Он услышал громкий вздох, который, казалось бы, одновременно издал весь зал.
Акрур Эодред Молтембер погиб почти пятнадцать лет назад, парировал судья. Все это знают. Значит ли это, что вы подвергаете сомнению правдивость источников, сообщивших о его смерти?
Не подвергаю, господин судья. Вполне возможно, что Молтемберу удалось убедить всех в этом, но я видел своими глазами то, что видел.
Ян Поборский поразительно похож на Акрура Молтембера, сообщил судья. Вы вполне могли принять именно его за почившего злодея.
И уже потом вследствие пережитого шока ваш мозг додумал историю в виде самого ужасающего варианта, неожиданно вставила своё слово Хлоя Гесснер, и весь зал буквально опешил от её небывалой дерзости.
Однако, вопреки всем ожиданиям, судья не сделал ей никакого замечания, а лишь дополнил её слова:
Не столь категорично, фрау Гесснер, но доля логики в ваших словах имеется. В стрессовых ситуациях наш мозг составляет просто невероятные картины событий, лишь бы оградить себя от ужасающих воспоминаний.
По-вашему, я сумасшедший? обратился Юлиан не то к судье, не то к защитнице Сорвенгера. В ясном состоянии ума я сообщаю, что в 1996 году Молтембер не погиб, а отправился в Эрхару, откуда при помощи Сорвенгера практически вернулся, если бы не своевременное вмешательство Ривальды Скуэйн.
Смею сообщить, господин судья, что не существует ни одного задокументированного доказательства существования Эрхары, кроме ветхих оккультных томов и детских сказок, вновь влезла в дело фрау Гесснер, и на этот раз уже никто не удивился.
Юлиан понял, что начал болтать лишнее, и уже было пожалел, что вообще решился на этот рассказ, но отступать назад уже было бессмысленно.
И всё же, сказал судья, прикусив губу, мне бы очень хотелось выслушать рассказ герра Мерлина полностью. Вы же готовы? обратился он к Юлиану, и у того затряслась нижняя губа.
Да, я готов, собрал волю в кулак Юлиан и начал: Почти пятнадцать лет назад Молтембер был побеждён, однако по каким-то причинам был не убит, а отправлен в Поднебесную Эрхару. Для того, чтобы заключить договор, требовалось семь человек. Я не смогу сейчас вспомнить имена всех семерых, но в списке однозначно присутствовали Люций Карниган, Грао Дюкс, Ровена Спаркс и И Ривальда Скуэйн.
Что были убиты в течение пары месяцев?
Неизвестно, являлось ли следствием хорошего такта перебивать свидетеля по ходу его показаний, но судья последовал примеру Хлои Гесснер и сделал ровно то же самое.
Именно так, кивнул головой Юлиан. Их смерть была нужна для того, чтобы расторгнуть договор и вырваться наружу.
Полагаю, остальные трое тоже были убиты?
Да, они умерли гораздо раньше по разным причинам. Якоб Сорвенгер ещё с момента войны являлся последователем Молтембера и вместе с Яном Поборским и Агнусом Иллицием все эти годы вынашивал план по вызволению своего господина из Эрхары. Благодаря Агнусу Иллицию им удалось найти Роковые Часы, которые могут убивать на расстоянии ровно в назначенный час.
Бенджамин Ноттингемский поднял вверх указательный палец, приказывая тем самым Юлиану остановиться, после чего вытащил из-за стола серебряные карманные часы на толстой цепочке.
Вы про них? спросил он.
Да, только сейчас это просто безделушка, не имеющая никакой мощи.
Нам удалось установить, что убийства Спаркс, Карнигана и Дюкса были совершены и впрямь при помощи этих часов. Знаете, это наичернейшая магия из всех возможных, корни которой уходят глубоко в историю. Но не дальше изобретения самого механизма часов, дополнил судья и убрал часы обратно. Когда-то подобные артефакты повсеместно уничтожались, и мы думали, что с этим навсегда покончено, однако теперь мы знаем, что у тёмных искусств ещё остались последователи.
В этот момент в разговор снова вмешалась бравая защитница Сорвенгера Хлоя Гесснер:
Правильно ли я понимаю, герр Мерлин, что все семеро на данный момент мертвы? Отчего же тогда наш великий и ужасный Молтембер не вернулся и границы Союза Шмельцера всё ещё в безопасности?
Его якорем на земле оставалась Ривальда Скуйэн, ответил Юлиан, несмотря на то, что понимал, что весь зал его считает тем ещё чудаком. Он оставил в ней часть свой души, и именно это позволяло ему контактировать со своими союзниками. Убив её, он оборвал эту связь и теперь оказался отрезан от реальности навсегда.
Юлиан бросил взгляд на сидящего неподалёку сеньора Раньери и увидел его ужасный, просто вопиюще ужасный взгляд. Именно так выглядят люди, готовые убить. Уж кому, если не Юлиану, знать это?
