Принадлежавший им особняк Пьетро Даголо превратил в резиденцию и твердыню, благо любой патриций13 считал своим долгом даже в пределах города строить дом по канонам крепости и обносить его солидной каменной стеной, что задержит взбеленившуюся чернь ещё эдак на полчасика, пока хозяин не перетащит в большой дом резные лавочки и мраморные вазы из садика.
Дела шли хорошо, так что со временем дом перестроили, добавив ему южного стиля. Матушка обожала все эти терраски и галереи с колоннами, каменные цветочки и рюшечки, полукруглые окна с облицовкой из грубо тёсаных камней и хитро выложенные карнизы. Жаль, не успела посмотреть но отец посчитал делом чести довести всю работу до конца.
Даже сад между домом и стеной облагородили, хотя поначалу барон и сопротивлялся: теперь в палаццо можно было не только прятать сокровища и выдерживать осаду, но и закатывать пирушки для важных граждан. В последние несколько лет исключительно этой цели крепость и служила.
Ничего удивительного, что в припекающий полдень громилы в сторожевом домике у ворот по обыкновению приятно проводили время с колодой карт и одной из пташек фрау Беккер. Дачс, угловатый боец, отяжелевший от караульной службы, помахал рукой Карлу и Эрне он сидел лицом к воротам:
Эй, Карл! Мы играем в «Шесть сердец», и Сик скоро уж будет ставить портки. Сядешь вместо него?
Позже! Даголо махнул рукой, не сбавляя шага. Папаша у себя?
Где ж ещё, проворчал старшина, притягивая к себе женщину. У него там тоже пара горячих цып. Может, и с тобой поделится.
Эрна многозначительно фыркнула; Карл молча ринулся к дому, яростно отбивая каблуками ритм по цветной плитке. В нутре гудело пламя праведной ярости, призывавшее к действию. Оно заставляло двигаться так, будто у тебя четыре ноги вместо двух, и заодно злиться на неторопливую спутницу.
Хорошо ещё, что она не присела у розового куста. С ехидной волчицы сталось бы, не поясни он в самых крутых выражениях, насколько серьёзен повод.
Распахнув створки дверей в обеденном зале, Карл к великому облегчению застал отца за обедом, одного во главе длинного стола. Лишь рыжий верзила Штофельд, хранитель баронского тела, наблюдал за трапезой, подперев ладонью челюсть. Было бы досадно ждать под дверью спальни, пока он закончит развлекаться с «цыпами».
Отец!
Карло-о-о!
«Барон» Грушевого Сада взмахнул здоровенной обглоданной костью, утёр тыльной стороной ладони жир с пышных усов. Большущие синие глаза сощурились, фокусируясь на появившейся следом женщине.
И Эрна-а! Да вы вовремя! Штоф рожу морщит от моего угощения. Хотите курочки?
Он бросил кость на тарелку, схватился длинными жилистыми руками за тушку огромной птицы, зажаренной целиком. Такого крепкого старика, как он, надо было ещё поискать, и всё же ему пришлось изрядно напрячься и выпучить глазищи, чтобы оторвать впечатляющее крыло по крайней мере втрое больше, чем у самой откормленной курицы с любой фермы близ города.
Речная Вдова передаёт привет из колоний, пояснил он происхождение чудища и шумно отхлебнул из большого кубка. Готов спорить, такого вы не то, что не жрали, даже не нюхали!
Я не голоден, сухо отрезал Карл.
Его взгляд зацепился за кувшин с вином только сейчас он вспомнил, что не пил с самого утра, а меж тем внутреннее пламя неплохо сушило глотку. Он пересёк зал, бросил свою шляпу рядом на стол с отцовской и плюхнулся по правую руку от него.
А я б откусила от этого дракона! заметила Эрна, внимательно рассматривая шляпный парад.
Стянув со стриженной головы берет со скромным белым пёрышком, она аккуратно примостила его рядом с вычурными южными уборами и с довольной гримасой примостилась слева от барона.
Лукаво улыбаясь, он протянул ей ломоть тёмного мяса со слоем жирка и зажаренной до хруста шкуркой в пупырышках, а затем повернул голову к сыну.
Ты навестил наше место в Красильном Углу?
Угу, промычал Карл, глотая вино; он поставил полупустой кубок на стол и добавил через мгновение: Там по-прежнему кошмарно. И никто ничего не спёр, просто один из людей Лелеотто идиот, красильщики его обсчитали. Хочешь знать, что мы с ним сделали?
М-м многозначительно протянул барон, пережёвывая мясо. Да нет, мне плевать. Просто скажи, всё ли схвачено?
У Лелеотто всё схвачено.
А не у Лелеотто?
В отцовских глазищах читалось трезвое и осмысленное внимание. Самый подходящий момент, чтобы сказать. Карл покосился на телохранителя; тот ответил по-детски невинным взглядом. Ну, нет, уж этот точно не растреплет.
