По базарным рядам ходил большой толстый человек сорока пяти лет отроду, звали его Виктор Сергеевич Сапожников, и назначение у него было директор рынка. Самый главный человек в этом представлении торговли и развлечений с трудом мог передвигать ноги, из-за большой полноты походка делала его похожим на огромного медведя. Сопя и пыхтя, Виктор Сергеевич обходил свои владения, следил за порядком, разрешал часто возникающие конфликты между приезжими продавцами и покупателями, собирал деньги за аренду торговых мест с этих самых продавцов, общался с земляками, с огромным интересом обсуждая любую, даже совсем незначительную и малозаметную новость.
Стояла сентябрьская прохладная погода, начало осени выдалось на редкость холодным и дождливым. Несмотря на затянувшееся ненастье, базарный день собрал много народу.
Сапожников, не торопясь, гулял по рыночной площади вместе с женой Ириной и шестилетним сыном Егором. Жена хозяина рынка была весьма пышнотелой, с заметно выделявшимися, манящими грудями и, несмотря на полноту, правильной фигурой. Егор, вопреки малому возрасту, был весьма упитанным мальчиком и походкой удивительно точно походил на отца. Когда они вместе гуляли, то казались похожи на медведя и медвежонка, Егор был точной копией отца, маленькой копией.
Привет, Максим, Виктор Сергеевич поздоровался с высоким худощавым мужчиной, торговавшим оренбургскими платками, как дела у вас там на оренбургской земле?
Дела, как и везде, неважно, отвечал продавец. Народные ремесла на грани исчезновения, старые мастера уходят, а молодых нет. Да и ткацкие фабрики дышат на ладан. Так что скоро не буду платками торговать. И оренбургский пуховый платок останется только в памяти народной.
Да что ты нагнетаешь, все образуется, вы, спекулянты, из любой ямы вылезете с прибылью, усмехнулся директор. Вы такой народ, даже на необитаемом острове найдете кому впарить свой товар, и не просто впарить, а впарить по тройной цене. «Купить подешевле продать подороже» вот ваш девиз, и ради его реализации вы пойдете на все. Деньги единственное, что имеет ценность для вас, и ради этого вы готовы на все. Жалкий народец, душепродавцы, смеясь, произнес директор, активно жестикулируя, словно выступал оратором на многолюдном политическом митинге.
Как будто директора рынков святые люди, рассмеялся Максим, приоткрыв немного смещенный в левую сторону рот и обнажив два ряда огромных некрасивых зубов, покрытых многолетним налетом. Вы, руководящие работники, еще хуже нас, торгашей. У вас мещанское сознание, местечковое. Виктор Сергеевич Сапожников талантливый человек, имеет весомое положение в обществе, начальник. Все жители города его уважают и ценят как порядочного и весьма щедрого человека, который не пожалеет последнего, если ближний попадет в беду. Так, дружище, или нет?
Практически, слегка приподняв голову, с легкой долей важности отчеканил Виктор Сергеевич.
Продавец платков вдруг закатился размашистым громким смехом.
Витюша, ты правда так думаешь? с трудом произнес мужчина, плохо сдерживая приступ хохота. Вот уж действительно, человек состоит из своих мечтаний. Похоже, ты и правду так представляешь свою жизнь.
А что, это плохо?
Ну для тебя, может, и хорошо, мой жирненький чудачок. Кому эта истина нужна? Не важно ведь, что ты крохобор, каких свет не видывал, что ты за вшивую копейку душу продашь, что ты проживаешь свой жалкий век, и ни один человек не получил от тебя и гроша. Так же ведь, Витя? Тебя ненавидят все молычевцы, и все приезжие торговцы тебя тоже презирают, ведь ты обложил их непосильной платой за аренду этих узких отгородок. Или я не прав, товарищ начальник? Ты же тащишь все, что под руку попадется, готов содрать последнее с самого захудалого бедняка, заплесневелую корку черствого хлеба и ту утянешь, представься такая возможность. И самое страшное, что таких, как ты, много развелось по стране, вы ее очень скоро угробите, обглодаете до самых костей, останется только жалкий скелет изможденного народа. И не кати бочку на нас, предпринимателей, мы тянем свои лямки, как можем, нам сложно, нам больно, нам противно. Только не вам, народоненавистникам, учить нас жизни. Вы еще паскуднее и противнее, вы предаете и воруете, а мы зарабатываем своим трудом, Максим заметно разозлился, голос дрожал и постоянно срывался на высокие фальшивые ноты.
