Работая режиссёром, он познакомился со многими знаменитыми писателями, режиссёрами, актёрами и актрисами, композиторами, художниками, певцами. С некоторыми даже подружился. Два фильма: «Воздухоплаватель» и «Разрешите взлёт!» поставлены по сценариям Владимира Кунина (19272011), «Братья Комаровы» Юрия Нагибина (19201994), «Прогулка, достойная мужчин» Михаила Демиденко (19291999), также дружил с Виктором Конецким. Музыку для его фильмов писали: Дмитрий Толстой, Ефрем Подгайц, Игорь Цветков, Вениамин Баснер, Исаак Шварц, Сергей Слонимский. Из них, особенно сдружился с Игорем Цветковым, умершем в возрасте 65 лет. Игорь Цветков участвовал в 76 проектах. Написал музыку к 7 фильмам Анатолия Вехотко. Похоронен на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге.
Довелось ему подружиться с Элизабет Тейлор и Джейн Фондой на съемках «Синей птицы».
Как Ава Гарднер? спросила я.
Ава Гарднер с нами не общалась.
Анатолий Вехотко был высоким красивым мужчиной, и даже в преклонном возрасте вызывал восхищение у дам. Так, несколько моих приятельниц были им очарованы и не скрывали. Поэтому, я не удивилась тому, что кинозвёзды симпатизировали режиссёру.
На съемках фильма «Мёртвый сезон» Анатолий Вехотко подружился с легендарным разведчиком Абелем (Фишером). Тот был прекрасным рисовальщиком и, находясь на чужбине, рисовал русские берёзы для художественных журналов, а это, по сути, были шифровки. Два таких карандашных пейзажа разведчик подарил Толе. Один, с подписью Абеля, висел у нас на стене в питерской квартире. С подачи Абеля Анатолий Вехотко даже сыграл в эпизоде «Мёртвого сезона» молодого разведчика. Как он рассказывал, ждали актёра Александра Збруева, который был занят на съёмках другой картины. Рудольф Иванович Абель (Фишер) был консультантом на съёмках. Он спросил Савву Кулиша:
Кого ждём?
Актёра Збруева для эпизода.
Зачем ждать? Вон Толя, чем не разведчик? Пусть он и сыграет.
«В то время у меня была такая особенность любил красиво одеваться, вспоминал Анатолий Тимофеевич, и осанка, выправка были, что надо. Это теперь ссутулился!». Роль молодого разведчика всего несколько слов.
Последняя картина, уже спонсорская, «Деревня Хлюпово выходит из Союза» была выпущена в 1992 году, и целую неделю её крутили по всем каналам телевидения. Потом как-то забыли. О съёмках спонсорских картин Анатолий Вехотко отзывался без восторга: неделю снимаешь, месяц стоишь, ждёшь средств, а съёмочная группа начинает красиво разлагаться, выпивают и т. д.
Вскоре он ушёл с киностудии. Работал на пенсии в основном охранником и даже, одно время, телохранителем.
Мы мечтали о домике в деревне, и в начале ноября 2002 года я осуществила эту мечту, купив дом в Большой Вишере. А первой же весной мы влюбились в Большую Вишеру окончательно и бесповоротно. В 2005 году Анатолий Тимофеевич ушёл с работы и постоянно жил в посёлке. Я тогда работала и бывала наездами. С начала 2016 года здоровье мужа сильно пошатнулось, но обращаться к докторам он упрямо отказывался, говоря, что от старости нет лекарств.
8 сентября 2016 года Анатолий Вехотко скончался от сердечного приступа. Я была на работе в Санкт-Петербурге и 7 числа мы договорились встретиться на Московском вокзале. В тот день я прождала зря, но, как оказалось, электрички отменили. А на следующее утро, не дозвонившись, я мчалась в деревню, но
Анатолий Вехотко похоронен на Большевишерском кладбище в Лугах, как и хотел.
Первая встреча, вторая встреча
Первая встреча с будущим мужем произошла зимой 1999 года. Я была с приятельницей, Ольгой Владимировной Калиш (позднее Романовской). Как оказалось, Ольга и Анатолий Вехотко были давними друзьями по Ленфильму. Ольга, дочь актёра Владимира Калиша (19392003). Встретились возле станции метро «Ломоносовская»: Ольге нужна была небольшая помощь, и мы с Анатолием Тимофеевичем тогда не обратили внимания друг на друга.
Вторая встреча произошла 21 сентября 2000 года, также у метро. В этот день был День рождения подруги. И настроение было приподнятым. Я сразу заметила пылкий взгляд пожилого мужчины, и поняла, что он не упустит возможности поухаживать. Мне было 46.
Ольга жила с мамой недалеко от проспекта Ветеранов. Анатолий Тимофеевич принёс маринованные миноги собственного изготовления и малосольные огурчики. Ах, как он угадал! Я ела миноги и нахваливала, а он, улыбаясь, подкладывал. Вечером у меня была деловая встреча, извинившись, я стала собираться. Анатолий Тимофеевич пошёл провожать до двери:
Разрешите, я позвоню?
