Давайте по порядку, господин Альтшулер! Во-первых, я до сих пор не знаю, с кем имею честь Ваше имя мне ни о чем не говорит, разве что наводит на печальную мысль о шулерстве, уж извините, профессиональное, видимо
Оценил, оценил ваше остроумие! нимало не смутившись, захохотал журналист и полез в карман, из коего вытащил довольно замусоленное удостоверение. Но у нас все по-честному! Извольте убедиться сотрудник воскресного издания «Терпила» Ничего себе бренд, а? Звучит! Конечно, завистники обвиняют нас в желтизне, но народ раскупает нашу газету как пирожки, а что может быть выше народного признания?
Ломову как-то попадал в руки номер «Терпилы», и впечатления от него остались самые отвратительные. Писаки умудрялись напичкать это издание такими мерзкими преступлениями, что читателя одолевала настоящая тошнота. Ко многому привычный Ломов не смог дочитать номер до конца было противно.
Вообще, будь моя воля, я бы вас повесил, сказал он Альтшулеру. Всю редакцию. Это, значит, будет во-вторых. Но поскольку воли моей на это нет, то, в-третьих, я всего лишь отказываюсь что-либо с вами обсуждать. Идите себе подобру-поздорову, пока я мягкий.
Вот так, значит? разочарованно сказал журналист, пряча удостоверение обратно в карман. Зря, между прочим. Про это пословица есть не плюй в колодец. Но я не гордый. Если захотите поговорить про желтый «Форд», например, найти меня пара пустяков. И, кстати, полистайте на досуге нашу газетку много интересного найдете. Не вру!
Он повернулся и с гордым видом удалился, шаркая по асфальту подошвами. Ломов посмотрел ему вслед со смешанным чувством отвращения и любопытства. «Шакалы пера, вспомнил он. Так, кажется, их называют? Ладно, проехали. Больше неожиданностей здесь ждать не стоит».
Глава 4
На следующий день генерал был вызван на большое совещание, и докладывать об успехах было некому. Волченков и Ломов решили сверить впечатления и выработать план дальнейших действий.
Ничего конкретного, короче, хмыкнул Ломов, выслушав лаконичный отчет коллеги. Признаков банды пока не просматривается. У меня, в принципе, то же самое С той разницей, что опасения генерала подтверждаются быстрее, чем он успевает их высказывать. И что с этим делать, ума не приложу
Ломов рассказал о встрече с Альтшулером.
Я потом все-таки купил номерок этого «Терпилы», сообщил он.
Ну и вульгарное название! поморщился Волченков.
Народу нравится, пожал плечами Ломов. Так вот, полистал я эту газетенку и понял, что наш генерал опоздал ровно на полгода. Эта публика давным-давно мусолит тему «охотников». Причем настолько плотно за это взялась, что валит в одну кучу все подряд. Тут недавно один районный участковый от инфаркта помер так они и его в жертвы «охотников» записали. Ну, естественно, с оговорками мол, «есть основания подозревать, что смерть участкового не была случайной и здесь тоже оставили свой след «охотники», но, увы, ни одного свидетеля нам так и не удалось найти» И вот такую хрень они вдалбливают в головы обывателей!
Судя по всему, не только обывателей, заметил Волченков. Вполне допускаю, что именно эта газетенка заставила чесаться начальство. Другие средства информации, кажется, не затрагивали эту тему ни разу.
Ну, так давайте обращать внимание на любые фантазии журналюг! возмущенно сказал Ломов. Завтра они напишут, что в городе орудуют пришельцы
Пришельцы, черт с ними, возразил Волченков. А по «охотникам» выводы делать рано. Мы еще даже не начали проверять список. Возимся с одним случаем. Кто знает? Дыма без огня, как известно, не бывает.
Ну и что предлагаешь? Брататься с нечистоплотными папарацци?
Зачем же брататься? Но проверить, что они знают, не помешает. А вдруг кто-то из них располагает фактами?
Плевать я хотел на факты, мрачно заключил Ломов. У меня задание прояснить вопрос насчет банды. Как только мне удастся это сделать, все, адью! Пусть этими убийствами занимаются те, кому положено.
Так уверен?
На девяносто девять процентов.
А я вот не рискнул бы так уверенно утверждать. Сначала нужно тщательно проверить весь список, сказал Волченков.
Не думаю, что нам откроется какая-то тайна, презрительно отозвался Ломов. Насколько я понимаю, весь этот список сплошные «глухари». Прошло время, недостаточно улик, да мало ли С какой стати мы должны это разгребать?
