Все старые вещи были еще здесь, но они уже потеряли свои привычные места в пространстве, оказались сдвинуты, сняты, после них оставались только белые пятна на стенах. Из-за этого все вокруг казалось размытым, нечетким, погруженным в какой-то тягучий желтый свет. Хозяйка квартиры, старушка с аккуратной прической, ходила тут же между коробками и предметами обстановки, уже упакованными в специальную пластиковую пленку. В кабинете, вход в который находился сразу в прихожей слева, на массивном дубовом столе между стопками старых выпусков журнала «ТЫ» лежали пожелтевшие фотографии в деревянных рамках: каменистая дорога, ведущая через перевал, строгие лица военных, военный плац, деревянный мост, три солдата на велосипедах, в стальных касках и с винтовками за плечами.
Первая швейцарская военная школа открылась первого августа тысяча восемьсот девятнадцатого года в городе Тун. Старушка остановилась перед Андреасом и Анной-Мари. К груди она прижимала портрет средних размеров. Сквозь ее покрытые морщинами скрещенные руки можно было увидеть только картонную изнанку и размашистую надпись, сделанную поблекшими от времени чернилами. Казармы находились в бывшем овине на хуторе Беллиц, это на острове, там, где сейчас магазины. Сначала в школе учились офицеры-артиллеристы и специалисты по фортификации. Потом к ним добавились пехотинцы, кавалеристы и стрелки, а также офицеры Генштаба. Здесь впервые стал применяться артиллерийский симулятор Баранова. Был такой инженер, он бежал от большевиков. Первым директором школы стал полковник Йост Гольдлин фон Тифенау.
Хозяйка оторвала портрет от груди и перевернула его лицевой стороной наружу. Полковник смотрел на Андреаса и Анну-Мари сумрачными глазами. Это прадед моего мужа. Мой муж умер пятнадцать лет назад. С собой я возьму только этот портрет и фото мужа. Остальные фотографии вы можете взять себе. Если, конечно, вам захочется смотреть на незнакомые лица из прошлого. Многим нравится украшать свои квартиры старинными вещами. Хозяйка задумалась на несколько секунд. Анна-Мари, не спрашивая, вскинула камеру и сделала снимок. Есть старые патефонные пластинки. Опера. Вико Торриани. Мой муж любил его песни, «Белла, белла донна» или «Черный Цыган». И книг много. Куда теперь с ними?
Супруги-японцы, взяв в руки тот или иной предмет, несколько секунд обменивались тихими словами, потом аккуратно возвращали его на место. Беременная на продвинутом месяце ловко лавировала между цветочными горшками. Мужик крестьянского типа рассматривал потолки. Его интересовали рустикального вида деревянные балки из дуба. Они красиво выглядели на белом фоне. Женщина в розовом хиджабе пристально изучала старинный комод с зелеными дверцами, расписанными яркими подсолнухами. Все это будет вынесено, говорила меж тем риелторша. Кухня и ванная комната подвергнутся реконструкции. Балкон превратится в лоджию. Ребенок полез к игрушкам, сваленным в одну из коробок.
Вытянув одноглазого плюшевого медведя, он прижал его к груди и молча сел на пол. Хозяйка остановилась перед ним и немного склонилась вперед. Глаза ребенка налились слезами, но хозяйка только протянула руку и погладила ребенка по голове, произнеся несколько слов на незнакомом диалекте. Анна-Мари тронула Андреаса за плечо: в руках она держала стопку дисков формата «блю-рэй». Хозяйка все также прижимает к груди портрет своего предка. Детям все это не нужно! Старший сначала учился, потом сказал, что хочет увидеть мир, гору Алпамайо, потому что это самая красивая гора в мире. Потом он выучился на мастера по циклеванию деревянных полов, накопил денег и поселился в деревне Гондо, где добывает биткоины. Младшая вышла замуж и уехала за рубеж. Вы можете забрать все это себе, но, я думаю, что книги Хайнца Консалика, Марио Зиммеля и Розамунды Пильхер все-таки точно никому не нужны. Наверное, их отдадут на макулатуру.
* * *
Зачем тебе эти диски? Они ехали обратно. Квартира им не подошла: на балконе слишком хорошо было слышен гул машин на автобане, кухня оказалось тесной, в предполагаемой фотолаборатории они не нашли достаточного количества розеток. По радио сообщили, что впереди произошла авария. Они решили объехать город по федеральной трассе. Но и тут им не повезло перед выездом в сторону спортивной арены без видимой причины образовался затор. На заднем сиденье россыпью лежали несколько пестрых томов Марио Зиммеля и диски с сериалами. Анна-Мари любила научную фантастику. А если бы мы все-таки решили взять эту квартиру? Ты жалеешь? Иногда делаешь выбор, да или нет, и вроде бы ничего такого особенного, а пройдет лет несколько, и вот оказывается, что это была не просто развилка, а судьбоносный выбор. Как ты думаешь? Анна-Мари внимательно смотрела на дорогу. Поток рывками преодолевал несколько метров, затем останавливался. Вспыхивали и гасли тормозные огни. Андреас открутил на одну четверть стекло со своей стороны.