Ладно уж, успокойся, барыга, спокойно ответил Виктор. Вы такой же никчемный народец, как и мы. И не надо себя обелять. Давай нужную сумму за аренду, я пойду дальше. А философствовать будешь дома с женой, может, хоть там твои заключения покажутся ценными. А как по мне, так это полная чепуха, в сегодняшней жизни выживают все как могут, а слова мораль и нравственность давно уже ничего не значат, их скоро исключат за ненадобностью. Общество стало таким, Максим, и мы либо приспособимся к этому укладу, либо погибнем. Сколько уже сгинуло иноверцев, которые так и не смогли смириться с новой реальностью, миллионы! И если ты не хочешь встать с ними в один ряд, то засунь свои размышления куда подальше и крутись, зарабатывая себе на сладкую жизнь. И все сейчас умные люди этим занимаются.
Предприниматель молча отсчитал нужную сумму и передал их директору рынка. Виктор Петрович не спеша пересчитал все купюры, а после аккуратно сложил их во внутренний карман пиджака.
Ну, бывай, дружище, удачной торговли, до следующей пятницы.
Люди начали потихоньку покидать базар, время торговли подходило к концу.
7
Около девяти вечера Иван Семикин вернулся домой с большим букетом осенних полевых цветов.
Прости меня, Маша, я вчера был не прав, голова с похмелья совсем не соображала, не помню, что творил.
Садись ужинать, спокойным любящим голосом произнесла жена, прижимая букет к груди. Как день прошел?
Поле подсолнечника почти убрали, этот козел опять ничего не заплатил, сказал, мол, закончим, тогда отдаст за весь месяц, но не знаю, верить этому Яровому нельзя, он, паскуда, день не проживет, чтобы кого-нибудь не обмануть, за копейку любого пришьет и даже не задумается. До чего ж паршивый человек. Хотя, конечно, ненамного хуже остальных, люди все поганые существа.
Ну что ты начинаешь, люди есть разные, и хорошие, и плохие, но хороших все-таки больше, с легкой задумчивостью размышляла Маша.
Это все лирика, хорошая моя. Люди всегда ведут себя одинаково, если их поставить в определенные схожие условия. Великий принцип «своя рубашка ближе к телу» всегда работает безукоризненно. Поэтому какой бы хороший человек ни был, но стоит его поставить в определенные рамки, и начнет дерьмо сочиться Помнишь Петю Игнатова, со мной работал раньше?
Помню, хороший парень.
Хороший, все хвалили, души в нем не чаяли и добрый, и не жадный, всегда проставлялся, покупал все. Весельчак, добрейшего сердца человек. А что в итоге вышло? Украли мужики две тонны зерна у Ярового, а он заметил. Сказал Петьке, если не сдаст тех, кто это сделал, пойдет сам как обвиняемый. И что думаешь? Петька сдал мужиков без зазрения совести, с легкостью, лишь бы его не трогали. Вот и хороший человек!
А куда он потом делся? поинтересовалась жена.
Уехал из города спустя некоторое время, мужики бы ему все равно житья не дали. Вместе с крысой работать себя не уважать. Только все прекрасно понимают и чувствуют, что любой из нас на его месте поступил бы так же, все знают, но молчат и строят из себя правильных. Вот еще одно поганое свойство человека думать о себе как о том, кем совсем не являешься. Гордыня и тщеславие перевешивают здравый смысл. Это только некоторые пороки человека, Иван доедал ужин и принимался за большую кружку с ароматным цветочным чаем. А Саньку Петрикина помнишь? Давно-давно работал?
Нет.
Это лет пятнадцать назад было. Так он, сволочь, в пьяной драке зарезал соседа ножом, не поделили что-то. А утром, когда протрезвел и понял, что случилось, пытался обвинить во всем жену, вроде это она нож воткнула, а он пытался разнять. Вот какие иуды на земле живут. Больше десяти лет ему тогда дали, не знаю, сидит или уже вышел, но в Молычевске пока не появлялся.
А что же жена, с нескрываемым любопытством спросила Маша.
Жена ездила к нему в тюрьму постоянно на свидания, возила продукты, теплую одежду, даже деньги как-то передавала. А потом окончательно переехала в ближайший к тюрьме городок, там и живет рядом с любимым.
Значит, простила его? Вот же бабы-дуры.
Это точно, не знаю уж, чем Санька ее приворожил, но сволочь был редкостная, и любить его точно не за что, а она любила. Любят всегда вопреки.
Пойдем пройдемся на улицу к Молычевке, Максим заснул. Погода сегодня великолепная.
Двое вышли из дома и двинулись к реке. Стояла холодная осенняя погода, но дождь и ветер пока не спешили вступать в свои законные права и поэтому на улице было крайне комфортно.