленное»!
Вернее, то, что ещё и не награблено, под взгляд в стол уточнил Кадоган. Черчилль полыхнул в него взглядом и Кадоган «уточнил уточнение». Но Вы правы, сэр: русские не согласятся с нашим предложением.
Оно не наше!
Черчилля уже не требовалось заводить: сам себя «накручивал».
И не станет нашим! Мы на эти проценты не подпишемся! Русские имеют право, в том числе, и моральное, как минимум, на треть Германии! В этом мы им отказать не можем, и не должны! Другой вопрос Европа. Вот здесь нам придётся схлестнуться с Москвой.
За столом переговоров? осторожно вклинился Иден.
Черчилль сердито пыхнул сигарой, покосился на министра и промолчал.
Что ответим в Вашингтон?
Предусмотрительный Кадоган не позволил затянуться паузе: молчание и без того было достаточно красноречивым не хватало ещё вдаваться в подробности!
Премьер уставился глазами в пол, по-бычьи подавшись всем корпусом вперёд и вниз.
Наше предложение остаётся в силе, а мы при нём. Подготовьте ответ, Антони. Я полагаю, мне нет необходимости вновь перечислять те доводы, по которым мы не можем согласиться с американцами.
Я тоже так полагаю, сэр.
Иден с достоинством встал со стула, и сдержанно поклонился
Чёртовы англичане!
Стеттиниус ещё раз перечитал куртуазный ответ из Лондона. К сожалению, куртуазность не мешала уяснению главной мысли: Лондон настаивал на своём. И в обоснование своего афронта союзник приводил убедительные доводы. Не согласиться с ними госсекретарь мог только из упрямства, которое есть признак недалёкого ума. Но поскольку с умом у Эдуарда Стеттиниуса было всё «о`кей», он был вынужден согласиться и с доводами, и с англичанами, с долей русских.
Больше не имеет смысла тянуть с протоколом
Решимость госсекретаря по линии «капитуляции» не поколебал даже «истерически-дружеский» совет бывшего американского посла в Москве Уильяма Буллита «не подписываться на подписание».
Сэр, никакие соглашения с вероломным, атеистическим СССР невозможны! Если, разумеется, не приставлять им к виску дуло револьвера! Как до подписания, так и в момент! Они понимают лишь такой язык! И лишь тогда они способны на адекватное восприятие действительности!
Стеттиниус вздохнул.
Вы правы, Билл в стратегическом плане. Но Вы же знаете, что для достижения стратегического успеха нередко приходится идти на тактические уступки.
Сорок процентов территории Германии тактическая уступка?!
Буллит честно округлил глаза: бывший посол был честным и искренним антисоветчиком.
В сравнении с остальной Европой да!
И госсекретарь настолько выразительно отработал в Буллита глазами и бровями, что глаза бывшего посла и действующего антисоветчика немедленно вернулись к норме. «Товарищ» понял всё и всё, как надо
Двенадцатого сентября сорок четвёртого года в ЕКК был подписан протокол о зонах оккупации в редакции Великобритании. Согласно этому документу, в советскую зону отходили сто семь тысяч пятьсот квадратных километров территории с населением восемнадцать миллионов шестьсот тысяч человек. География зоны выглядела следующим образом: Саксония, Тюрингия, Ангальт, Мекленбург, Бранденбург, Прусская Саксония, Западная Померания, Берлин. Американцам полагалось сто тринадцать тысяч сто шестьдесят четыре квадратных километра с населением в пятнадцать миллионов семьсот тысяч человек, в составе: Бавария, север Бадена, север Вюртемберга, Гессен, Гессен-Нассау.
Британцам досталось девяносто восемь тысяч восемьсот двадцать шесть квадратных километров «полезной площади» и двадцать два миллиона душ «иждивенцев». Черчилль хотел уже возмутиться несправедливым дележом территории, но тут американцы коварно «ткнули его носом» в цифирь населения. И британский премьер успокоился: превосходством каждой из сторон в отдельных «составляющих» обеспечивался паритет в целом. Тем паче, что и география зоны «не подкачала»: Ольденбург, Брауншвейг, Липе, Шаумбург-Липпе, Шлезвиг-Гольштейн, Ганновер, Вестфалия, север Рейнской провинции, Гамбург, Бремен.
Ну, и французам «отсыпали от щедрот»: какие-никакие, а союзники. Франции «отошло» тридцать девять тысяч сто пятьдесят два «квадрата» с населением в почти шесть миллионов человек (пять девятьсот пятьдесят). На карте это: юг Рейнской провинции, Саар, запад Гессена, четыре района Гессен-Нассау, юг Бадена, юг Вюртемберга, Баварский Пфальц, Гогенцоллерновские земли.