Наверное, все зависит от времени. Поток опять вздрогнул и пополз по темному асфальту c яркими полосами дорожной разметки. Анна-Мари изредка поворачивала голову в сторону Андреаса, прислушиваясь. Сначала любое событие кажется случайным. Потом, когда событий становится много, некоторые уже кажутся судьбоносными. Наверное, это что-то вроде самообмана. Стало холодно, Андреас прикрутил окно обратно. На пригорке сбоку от дороги стоял памятник битве с Наполеоном. О ней он слышал по телевизору. Где-то здесь сломалась ось кареты, на которой корсиканский преступник увозил городскую кассу, растраченную позже на египетскую авантюру. Наполеон сумел прорвать границы привычного мира. А мы? Что происходит с другой стороны? Мы не знаем. А если взять и замкнуть время и пространство в своего рода ленту Мебиуса? Как тогда мы делали в школе на уроке геометрии. Фантазия, конечно! Мы на это не способны. Но только так та, другая, сторона станет твоей!
Впереди показалась многоуровневая развязка. Линии белых и огней сливались и дрожали, составляя чередующиеся размытые пятна. Поток постепенно ускорялся, набирал скорость, становился более плавным. Андреас слушал Анну-Мари, иногда теряя логику и нить ее рассказа, иногда подбирая их снова, включаясь в процесс, словно входя еще раз в реку одного и того же сюжета. Откуда она набралась всего этого? Наверное, из интернета. В Сети можно найти что угодно, но, и в этом Андреас был почти уверен, куда большую роль здесь наверняка сыграла Эмили. Их отношения были непростыми. На ветровое стекло упало несколько капель, Андреас пожалел, что еще один день завершился и что скоро придется покинуть машину, давно уже ставшую для них самым настоящим домом. Ему хотелось и дальше ездить по ближним и дальним городам и регионам, теряться между полей с мгновенно созревающей пшеницей, делать великие географические открытия, натыкаясь на тщательно отремонтированные старые шале или новые поселки, возникшие в самых неожиданных местах, а то и на самые настоящие замки, которые, оказывается, тоже можно арендовать.
Это была, конечно же, шутка! Никто и не думал всерьез о том, чтобы поселиться в замке. Он находился просто по дороге. Нужно только свернуть с региональной трассы, миновать деревню, подождать на переезде, пока проедет местная электричка с огромными окнами. Потом, двигаясь через лес по склону горы, там, где под кронами деревьев рваные пятна света ложатся на черный асфальт, можно опустить стекло и вдохнуть запах прелой листвы. У маленького ресторанчика с видом на плотину можно сделать остановку, а потом опять в лес и после резкого поворота пустая парковка. Управляющая компания почему-то решила, что Андреас и Анна-Мари приехали из Лозанны.
Риелтор, молодой человек в рубашке с короткими рукавами, говорил только по-французски. Анна-Мари вскинула фотокамеру, сделала несколько фотографий, риелтор развел руками, потом начал что-то говорить, показывая в разные стороны. Анна-Мари сообщила Андреасу, что он готов провести их по замку. Еще три года назад объект выставила на продажу местная община, но до сих пор найти подходящего покупателя или арендатора не удавалось, и даже не из-за цены, а из-за большого количества условий, главное из которых владелец или арендатор обязан превратить замок в центр культурной жизни. Конечно, сказал риелтор, мы не склонны рассматривать частных лиц как потенциальных клиентов, но мы все равно показываем наши объекты всем желающим.
Замок был небольшим: основное здание в три этажа и башня. На фоне стен, сложенных из серого камня, красиво смотрелись окна с деревянными ставнями в красно-черную полосу. За входными воротами находился небольшой дворик, вымощенный грубым булыжником, в центре фонтан, струйка воды мерно вытекает из пасти каменного льва. Здесь можно устроить летнее кафе, сказал риелтор. На первый этаж вела полутемная лестница, пахло плесенью, каменные ступени удобно ложились под ноги. Риелтор остановился и показал на потолок: прямо над ними, примерно в полуметре, рукой достать, висел латунный светильник в виде русалки с обнаженным животом и пышной грудью. В руках русалка держала тройной подсвечник. Ее голову украшал венок, а голый живот был вытерт до блеска от многочисленных прикосновений. Риелтор сказал, что в этом замке, построенном в первой половине семнадцатого века, русалка является символом счастья, а потому надо просто притронуться к ее животу, и тогда будет вам будут сопутствовать успех и счастье. Трогать живот русалки они не стали. Суеверие ведь!