Часовник, слушай! Хочу кое-что рассказать, Твердолоб перешел на шепот.
В чем дело?
Твердолоб несколько боязливый и подозрительный. Я это знаю, но на душе становится неспокойно каждый раз, когда слышу: «Часовник, слушай» Сам не знаю, почему.
Я тоже не сидел без дела. «Все утро наблюдал», таинственно прошептал конь.
Да, дорогой Твердолоб, ты делал трудное дело, не удержался я.
Ну, я же о чем и говорю!
Это сарказм, Твердолоб, вмешался ослик, поменяв положение, зад с хвостом теперь обсыхал, а мы любовались слегка подсохшей гривой.
Бормот, ты сбиваешь меня с мысли.
Конь задумался: то ли о том, обидны ли непонятные слова, произнесенные Бормотом, то ли на самом деле забыл, о чем хотел поведать. Но, наконец, конь мотнул головой и продолжил:
Так вот, вы-то дальше своего носа не видите, а мне сразу бросилось в глаза, что наш Бантик-то мало чего знает, Твердолоб с победным видом уставился на меня.
Да, я заметил это еще вчера, ответил я.
А он еще лезет везде. И не помнит ничего, немного разочарованно, но всем видом показывая нежелание отвергать некую идею, мне пока не понятную, заверил конь.
Даже Твердолоб заметил, что змей Бантик не такой, как все новички.
Между тем ослик, в очередной раз поменяв положение туловища и оказавшись головой к нам, сказал.
Может, у него амнезия?
Что это за штука? удивился конь, ни разу не слышал. А-аназия?
Амнезия. Потеря памяти, пояснил Бормот.
Так у нас всех амнезия, милый мой, грустно улыбнулся я, мы не помним, не знаем, что с нами было.
А еще мы не знаем, что с нами будет, радостно развил мою мысль Твердолоб.
Вот и поговорили. Невольно рассуждения о необычности Бантика привели к очевидному выводу, которым всегда заканчивались поиски ответов на вопросы: «Мы не знаем, что с нами было, что с нами будет». Разгадки мне очень хочется найти, но поиски веду в одиночестве товарищи мне здесь не помощники, хотя иногда они не прочь посетовать на, как выражается Бормот, превратности нашей судьбы.
Спать не собираетесь? приветливо спросила Лапка.
Она расставила посуду на полки и теперь присела на край стула.
Да, пожалуй, пойду: ужасно устал за день, Твердолоб живо направился к выходу.
Накинь попонку: дождь! Лапка, вскочив, сорвала с вешалки серую накидку и набросила на красавца, дорожившего своей шкурой.
Лапка, спасибо, не стоит, идти ведь недалеко, попробовал остановить ее ослик.
Но Твердолоб величественно позволил надеть на себя попону, бросил на ослика взгляд свысока и величественно удалился
Вот дверь за конем затворена Лапка вновь опустилась на стул, устало сложила руки, спросила:
Что собираешься завтра делать?
Если дождь, пойду на мельницу. Она давно требует ремонта, да ты сама знаешь. Только досок, боюсь, не хватит. Если дождь не пойдет, отправлюсь за бревнами.
Я сегодня много приготовила каши и лепешек напекла. Знаешь, я с тобой завтра в лес пойду. Прутья ведь тоже нужны?
Буду рад.
Мы помолчали. Потом Лапка нерешительно встала:
Что ж, ладно, пора спать.
Подожди-ка. Что-то не так? остановил я девушку.
Лапка редко просит о чем- либо. Никогда не жалуется. Она молчалива и скромна. Ко всем хорошо относится. Нам несказанно повезло, что у нас есть Лапка, но иногда хочется, чтобы она чаще обращалась к нам с просьбами. Ведь Лапка устанет, замучится, но никого никогда не станет обременять, словно боясь принять помощь.
Вот и теперь она тихо говорит:
Нет, все хорошо.
Но что-то явно беспокоило ее.
Расскажи, что тебя тревожит? как можно тише и ласковей попросил я.
В чем проблема? поддержал меня Бормот.
Понимаешь, Спица так занята Бантиком, запинаясь, прошептала девушка, опасаясь, видимо, что старушка услышит.
Но боялась девушка напрасно: Спица, ласково поглаживая внезапного любимца, ласково напевала.
Она перестала работать? также негромко поинтересовался я.
Нет, нет! Мне просто это кажется удивительным, Лапка показала глазами на Спицу и змея.
Идиллия, пробормотал ослик и поклонился, собираясь уходить, второй раз за вечер обсуждать непонятого Бантика он не желал.
Снова ритуал укрытия попоной, к которому добавилось поглаживание гривы Лапкой и благодарности закутанного ослика.
Снова ритуал укрытия попоной, к которому добавилось поглаживание гривы Лапкой и благодарности закутанного ослика.
