Эка тебя разобрало! невесело усмехнулся Волченков. Я знал, что тебя зацепит. Мне и самому кажется, что мотив убийства мы вычислили. Не за взятки же на дороге его пристрелили! А лжесвидетельство вполне тянет на убийство.
Хотел бы я знать, каким образом это убийство повлияет на Казаченко? задумчиво произнес Ломов. Ему-то, я думаю, все пойдет на пользу. Хороший адвокат скажет, что Кирпичников погиб за правду, которая не всем была по вкусу.
Да, вполне возможно, согласился Волченков. Но это уже совсем не в нашей компетенции.
Жаль, что не в нашей. А ты чего остановился?
Приехали, ответил Волченков и открыл дверцу.
В ответ на звонок в домофоне возник вполне мужской, но как будто плачущий голос. Он с отвращением поинтересовался, кого принес черт. Ломов кратко, но убедительно представился, и голос со стоном пробормотал что-то совсем невразумительное, но дверь открыл. Оперативники вошли в душный подъезд и остановились перед дверью квартиры, в которой должен был обитать охранник Малов. Почти в ту же минуту показался и он сам, выглядывающий поверх дверной цепочки. Тут же объяснилась и причина страдальческого голоса от Малова здорово попахивало перегаром, а лицо его выглядело, мягко говоря, несвежим. Красными глазами он недоверчиво всмотрелся в суровые лица гостей и принялся возиться с цепочкой, бурча под нос:
Ну чего опять? Чего я вам дорогу перешел? Я человек маленький. Отработал расслабился. Никому вреда не делаю. Чего прицепились? Каждый день, считай, тягают
Он наконец отсоединил цепочку и с неохотой уступил дорогу оперативникам. Те прошли в помещение, с профессиональным любопытством осматриваясь по сторонам. В квартире было грязно, пыльно и душно похоже, ее уже, как минимум, сутки не проветривали.
Давно гудишь? поинтересовался Волченков.
Расслабился после дежурства, убито проговорил Малов. Нельзя, что ли?
Один живешь?
Когда один, объяснил Малов. Когда с женщиной. Так-то по большей части один.
Ну, понятно, сказал Ломов. При таком образе жизни Да не трясись, мы ненадолго. Один вопрос чего необычного видел в тот день, когда угнали желтый «Форд»?
Ну вот, опять! сокрушенно ответил Малов. Ну ничего! Ничего необычного я не видел! Сто раз уже объяснял. И вообще, в нормальных организациях везде камеры слежения давно стоят, а эти на дерьме экономят. Была бы камера смотри, пожалуйста, кто там да чего А у меня голова не дом советов, я за каждой тачкой не услежу. Тем более в тот день там вообще столпотворение было. На совещание народ съехался, понимаете?
Так хотя бы где тот «Форд» стоял, помнишь? спросил Волченков.
Точно нет. Но одно могу сказать с краю он стоял, у самого выезда. Ну и правильно. Если бы я хотел тачку угнать, тоже далеко не лез бы. Только вы не думайте, что я как-то специально на этот «Форд» внимание обращал. Если честно, я его и не помню. Там машин пятьдесят-шестьдесят было и все, считай, иномарки. Это уж когда хозяин вышел и дергаться начал, я понял, что приплыл. На такую площадь один охранник! Какой с меня спрос? У меня и оружия нету
Оно тебе для чего? перебил Ломов. С похмелья оружие вообще ни к чему.
Да я к дежурству оклемаюсь, пообещал Малов. Ну, а так, серьезно чего я один могу сделать? За всеми не уследишь.
А на хрена там вообще тогда охранник? поинтересовался Ломов. Ты где там сидишь хоть?
Хожу по территории, наблюдаю, мрачно сказал Малов. Иногда в будке сижу. Весь день на ногах не простоишь.
Раз наблюдаешь, значит, что-то должен был заметить, заявил Волченков. Ты же не столб, в конце концов, а живой человек. Глаза у тебя, опыт какой-никакой
Ну, я не знаю, замялся Малов. Я вашим говорил в первый раз, а они как-то вроде проигнорировали Я думаю, чего я буду Ну, короче, бросилась мне в глаза одна баба
Что за баба? быстро спросил Ломов.
Да обыкновенная. Среднего роста, не старая. Одета она была как-то не так
Что значит не так? нетерпеливо спросил Ломов. Голая, что ли?
Скажете тоже голая! через силу усмехнулся Малов. Просто у нас там место такое, солидное, что ли Ну, все в костюмчиках, там, при параде. Дресс-код, короче. А эта была будто с бензозаправки. Комбинезон на ней с лямками, джинсовый вроде, и кепка такая же, ну, типа, бейсболка, с козырьком. За этим козырьком ничего не поймешь симпатичная баба или так себе Она еще волосы подобрала. И это Кажется, на ней были черные очки.
