МАРФА:
Ну коли обещал, то пусть уж будет любезен
ВЕДУЩИЙ:
Затащил Муромец в хату мешок, да посередь горницы поставил.
(звук; шуршание мешка)
ЕМЕЛЯ:
А оно там точно дохлое? Не укусит? Хату нам с маманей не спалит?
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
(ухмыляется)
Мертвее брат, не бывает
ЕМЕЛЯ:
(радостно до ликования)
Так значит одолел ты этого супостата
ДОБРЫНЯ:
Тут любого Горыныча одолеешь, коли не захочешь голову на плаху сложить
МАРФА:
Это, Емелька, они о чем
ЕМЕЛЯ:
Да сия гадина у нашего князя чадо украла женского пола, да сожрало. Князь наш Муромцу наказ дал изловить животину и жестоко покарать. Вот они и угробили ящера. А шкуру мама, я им заказал тебя хотел порадовать. Не пропадать же добру
МАРФА:
Ну, что ж не пропадать пущай на стене висит глаз нам с Емелькой радует
ВЕДУЩИЙ:
Вытряхнул Добрыня Никитич шкуру аспида на пол да разложил на всю хату. Три головы к ряду. Емелька ходит ногой пинает да радостно руки потирает.
МАРФА:
Смердит дюже
ДОБРЫНЯ:
Посмердит да и перестанет! Его Марфа, надобно иногда солью посыпать, чтобы не затух часом. Чай шкура то свежая, еще остыть змеюка не успела
МАРФА:
(звенит ухватом и тянет из печи чугунок)
Ну, что топчешься Емеля бадью с мёдом тащи, а я карасей томленых со сметаной из печи достану. Вы, гости дорогие, за стол жалуйте потчевать вас будем
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
(садится за стол)
Это мы с радостью, хозяюшка. А ты, Емелька, никому не говори, что это мы с Добрыней гада завалили. Нет! лучше скажи, что это ты, его угробил. Девки, как прознают, что ты с Горынычем совладал, так сразу за тобой косяком попрут, словно щуки по весне на нерест
ВЕДУЩИЙ:
И достал Емеля мёдовухи крепкой целую бадью. И накрыла Марфа стол для дорогих гостей яствами, какие в печи русской в жаре томились
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
А пахнет-то как! Будто не каша, а невиданные яства заморские
МАРФА:
Так для себя же касатик, готовим, а не для какого разбойного люда
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
А ну Емелька, плесни нам в чарки мёда хмельного, чтобы горло промочить.
(слышно как брага медовая разливается по кружкам)
ЕМЕЛЯ:
Пейте люди добрые. Для таких высоких гостей ничего не
жалко.
(богатыри звонко чокаются, выдохнув воздух пьют медовую брагу и ставят пустые кружки на стол)
МУРОМЕЦ И ДОБРЫНЯ:
(в унисон хором)
Эх, хороша!
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Не брага медовая, а натуральна амброзия
ДОБРЫНЯ:
Знатное у тебя пойло, брат. Это не пиво у Берендея. Хлеще палицы богатырской по мозгам бьет
ЕМЕЛЯ:
После первой и второй, перерывчик небольшой!..
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Наливай!
(слышно как снова Емеля разливает брагу по кружкам)
ДОБРЫНЯ:
А что мужики хорошо сидим! Марфа, а ты что в стороне пристроилась. Давай к нам за стол.
МАРФА:
Ты за меня касатик, не переживай. Сыта я, а мёда хмельного отродясь не пила. Вот кабы шампаньского, я бы отведала. Слыхала я добры молодцы, что есть такое вино заморское, шипучее. Огромных денег стоит. Выпьешь кружку, а благодать на душе будто живой водицы испил
ДОБРЫНЯ:
Хм, впервые слышу о чуде таком. Надобно в княжеских погребах порыскать. Авось, там, что найдется
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
А я сие вино кушать изволил. Шипит оно, как аспид болотный, когда его в кружку наливаешь. Не скажу, что я в восторге так кислятье, аж морду на бок крутит. А может мне такое поганое попало. Может есть где и лучше этого не ведаю
ДОБРЫНЯ:
выдыхает
Да с таким медком никакая причуда заморская не сравнится.
Словно ангелы в душе крыльями махают
ЕМЕЛЯ:
Не дурственно у меня получилось? Я, мужики, для смаку в сие
пойло, чабрец кладу и лист мяты. Он особый вкус мёду придаёт и голова от него не болит как от сахарной браги.
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Тащи Емелька гусли душа петь желает
ВЕДУЩИЙ:
И достал Емеля гусли, которые достались ему от залетных цыган. И тронул он струны. Да не смог он музыки извлечь из сего
инструмента. Только скрип, да бряканье по хате разнеслись.
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Ох, прекрати, не мучь инстрУмент. Это ж не музыка, а настоящая бесова какофония. Таким бряканьем только волков по лесу гонять
ЕМЕЛЯ:
(чуть не плача)
Да не ведаю я Ильюша, сей науки. Это гусляров, да потешников надобно кликать. Может в корчму к «Папе Берендею» сходим, да там скоморохов да гусельников послушаем?..