Выходит, он устроил ловушку самому же себе? спросил судья.
Сам об этом и не подозревая.
Судья, Юлиан и Хлоя Гесснер молчали, обдумывая, кому же из них сделать первый шаг. В то же время присутствующие в зале ждать ничего не хотели и потому активно перешёптывались между собой.
Это очень грамотно разработанная версия, герр Мерлин, сказала фрау Гесснер. Уверена, что в самых популярных нынче книжках злодеи возвращаются именно так. Однако я не могу понять по чьему слушанию мы здесь находимся? Уже ставшего полумифическим Молтембера или же Якоба Сорвенгера, который начинает скучать? Считаете ли вы его виновным?
Да, считаю, ответил Юлиан. Считаю виновным более, чем кто либо. Ибо если бы не он, Молтембер ни за что не смог бы найти часы и тем более распоряжаться ими.
Судья замолчал, явно придумывая новые каверзные вопросы. Можно сказать, что тем же самым занималась и фрау Гёсснер, однако она, ко всему прочему, ещё и ожидала новую почву для дискуссий.
Тогда как вы прокомментируете взрыв часов? К чему всё это было, и кто в этом виновен? созрели наконец-то вопросы у судьи.
Юлиан сомневался, стоит ли рассказывать или нет. Он ощущал, как весь зал смотрел на него как на чудака, и более всего на свете желал прямо сейчас сбежать отсюда и никогда не возвращаться. Провернуть, так сказать трюк, который исполнил почти полгода назад, бежав из усадьбы своего деда.
Однако люди должны знать правду. И если не сейчас, то потом они всё равно в неё поверят.
Разрушив договор семерых, Молтембер планировал и сам заключить договор с Эрхарой, начал Юлиан. Ему были нужны рыцари Эрхары, заточённые туда много сотен лет назад. С их помощью он хотел усилить свою армию и после возвращения нанести сокрушительный удар. Хозяева Эрхары запросили взамен новые души. Сто тысяч душ.
Но вы говорили обо всём населении Свайзлаутерна, а это триста тысяч усмехнулась Хлоя Гёсснер.
Достаточно было и ста тысяч, ответил Юлиан и продолжил. Убить их всех при помощи карманных часов Молтембер не смог бы. Вернее, смог бы, но на это ушло бы много времени, а ждать он не хотел. Поэтому он переместил мощь карманных часов в Центральные Часы города, а это позволяло уничтожить всех, кого он хотел, единым разом.
Но разве это так работает? спросила Хлоя Гесснер, вновь не дожидаясь окончания монолога Юлиана. Какая разница, какого размера часы, если сила в них одна и та же?
Если бы это было так, Молтембер знал бы об этом. Всё, что я сейчас говорю, я слышал от него самого, и не мне судить, правда это или нет. Суть в том, что часы убивают ровно в полночь, но полночь они так и не пробили, потому что за секунду до этого пошли в другую сторону и взорвались. Наличие взрыва вы тоже будете отрицать? обратился Юлиан то ли к судье, то ли к Фрау Гесснер, то ли ко всему залу, то ли вообще к самому себе.
Он ощущал себя вруном и фантазёром, потому что ему однозначно никто не верил. Если бы они пригласили на слушание ещё и Пенелопу Лютнер человека, который тоже присутствовал в ту роковую ночь на крыше часов и знал ровно то же самое, что и Юлиан, всё могло бы быть иначе. Два голоса смогли бы достучаться до них, но этого не было. Словно нарочно никто не хотел в это верить, потому никто и не позвал второго свидетеля, чтобы он не портил им нарисованную ими же картинку. А уж Пенелопе хватило бы смелости сказать правду, как и самому Юлиану. В своей красавице он был более чем уверен.
Кто же заложил взрывчатку? спросила Хлоя Гесснер, словно наконец-то нашла несостыковку в деле и теперь сможет давить на неё до победного конца.
К несчастью, на это и впрямь ответить было нечего.
Полагаю, это был тоже план миссис Скуэйн, сказал он. Однако, я не знаю точно.
Выходит, вы посмертно обвиняете её в преступлении? спросила настырная защитница.
Она спасла нас всех. Треть жителей целого города, сто тысяч невинных людей. Разве какое-то сооружение дороже человеческих жизней?
Довольно, прервал его судья. Довольно, герр Мерлин. Мы достаточно наслушались от вас на сегодня, теперь же позвольте нам отдохнуть и перейти к более насущему.
Всё, как Юлиан и думал. Он ни до кого не достучался.
Хлоя Гесснер и вовсе смотрела на него как на сумасшедшего. Якоб Сорвенгер ухмылялся, чем напомнил ему погибшего Агнуса Иллиция. Разве что, всему этому великолепию недоставало пары золотых зубов.