Кажется или были? спросил Волченков.
Да какая разница! махнул рукой Ломов. По-любому портрет колоритный. Только к чему нам его прицепить, не знаешь? Что с того, что он видел там бабу в кепке? Да хоть бы коня в пальто! К угнанному «Форду» она отношение имеет? Непонятно!
Вот и эти, которые раньше меня допрашивали, то же самое сказали, уныло подытожил Малов. А если я больше ничего такого не видел?
А ты квасить прекращай глаз-то он зорче будет! посоветовал Ломов и обернулся к напарнику: Ну чего, двигаем дальше?
Да пора, наверное. Попробуем навестить жену пострадавшего. Я ее адресок вчера взял.
Глава 5
Квартира учителя Павлова представляла собой разительный контраст с логовом охранника Малова. Здесь все сверкало чистотой и дышало уютом. И еще здесь было много книг. Книги, географические карты, глобусы, толстенные альбомы. Не было роскошной мебели и сантехники, но компьютер на столе стоял новый, мощный, подключенный к Интернету. Кроме того, бросались в глаза развешанные по стенам фотографии, на которых часто повторялось одно и то же мужское лицо, стареющее от снимка к снимку, но везде счастливое. Может быть, потому, что мужчина (а это наверняка был хозяин дома) везде был в окружении детей, у которых тоже были счастливые чистые лица.
Хозяйка, опрятная хрупкая женщина лет сорока пяти, встретила оперативников без особой радости, но и без раздражения. Она держалась с большим достоинством, хотя было видно, что недавние события дались ей очень нелегко.
Простите за вторжение, Любовь Юрьевна, извинился Волченков. Служба, как говорится. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Это не допрос. Просто разговор по душам. Если не возражаете
Только вот не хотелось бы, чтобы слышали дети, вмешался Ломов, оглядываясь по сторонам. Есть вещи, которые детям лучше не слышать.
Детей сейчас нет, ровным голосом сказала Павлова. Старший у бабушки в деревне. Средний в летнем лагере, а младший в садике.
У вас три сына! с завистью воскликнул Ломов. Это здорово, поздравляю.
Женщина терпеливо выслушала и сказала:
Я, конечно, отвечу на ваши вопросы. Только, пожалуйста, недолго. Мне нужно в больницу к мужу.
Как он? спросил Волченков.
Он пришел в себя, но очень слаб и ничего не соображает. Он даже меня пока не узнает. Врачи удивляются, как он сумел выжить. Но я все равно надеюсь. Не может быть, чтобы Толя погиб. Это совершенно невероятно. Это невозможно себе представить. Не одна я так говорю. Его очень любят дети. Вы можете себе представить, чтобы в наше время школьники любили своих учителей? А вот его любят.
Охотно верю, кивнул Волченков. Вам тяжело приходится сейчас, но вы, наверное, чувствуете поддержку со стороны учеников мужа? Может быть, и родители
Да, мне помогают, сказала Павлова. Не все материально. Но я ценю любое доброе отношение. Наше время очень жестокое время.
Она посмотрела прямо в глаза Волченкову, и тот прочел в этом взгляде неприкрытый вызов. Павлова прекрасно понимала, какую неприглядную роль играла в деле ее мужа полиция, и явно не ждала ничего хорошего и от Ломова с Волченковым. Но что он мог сделать, чтобы изменить такое отношение? Пока ничего.
Одним словом, мы вам хотим помочь, Любовь Юрьевна, чувствуя заминку напарника, сказал Ломов. Вы нам не верите, но это сейчас и неважно. Главное, вы человек честный, а нам нужна достоверная информация. Вы наверняка в курсе, кто должен быть главным свидетелем на суде по поводу того ДТП?
Ну да, этот милиционер, как его, отвернувшись, глухо сказала женщина. Гаишник. Кирпичников, кажется.
А вы в курсе, что Кирпичников погиб? деловито спросил Ломов.
Павлова вскинула голову.
Не-е-ет, недоверчиво протянула она. Как погиб?
Его убили, ответил Ломов. Значит, вам ничего не известно об этом?
Н-нет, неизвестно, ошеломленно произнесла Павлова и растерянно потерла ладонью лоб. Ничего себе! И кто же это сделал?
Как раз этот вопрос мы и хотели вам задать, сообщил Ломов. Вы, случайно, не знаете, кто это мог сделать?
Я?! Откуда?! изумление Павловой было совершенно неподдельным.
Видите ли, суть вот в чем, мягко произнес Волченков. Мы обязаны рассмотреть все версии. Версия мести напрашивается в первую очередь. Ваш муж пострадал. Кирпичников, будем говорить прямо, собирался сделать все, чтобы истинный виновник ушел от наказания. Вполне вероятно, что вы или кто-то из ваших родственников, друзей