ЕМЕЛЯ:
(чуть не плача)
Да не ведаю я Ильюша, сей науки. Это гусляров, да потешников надобно кликать. Может в корчму к «Папе Берендею» сходим, да там скоморохов да гусельников послушаем?..
МАРФА:
(хлещет тряпкой сына)
Я тебе схожу в корчму, ирод ты поганый. Сиди в хате и носу не высовывай. Не ровен час, волки загрызут.
(ДАЛЬШЕ)
МАРФА: (ПРОД.)
Вон как по двору шлындают, приходится собаку в хлеву прятать
ЕМЕЛЯ:
Так я же сам не пойду. Со мной друзья мои верные, Муромец да Добрыня будут. Волки их за версту обходят стороной. Это тебе не хухры мухры, а чай богатыри -русские. Хотя и я тоже силой не обделён.
(богатыри прыснули, смеются)
МАРФА:
(бьет Емелю тряпкой по спине)
Сиди уже богатырь ты плюшевый
ЕМЕЛЯ:
(пьяный вскакивает и орет)
А может я тоже богатырем стать хочу! Может, меня Муромец в свою дружину возьмет Буду я опочивальню княжны Марьяны дозором ночным обходить. Вот там она и полюбит меня всем сердцем. А вдруг она захочет, чтобы я стал её суженым
МАРФА:
Ты Емелька, сын рыбацкий, а не богатырь не лезь куды не зовут. Ты, даже меч удержать не вздолишь
ЕМЕЛЯ:
(пьяным голосом)
Это я то не вздолю?! Я? А ну, дай, дай мне меч Ильюша, я покажу этой женщине, как я ворога могу рубить. Я, я любого супостата порву аки пёс тряпку
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Угомонись огузок. Тебе меч дай, ты не только руки себе порежешь, но и весь скарб домашний в хате переломаешь.
(ДАЛЬШЕ)
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ: (ПРОД.)
Тебе руки тренировать нужно, чтобы ты мог зброю держать. Ты, Емелька, телом хил и слаб духом
ЕМЕЛЯ:
Да я, если надо, не только Горыныча могу завалить, но и самого Кощея. Дай мне меч ссеку Кощею голову с плеч
ДОБРЫНЯ:
(сдержанно, перед смехом)
Кощея говоришь убьешь?
ЕМЕЛЯ:
Кощея!
(богатыри дружно, бурно смеются)
МАРФА:
Не смеши гостей убогий, а то они нам всю посуду своим хохотом перебьют. Горшки с полок уже падают
ЕМЕЛЯ:
Вы меня, матушка, перед гостями не срамите, ибо мне до глубины души обидно.
(обращается к Муромцу)
Ильюша, а скажи мне, взаправду говорят, что Кощей вечно живет и убить его, нет никакой можливости.
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
(вздыхает)
То правда Емеля. Только где того Кощея искать, нам пока не ведомо. Никто не знает, где сия тварь зимует
ДОБРЫНЯ:
В народе говорят, есть на него управа. Люди сказывают, что убить его может только меч-кладенец. Народ сказывает, что меч тот должна отковать дева непорочная княжеского рода. И чтобы железо было не болотное, а небесами посланное
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Во ты Добрыня, загнул. Ты где видал, чтобы непорочные девы княжеского роду железо ковали? Это сказка!
МАРФА:
А вот и не сказка. Есть такая дева, живет она в Слободе. Василиной её кличут. Дочь кузнеца Данилы. По слухам, кузнечным промыслом не хуже отца владеет, а значит, вполне может такой меч отковать
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Ты Марфа, видно голову свою сквозняком продула. Где это видано, чтобы дочь мастерового кузнеца, была княжеских кровей? Данила из мастеровых будет, значит и дочь у него мастеровая, а не княжеская
ДОБРЫНЯ:
Да, тут ты Муромец прав. Даниле до княжества как мне до Луны. Князем родиться нужно! Сей титул, Богом дается, а не покупается на ярмалке
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
С Горынычем что делать будем?
ЕМЕЛЯ:
На стену прибьем.
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Так чего сидим? Бери его, Емелька, за ноздри да волоки на сундук. Сейчас вешать будем.
ВЕДУЩИЙ:
И схватил Емеля шкуру, и хотел было с пола поднять, да шкура уж больно тяжела была. Чуть пуп себе не надорвал
МАРФА:
Тоже мне богатырь. Кашу надо было с сызмальства кушать, а не семечки на печи лузгать.
(ДАЛЬШЕ)
МАРФА: (ПРОД.)
Уж больно ты сынок, хлипок для тяжелого труда. Ну прям, как ивовая веточка
(Богатыри смеются)
ЕМЕЛЯ:
Ты мне под руку, не говори. Не видишь, шкура какая
здоровая! Она же раз в пять больше, чем у нашего слободского быка. Рептилий сей за один раз корову мог слопать
ВЕДУЩИЙ:
И встал из за стола Илья Муромец. Да подошел к Емеле, который к тому времени уже умудрился запутаться в змеиной шкуре. Схватил за одну из трех голов, и вытряхнул его на пол.
(большой грохот шкурой, малый Емелей)
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ:
Прова матушка твоя это дело для настоящих богатырей. Иди, лучше, гвоздей принеси.
(Емеля отошёл, копается в ящике)