Бормот, предупреди нашего скакуна: завтра, если дождя не будет, идем в лес за бревнами. С утра, попросил я ослика.
Дверь за ним закрылась, и беседа продолжилась: мне хотелось, чтобы девушка выговорилась.
Понимаешь, бывают необычные случаи начал я.
Казусы, подсказала собеседница, улыбнувшись.
Вот к чему приводит общение с Бормотом! подхватил я веселую нотку, обрадовавшись ее светлой улыбке.
Он умный, наш ослик.
А вот наш змей глуповат, и Спица, наверное, его решила опекать первое время.
Да, но Спица изменилась вдруг, неожиданно. Я вот что думаю, робко сказала Лапка, может там, в том месте, где Спица жила раньше, она как-то общалась со змеями?
Догадка Лапки поразила меня. Но, не желая волновать девушку, я ласково взял ее за руку:
Мы этого не знаем и не узнаем. Подождем: все образуется, мы привыкнем к дружбе Спицы с Бантиком.
Ты прав, Часовник, как всегда. Мы привыкнем, Лапка мягко отняла руку и встала, пойду спать.
Она ушла, не пожелав мне добрых снов. В обители не снятся добрые сны, и пожелание «спокойной ночи» прозвучало бы злой насмешкой.
Я оглядел комнату. Она опустела, пока мы беседовали: все разошлись по своим уголкам. Поговорить со Спицей и Бантиком мне не удалось, но зато новая мысль засела в голове, а слова Лапки звучали в ушах. Как она до этого додумалась? Почему мне не приходило в голову связать характеры обитателей с их прошлым? А вдруг от этого зависит и наше будущее?
От нахлынувшего волнения я не мог усидеть на месте и стал прохаживаться по комнате. Я, наверное, ускорил шаги, потому что зацепил стул. Он не упал, но загремел ножками по каменному полу. Из плетеной корзины показалась круглая голова с маленькими ушами, и недовольный голос Царапа проворчал:
Что такое? Ты чего не спишь?
Я опомнился, по скрипучей лестнице поднялся к себе.
Моя спальня довольно просторная, из мебели в ней деревянная небольшая кровать, низкая скамейка, вешалка. Я немного постоял, глядя в окно, залитое дождем, потом лег в кровать и стал думать.
Что особенного в характере каждого обитателя? В моем, например, ничего такого замечательного. Вот Бормот сочиняет стихи, поет, в его лексиконе много слов, значение которых другие часто не знают, а Царап хороший друг, привязанный ко всем в обители, даже к Твердолобу. Он ласковый и добрый. Трудиться не покладая полосатых лапок. У кота много обязанностей по дому, к тому же он расчесывает Пиона, Белку, Бормота, а Твердолоба не просто расчесывает, но заплетает его хвост и гриву в красивые косы.
Но как эти особенности кота и ослика повлияли на их появление и жизнь здесь?
Вконец запутавшись в попытках выстроить мостик между каким-то призрачным прошлым и настоящим, я устал и решил поразмышлять над всем этим на досуге завтра.
Сон пришел не сразу. В детстве снов я боялся, считал их живыми существами и думал, что они прячутся днем, а ночью поджидают за спинкой кровати. Ты ложишься, а кошмар тут как тут, наваливается, пугает и душит, заставляет плакать. Но даже, став взрослым, о многом передумав, я так и не решил, как следует к снам относиться, и точно ли это только бред и бессмыслица. Сны пугали реальностью я ощущал ужас, какого никогда не испытывал в обители, несмотря на пережитый голод и холод. Я знаю: некоторые обитатели тоже видят кошмары, и так же бояться их. Но сны мы не обсуждаем: никто не хочет заново переживать ночные ужасы, рассказывая о них.
Мысли мои начинают путаться, я засыпаю сплю. И вот я в большой комнате. Вокруг неясные очертания мебели, на огромных окнах белые занавески колышутся от ветра. В комнате кто-то есть, но я вижу только тень. Звучит музыка, постепенно превращаясь в плач. Тень, по мере моего приближения, как будто обретает плоть. Я вглядываюсь в нее, подхожу все ближе. Фигура-тень совсем рядом, сейчас я прикоснусь к ее плечу. И в момент, когда я, похолодев от ужаса, протягиваю руку, плач переходит в крик я просыпаюсь.
Этот сон я вижу едва ли не каждую ночь и всякий раз пробуждаюсь, не разгадав тайну тени: боюсь того, что могу увидеть.
Глядя в темноту невидящими глазами, покрытый холодным потом, я пытаюсь унять бухающее сердце. Мне иногда кажется: для того, чтобы разгадать тайны обители, нужно досмотреть сон. Но я понимаю: не хочу его досматривать, и, если все же это случится произойдет нечто чрезвычайное, непоправимое, страшное.