Хорошо. Ответила я, телефон возьмите у Оли.
Мы начали встречаться. Я строила квартиру в доме на Гаккелевской улице, и назначила первое свидание на выходе из метро «Старая деревня». Смущённый, Толя прятал за спину букет. На мой вопрос отвечал:
Старый дед с букетом для красотки.
Кому какое дело? Он помялся. Мне приятно, и точка!
Он стеснялся своего возраста, и боялся, что я смущена тем, что кавалер заметно старше.
С ним было удивительно легко: говорить и молчать, грустить и веселиться, не испытывая дискомфорта.
В июне 2000 года я похоронила маму, и казалось, эту пустоту отчасти заполнил Анатолий Тимофеевич. Когда мы встретились, у меня была 14-летняя дочь от второго брака, Ирина.
Первая ссора
Не всё было безоблачно в наших отношениях. Мы с дочкой временно снимали квартиру на Ириновском проспекте (район Ржевки). Я познакомилась с молодым человеком, исповедующим протестантство, и посетила с дочкой протестантскую службу. Когда рассказала об этом Толе, он повёл себя очень грубо и наговорил мне пошлостей. Я, в ответ, велела оставить меня в покое.
Это была зима 2001 года. Приходилось подрабатывать, и я продавала в электричках удобрения. Конечно, продавец из меня никакой, и мы едва сводили концы с концами.
Недели через две после ссоры я увидела его на Финляндском вокзале: Толя ехал на службу в Сестрорецк. Разговор не получился, но на следующий день, придя с работы, я увидела на столе деньги.
Мама, приходил Толя, велел передать.
Что-нибудь говорил?
Нет. Просто велел передать и убежал.
Похоже на него, сначала наговорил невесть что, а потом бегает, ворчала я, но было приятно в душе, что мы снова не одиноки в трудностях.
Прошёл ещё день. Вечером звонок в дверь.
Кто?
В ответ, тишина, только шорох.
Осторожно открываю: на полу шикарный букет цветов.
Дочка! зову я.
Иришка подходит и ахает.
Я, улыбаясь, смекаю, и заглядываю за дверь:
Ага! Ну-ка, зайди!
Толя смущённо входит в квартиру:
Прости старого дурака!
Верно сказал: старый ревнивый дурак!
Знаешь, я в приступе беспомощности порвал фотографии, что ты подарила мне. Клочки, правда, собрал.
Отвратительно! Попробуй восстановить.
Так помирились. Временами, он вел себя, как влюблённый мальчишка, вызывая мою улыбку.
Вскоре пришла весна. Однажды, Толя пришёл с маленьким букетиком подснежников, который прятал на груди под курткой.
Попытка номер два удалась! Сияя, гордо заявил с порога.
А номер один?
Не поверишь. Поехал в наш любимый Павловск, чтобы весеннюю весточку привезти любимым. Нарвал букет подснежников, выхожу, и тут наряд милиции под белы рученьки берёт:
Ай-яй-яй! Как не стыдно, голова седая, а ума нет! Придётся штраф платить.
Ладно, говорю, заплачу. Только учтите смягчающие обстоятельства: преклонный возраст и влюблённое состояние души.
Короче, отвели в милицейский пункт, составили акт изъятия, пожурили, взяли штраф и отпустили с богом.
Ничего себе! Стыдно в парках рвать цветы! строго осудила я.
А, по-моему, прикольно, сказала дочка, очень романтично.
Я всё равно маленький букетик нарвал, когда отпустили. Поставь в рюмочку.
М-да, кого там могила исправит?
Значит, недолго ждать. Смеясь, ответил Толя.
Гуляли в Ржевском лесопарке, Толя фотографировал стареньким «Зенитом», утверждая, что для портретов самое то.
Большая Вишера
Моя знакомая предложила котёнка, белое пушистое чудо назвали Стёпкой. Мы очень любили Стёпочку. Получилось настоящая семья: я, Толя, дочка Ирина и Стёпка. Оставалось за малым: домик в деревне. Весной 2002 года я продала квартиру на Гаккелевской улице и вложилась в новостройку в Ручьях. Разницу в цене осенью решено было потратить на дом в деревне. Собственно, поначалу я решила посмотреть дачу в садоводстве, где-то за Павловском, в восьмидесяти километрах от Санкт-Петербурга. От станции минут 3040 пешком, маленький домик с одной комнатой, шесть соток, соседи со всех сторон, и непонятно, где в лесу водоем для купания.
Всё, сказала я Толе, целенаправленно дом в деревне и с Московского вокзала, чтобы до электрички пешком не больше 20 минут.
Вторым был дом в Померанье, за Любанью. Дом понравился, и я не думала о том, что под окнами трасса на Москву, а по ней день и ночь идут фуры. Я хотела его купить, но судьба отвела от непродуманного решения. Документы у хозяина не были готовы, и мы решили смотреть другие варианты.