В отцовских глазищах читалось трезвое и осмысленное внимание. Самый подходящий момент, чтобы сказать. Карл покосился на телохранителя; тот ответил по-детски невинным взглядом. Ну, нет, уж этот точно не растреплет.
Меня беспокоит Гёц Шульц.
Ох. Да ну? Что он такого сделал? Вломил вчера Курту и хвост распустил? Так он же наш долбаный чемпион! Надо уважить его триумф. Или ты Отец демонстративно повернул голову к Эрне, медленно осмотрел её от шрама на лбу до груди, едва угадывавшейся за бычьим колетом, затем снова уставился на Карла. О, нет, только не говори, что вы из-за неё сцепились!
Женщина зашлась смехом и поперхнулась; Даголо-младший только нахмурился.
Я знаю, что Трефы тебя деньгами засыпают, но я уверен: их вожак верен только себе, а не нам И уж точно не Кальвару.
Боже, Карл! Эрна фыркнула, протягивая руку за кувшином. Говоришь так, будто мы при дворе кайзера в Верелиуме. Гёц организатор игр, торгаш и контрабандист в пятом колене, ты от него хочешь чего-чего? Верности до гроба?
Вчера вечером он встречался с Мюнцером в «Боврисе». Тот пришёл прямо туда с разбитой харей и парой своих.
Интересно, произнёс барон уже с самым серьёзным видом. О чём болтали?
Несомненно, ввернула женщина, сговариваются, как оттяпать по шмату от твоего сладкого грушевого пирога. И схарчить в одно рыло.
Отец захохотал, запрокинув голову; даже рыжий мордоворот ухмыльнулся, но тут же очистил лицо, едва кинув взгляд на Карла.
Приятно сознавать, что умеешь состроить достаточно свирепую гримасу. Приятно было бы, если б эта вздорная швабра не вытерла о него палец только что. Выждав, пока старик успокоится и смахнёт весёлую слезу с щеки, младший Даголо сухо проговорил:
На кой ляд им ещё встречаться? После того, как один другого уложил?
Ну-у Или же Гёц этого барана позвал, чтоб внушение сделать? Барон глубоко вздохнул и хмыкнул, откидываясь на спинку кресла. Тебя это беспокоило?
Трефы за последний месяц наняли восемь новых солдат.
Разумеется я ведь поставил их на ипподром, им нужно поддерживать порядок.
Альфи Ренер две недели назад сдристнул в Хафелен, к родне Шульца.
Небось, будет клянчить скидку на сахар, пряности и масло для их младшего сынишки. Или гостинцы для шульцевой матушки повёз
Альфи возвращается сегодня вечером.
И что?
Надо его встретить и спросить.
Срань Бёльсова, Карл! заорал барон и шарахнул ладонью по столу.
Изукрашенный кубок подскочил на месте и выплеснул немного вина, но затем ловко опустился обратно на ножку. Отец знал цену деньгам и потому умел в припадке ярости молотить по столу так, чтобы ничего не упало и не побилось.
Так и норовишь мне плешь проесть, прям как мать твоя, проводи Единый её душу! Хочешь, чтоб я вот так, на ровном месте сцапал Валета моего лучшего капитана и допросил его?!
Нет, я сам всё сделаю
Нет, не сделаешь, мать твою!
Чувствуя, как кровь отходит от лица, Карл умолк и под столом сжал пальцы в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу. Отец вспыхивал быстро и громко, как порох, и с этим ничего уж не поделаешь остаётся только переждать. И в следующий раз сказать что-то более убедительное.
Ну, буркнул отец, обращаясь уже к Эрне, тихонько обгладывавшей до сих пор крылышко, а ты что скажешь?
Я-то? Думаешь, он меня в свои дела посвящает? Женщина опустила глаза к кубку. Веди он себя подозрительно, я бы заметила, но он же самый нормальный из твоих людей. Если какие заговоры и плетёт, тебе понадобится бригада цвергов, чтоб из его твёрдой башки что-то выколупать.
Даголо-старший вытер пальцы о пёстрый дублет, задумчиво почесал рябой нос, подкрутил усы. Вспышка угасла. Лицо его понемногу принимало нормальный смуглый цвет, глаза спокойно рассматривали птицу, так что сын решился снова заговорить негромко, но твёрдо:
Я не просто так воду баламучу, я прикидываю и ты тоже прикинь. Такая жадная и расчётливая скотина Королём себя величает, ничего себе! Его семья весь Хафелен под себя подмяла, и с имперским префектом у них давно всё схвачено. Не вечность же под тобой шестерить его сюда заслали? А кайзер спит и видит, как бы Кальвар обратно к рукам прибрать и пошерудить у нас в закромах, ты сам говорил. Если имперские крысы в наш город полезут, в чей подвал они первым делом заберутся, а?