Мне тоже не хочется этого делать, спокойно заметил Волченков. Но поскольку задание дано, оно должно быть выполнено. Отложим дискуссии на потом, а сейчас я предлагаю наведаться к охраннику автостоянки, в чью смену был угнан желтый «Форд». Может быть, он что-то прояснит. У меня есть его адрес.
Очередная идиотская идея! фыркнул Ломов. Очередной бездельник, который спит на ходу и не пригоден ни к какой работе, кроме работы охранника! Что это животное может прояснить? Тем более что его уже сто раз допрашивали все кому не лень. Потеря времени.
Надо же что-то делать, сказал Волченков. Настырным везет. И потом, есть идея, которая может не показаться идиотской. По дороге я тебе ее изложу. Тут что-то есть.
Ломов был настроен скептически, но в дальнейшем резких замечаний уже не высказывал, а идея, предложенная Волченковым, его и в самом деле заинтересовала.
Тут вот какая штука вырисовывается, уже в машине продолжил Волченков. Я вчера с парнем беседовал, который дежурил шестнадцатого июня с Кирпичниковым, с напарником его. И он вдруг вспомнил, про что говорил капитан перед тем, как уехать на свое последнее свидание. Это кстати к вопросу о «сто раз допрашивали». Похоже, этот разговор начисто вылетел у парня из головы. Может быть, он даже намеренно старался его забыть, поскольку тут всплывала его беспомощность. Второго июня он сплоховал на дежурстве.
Сплоховал? В каком плане?
Второго было ДТП. Как я понял, случилось оно чуть ли не у них на глазах. Пострадал человек, учитель. Его сбил «Мерседес». Человек, управлявший машиной, до сих пор не найден. Вот об этом происшествии неожиданно заговорил Кирпичников перед тем, как высадил напарника возле супермаркета.
Вот как? И что же он сказал? удивился Ломов.
Интересовался, помнит ли Прянишников подробности того ДТП.
Совсем хорошо! Ну и тот что? Помнит?
Да какой там! Это было чуть ли не первое его дежурство. Он перепугался, растерялся, короче дал слабака. К тому же ему показалось, что человек погиб. Кровища, неподвижное тело, ну, понимаешь Парню самому нужна была помощь. Одним словом, он сказал начальнику, что ничего не помнит, и тот довольный уехал.
Ну? сказал заинтригованный Ломов.
Я проверил вчера кое-что, сообщил Волченков. Кирпичников должен был выступать свидетелем в суде по этому ДТП.
Так, уже что-то, удовлетворенно проговорил Ломов. А кто у нас владелец транспортного средства?
В том-то и дело, покачал головой Волченков. Тачку именно в этот день приобрел предприниматель Казаченко.
Тот самый?!
Ну! Тот самый. Экстремал. Он же у нас на все руки мастер бои без правил, дайвинг, самолет А тут какая-то тачка, семечки. Принял на грудь и решил погонять по городу. А когда человека сбил, очко сыграло он и ударился в бега. А тут так удачно наш Кирпичников свидетелем. Как угадал. На следствии твердо держал линию, что за рулем Казаченко не было, а был неизвестный гражданин, который после аварии убежал.
Такая твердость дорогого стоит, хмыкнул Ломов. Теперь я понимаю Но все равно из этого никак не следует, что его убили «охотники». Скорее родственники жертвы. Что стало с учителем?
Он в коме. Лежит в больнице. Жена безутешна. У них трое детей. Между прочим, следователь мне признался, что ни капли не верит показаниям Кирпичникова, но других нет. Видимо, капитан умело распугал настоящих свидетелей. Впрочем, сейчас это вряд ли имеет значение. Тем более что все повернулось таким неожиданным образом. Утверждать не могу, но по приблизительным прикидкам у этой семьи нет таких родственников, которые хладнокровно пристреливают полицейских и угоняют машины. Но главное, хочу тебе напомнить слова убийцы, что капитан погиб на охоте. На охоте! Родственник, скорее, заговорил бы о мести.
Да, это уже что-то, повторил Ломов и покрутил головой. Тут ты, пожалуй, прав. Это меняет дело. Есть над чем подумать.
Да, например, о том, откуда убийца, если он не родственник, узнал про этот случай?
Нужно поговорить с женой учителя, деловито заметил Ломов. Вообще проверить еще раз родственников, окружение Он ведь учитель. Если он хороший учитель, кто-то из его учеников мог Ну, то есть, не из учеников, конечно. Может быть, чей-то отец, брат. А что? Допустим, «охотники» существуют. У одного из них брат-школьник. И вот этот брат приходит из школы расстроенный и говорит, что любимый учитель сбит машиной, а отвечать за это никто не будет