Не знаю, как быть сказал он вслух.
Вот, и я тоже не знаю согласился таксист.
В салоне снова воцарилась тишина, но на этот раз другая тишина. Не та, нелепая и напряжённая своей пустотой, а наоборот, тишина, в которой люди понимают друг друга, ибо переживают одно и то же.
Хотите булку? спросил таксист.
Спасибо ответил Илья Максимович и взял, протянутый ему кусок батона.
Глядя из окон наружу, они тосковали «о бесцельно прожитых годах» и ели батон.
Наверное, надо быть мужественным предположил Илья Максимович.
Надо согласился таксист но это сопряжено с большими потерями.
Везите меня в аэропорт! сказал Илья Максимович.
И куда вы полетите? уточнил таксист.
Какая вам разница? отмахнулся Илья Максимович Видите, что не на работу. Вам этого мало?
Это для меня очень важно сказал таксист вы нашли какой-то путь, а я ещё не нашёл. Вдруг, ваше решение будет мне подсказкой?
К любимой женщине. Вот. Я полечу к любимой женщине заявил Илья Максимович.
Это далеко?
Да, вообще-то.
Думаете, она вас там ждёт?
Не знаю, но всё равно. Надо ехать именно туда.
Мотор чихнул и завёлся. «Волга» спрыгнула с бордюра и помчалась к аэропорту.
«Что за ерунда? спросите вы Разве бывают такие таксисты? Разве бывают такие служащие? И вообще, разве такое может быть?» Я вам отвечу: «Да, не может. Ну и что?»
***
Когда на улице оттепель, то кажется, будто наступила весна и скоро будет лето. Холодный рассудок возражает: «Нет, это только оттепель» Что ж, он, конечно, прав. На его стороне календарь и жизненный опыт. Но всё равно, на улице оттепель и капель, и мокрый грязный снег, и лужи, а кора тополей пахнет вовсе не февралём, а совсем даже чем-то майским. Всё это приметы весны, которая когда-нибудь наступит.
012 Лживые раскаяния вопреки всему
Ай, блин, какая беда! Подводит меня непомерная жадность. Так и норовлю вставлять в тело повествования такие тексты, которые меня же самого коробят неуёмным пафосом. Ну, какое имеет отношение сюжет про таксиста к событиям 1991 года? Разве только то, что написан был в пору, называнную пузатыми старцами-шестидесятниками новой оттепелью.
Если не брать в расчёт внезапное желание Ильи Максимовича повидаться с некогда любимой женщиной, основное настроение этого, второго сюжета в единогласном решении обоих дядек послать к чёрту текущие дела. Дескать катись всё, провались! Вот где прячется настоящий след эпохи, поскольку едва наметилось «ослабление гнёта коммунистической идеологии» так сразу и полезло со всех щелей, и в том числе из меня самого, чувство повсеместной слякотной лирики. Не только в воздухе, но в каждом атоме вселенной витало это настроение, и здесь кроется историческая правда впендюренного вымысла.
Чтобы усилить лирический эффект, или исторический эффект, или ещё для какого-то эффекта, надо бы присобачить к тем двум февральским сюжетам песню Олега Кваши на стихи Валерия Панфилова «Зеленоглазое такси». Теперь, спустя 30 лет, многие мои современники, которые не забыли ещё, для чего в верхнем углу лобового стекла такси горела зелёная лампочка, могли бы, как и я, тащиться, подпевая эпохальному козлетону Михаила Боярского:
«О-о-о-о, зеленоглазое такси
О-о-о-о, притормози, притормози!
О-о-о-о, и отвези меня туда,
О-о-о-о, где будут рады мне всегда, всегда!»
Эх бы, вот бы но нет. Вместо задушевного хита, я употреблю стишонку, созданную в те же времена, но никому неизвестную, но зато собственноручно скроенную вопреки. Чему вопреки? Да всему вопреки, и даже самому себе:
Сделаем город культурным и чистым!
Скажем активное нет аферистам!
Скажем активное нет хулиганам,
и проституткам, и наркоманам!
Улицы станут светлее и чище!
Всех тунеядцев лишить надо пищи!
Кто не работает, тот пусть не ест!
Каждый несёт свой пожизненный крест.
Надо сражаться и надо бороться!
Враг наш не дремлет и не сдаётся!
Если сдаётся, мы в плен не берём!
Пусть нарастает свершений объём!
Пусть нарастает свершений размах!
Крепко победу мы держим в руках!
И вопреки онанистам, таксистам,
сделаем город культурным и чистым!
013 Ольга Кузина
«Не ходите, девки, замуж за Ивана Кузина!
У Ивана Кузина большая кукурузина!»
Пусть нарастает свершений объём!
Пусть нарастает свершений размах!
Крепко победу мы держим в руках!
И вопреки онанистам, таксистам,
сделаем город культурным и чистым!