Как и предполагал Черчилль, Сталин удовлетворился сделанным Предложением, и не стал пугать соратников б`ольшим аппетитом
Глава шестая
Разрешите, товарищ Сталин?
Начальник Генерального штаба маршал Василевский с картами у бедра замер на пороге. Сталин молча кивнул головой. Сегодня уже здоровались, и нужды в словах приветствия и в рукопожатии не было.
Слушаю Вас, товарищ Василевский.
Маршал подобрался, как в строю.
Союзники высадились в Нормандии, товарищ Сталин.
Сталин остановился на полпути, секунду помедлил и вернулся к столу, где, не спеша, «зарядил» трубку очередной порцией табака из двух разломанных папиросин «Герцеговина Флор». Затем он, также не спеша, раскурил трубку, и с удовольствием сделал первый затяг.
Решились, наконец-то
Так точно, товарищ Сталин!
Откуда сведения? Союзники поделились?
Василевский позволил себе улыбнуться.
Никак нет, товарищ Сталин: информация по линии ГРУ Генштаба. Кроме того, один наш человек корреспондент при войсках союзников. Он также передал сведения о вторжении. Правда, пока ещё с той стороны Пролива.
В кабинет зашёл Молотов. Судя по тому, как по-деловому, «без стука и «Разрешите войти?» он проследовал в распахнутые Поскрёбышевым двери, можно было сделать вывод, что и его визит не первый сегодня, и что он выходил именно для того, чтобы вернуться.
Ну?
Сталин переключил взгляд с Василевского на Молотова.
Только что перевели.
И Молотов протянул Сталину лист бумаги.
Послание было от Черчилля лаконизмом совершенно не в стиле британского премьера: «Всё началось хорошо. Мины, препятствия и береговые батареи в значительной степени преодолены. Воздушные десанты были весьма успешными и были предприняты в крупном масштабе. Высадка пехоты развёртывается быстро, и большое количество танков и самоходных орудий уже на берегу. Виды на погоду сносные, с тенденцией на улучшение. 6 июня 1944 года».
Ну, вот и подтверждение от мистера Черчилля, усмехнулся Сталин, попыхивая трубкой. Надо будет сочинить любезный ответ. Там уже, наверно, заждались и не наших слов, а наших дел. Хотя знают, что наши слова с делами не расходятся. Тем паче, не заменяют их. Не то, что у некоторых.
Молотов и Василевский, отдельно друг от друга, покривили лицами.
От Рузвельта ничего?
Молотов пожал плечами.
Посольство молчит.
Обскакал Черчилль американцев! вновь усмехнулся Сталин. Лишний раз всем доказал, что быстрее и лучше него похвалиться никто не может.
Молотов и Василевский в унисон рассмеялись.
Ну, а кроме этой похвальбы, хоть чем-нибудь мы располагаем?
Молотов скосил глаза на Василевского, словно говоря: «это уже твоя епархия». Маршал сделал шаг вперёд как вышел из строя.
Так точно, товарищ Сталин. Разрешите?
Василевский скосил глаза на карту и Сталин кивнул головой. Карта тут же разлеглась на столе.
Прошу взглянуть, товарищ Сталин.
Сталин подошёл к столу, но наклоняться над ним не стал: «мне сверху видно всё ты так и знай». Верховный обладал не только хорошим зрением, но и отменной памятью, а также необходимыми знаниями для того, чтобы без труда «ориентироваться на местности» по жестам докладчика.
По данным нашей разведки, товарищ Сталин, оборону так называемого «Атлантического вала» держат две группы армий. Группа армий «Б» (командующий фельдмаршал Роммель): пятнадцатая и седьмая полевые армии, восемьдесят восьмой отдельный армейский корпус. Всего тридцать шесть дивизий, из них три танковые. Они обороняют участок побережья протяжённостью в тысячу триста километров.
Ребром ладони Василевский сделал обвод линии берега.
Девятьсот километров вдоль западного и южного побережья Франции обороняет группа армий «Г» (командующий генерал-полковник Бласковиц). Состав группы: первая и девятнадцатая армии. Всего двенадцать дивизий, из них три танковые. Обе группы подчиняются Главнокомандующими войсками на Западе генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту. Имеется резерв: тринадцать дивизий, из них четыре танковые и четыре моторизованные.