013 Ольга Кузина
«Не ходите, девки, замуж за Ивана Кузина!
У Ивана Кузина большая кукурузина!»
Частушка не имеет к Ольге Кузиной никакого отношения. Частушку народ сочинил в незапамятные времена, а Ольга Кузина училась вместе с Виктором Григоровичем в институте культуры. Все люди в молодости, порой даже не отдавая себе в том отчёта, норовят размахнуться пошире, да врезать помощней. Сама энергия мирового космоса так и лупит наружу из молодых людей, но из Ольги Кузиной в студенческие годы энергия била неизмеримыми мегатоннами, как из того Ивана, который в частушке. Что там до Блаватской, от которой портились бытовые электроприборы и гасли свечки! Стоило Ольге Кузиной, прогуливаясь по парку культуры и отдыха, приблизиться к сломанным каруселям, как они сами собой чинились и начинали вращаться с утроенной силой. Слесари да электрики только руками разводили, мол что за наваждение? Полтора года карусель не работала, стояла себе, ржавея под изменчивыми метеоусловиями, а тут хрясь, завелась, закрутилась. Хоть билеты продавай! Если Ольга Кузина бралась тянуть канатик, то сколь бы ни было людей напротив, канатик перетягивался в её сторону.
Некоторое время после института Ольга любила Гаврилу, то есть, того самого Гавриловича, который вовсе не Григорович, хоть фамилии и созвучны. Гаврилович работал в Балагане электриком и звукорежиссёром, по характеру своему совсем был не энергичным, а скорей даже наоборот. Флегматичным он был человеком. То и дело спал на ходу. Чтоб не потерять Гаврилу, Ольга клала его в карман, да так и носила в кармане, хоть на представления, хоть на гастроли. Иногда вынет, протрёт от пыли и за пульт усадит, чтоб он включал нужные кнопки. Он и включал сквозь сон.
Длилось бы это вечно, но увидала Ольга другого парня, который пришёл работать в Балаган артистом. Звали его Лёша Решетников, и во всём он был Гавриле не чета. Сам лихой-молодой, бравый да ухватистый.
Бывало, после представлений и трудов тяжких, выпьют артисты по рюмочке-другой, да и сядут песню петь. Витя Григорович тонким тенором затянет: «Ой, да захотела меня мать» а Лёша Решетников тут же и подхватывает на низах: «Да меня мать» Такой у Леши был певческий голос обертонистый, словно это не человек поёт, а сам африканский слон издаёт такую низкую ноту, от которой колеблется саванна. Что там легендарные басы типа Шаляпина со Штоколовым! Низкие колебания Лёшиной подпевки сотрясали стены артистических гримёрок. Никто уж тогда не смел остаться в стороне, и все артисты Балагана, вне зависимости от пола и возраста, подхватывали удивительные слова народной песни: «ой, да за первого отдать! А тот первый, первый, да не верный. Ой, не отдай меня, ма-а-ать!»
Когда Ольга увидала, какой Лёша молодец, да услыхала голос его, гримёрки сотрясающий, так и бросила Гаврилу. Вынула из кармана и бросила, а сама полезла на стену. Балаган тогда гастролировал, и артисты жили в гостинице, а Лёша, словно какая-то сказочная Рапунцель, находился на третьем, а то и на четвёртом этаже, высоко от земли, в гостиничном номере. Ту стену и преодолела Ольга, причём вертикально вверх, без всяких подручных средств, только благодаря космической энергии. Ворвалась она в окно и сказала: «Всё, Лёша! Кирдык тебе!» и поженились они, и детей нарожали сто штук. Потом, конечно, развелись, как все нормальные люди. Но это уже позже, по мере угасания космических энергий.
Когда Витя Григорович собрал бывших артистов Балагана и ныне действующих артистов Балагана, и всех причастных на празднование тридцатилетия Балагана, Ольга прибыла в окружении многочисленных детей, совсем уже подросших и здоровенных как быки. Приехал на встречу и Лёша Решетников. Разговорились мы с ним про жизнь теперешнюю, и оказалось, что работает он строительным альпинистом, лазит по вертикальным стенам. Выходит, Ольгино стенолазание незримо протянулось через всю жизнь, догнало Лёшу и осталось с ним на долгие годы.
Это я рассказал для наглядной иллюстрации того, какую немыслимую мощь должен в себе нести настоящий сценарист. Ещё студенткой, Ольга Кузина перелопатила толщи книг и гущи фольклорных игрищ, и создала сценарий, обладающий невероятной живучестью. Собранная Ольгой стилизация легла в основу Балагановского репертуара, чтобы регулярно возрождаться на праздничных площадях. Зазывалки, скоморошины, Петрушкины репризы и простенькие забавы гремели, усиленные современной звуковой аппаратурой, множились и тиражировались в разных интерпретациях благодаря смекалистым игровикам: