Вопрос лишь в том где больше простора для несправедливости: в частных междусобойчиках по свободному усмотрению оценок наёмного труда господами и хозяевами без вмешательства государства, олицетворяемого властью?
Или всё же при вмешательстве власти, тем более избираемой самим обществом, в том числе и для того, чтобы охраняла справедливость?
И тогда революционное преобразование частной собственности в общенародную было не просто оправдано, но и перспективно!
Значит внедрись в общество цивилизованное правило оплаты труда по фактически затраченной энергии на труд, не было бы столь резкого расслоения на богатых и бедных с целым ворохом социальных проблем.
И профессии физического труда вполне способны обеспечивать оплату качественных социальных услуг через доступное образование, с переходом к творческим организаторским талантам разного труда, значительной прибавкой к физическому повышению производительности труда.
А для этого сама судьба настойчиво посылает сигналы по переходу на избрание власти самим народом по принципу демократического большинства, в котором и преобладает трудовой народ!
Сегодня снова ввергнутый на усмотрении частных работодателей при общем концептуальном требовании не вмешиваться государственной власти.
Не правда ли, до чего же неуместно звучит публикация сегодня вполне уместная в советском веке и отринутая?
Разумеется, можно бесконечно долго продолжать мечтать о справедливости и призывать к ней лозунгами соответствующих политических партий.
Но вникали ли нынешние партии справедливости вообще где и когда расстались с основами справедливости, чтобы начать, наконец, её восстанавливать!
И тем не менее совсем не лишне напомнить о том, какие понятия оказались устаревшими стереотипами, а за революционными событиями и гражданской войной последовали основательные преобразования, никак не подлежащие никакому забвению.
© Copyright: Савин Альберт Федорович, 2018
3. Иное понятие о народной власти
Есть у политиков расхожее выражение: каков народ такова и власть
Автор позволит себе принципиально с этим не согласиться по той простой причине, что не учитывается одна, весьма существенная деталь в которой при формировании власти происходит смещение властного потенциала от множества избирателей к группе избранных претендентов в виде широчайших полномочий по осуществлению власти.
Значит, именно на величину этих полномочий власть и обязана быть выше и лучше каким бы менталитетом ни обладал народ.
Другое дело как понимают сущность власти сами претенденты: либо ещё по старому как владение и повелевание кем-то и чем-то, либо по новому как Организатора всех организаторов по ступеням нисходящей иерархии, для чего и вручаются полномочия от народа по распределению общих материальных ценностей, включая налоги с населения, которыми обладай он высочайшим менталитетом мог бы распоряжаться и вполне самостоятельно.
Однако, если всё же по новому, то для того чтобы быть избранным во власть кричаще недостаточно нынешних, предельно упрощённых требований по достижению возраста в 21 год, наличию дееспо собности и условия свободы от содержания в местах её лишения по приговору суда.
Причём требуются уже не только опыт, деловые качества и организаторские способности (а для законотворцев высшее юридическое и правовое образование) но и высокие морально-волевые качества, со способностью отказываться от сугубо личных и узкокорпоративных интересов до власти в пользу общих интересов во власти.
А это пожалуй самое трудно распознаваемое качество претендента: его не определить за короткий срок предвыборной кампании, или у начинающего самовыдвиженца, и в условиях модного сегодня накручивания имиджа и харизмы по такому судьбоносному моменту, элементарно скрыть за пышными фразами и пафосными заверениями.
Распознать его достоверно можно только по совместной коллективной муниципальной, региональной и иной практической деятельности в течение всего межсозывного срока по итогам на местах, заслуживающех более высокого уровня власти.
Но это, очевидно, при условии если и народ и власть придут к одному и тому же выводу, что формирование очередного состава власти задача не просто главная, а судьбоносная по отношению ко всем главным.
Распознать его достоверно можно только по совместной коллективной муниципальной, региональной и иной практической деятельности в течение всего межсозывного срока по итогам на местах, заслуживающех более высокого уровня власти.
Но это, очевидно, при условии если и народ и власть придут к одному и тому же выводу, что формирование очередного состава власти задача не просто главная, а судьбоносная по отношению ко всем главным.
© Copyright: Савин Альберт Федорович, 2009
4. Иные понятия
О правовом государстве и госсобственности
Автор опускает подробности о том, что в таком государстве д о л ж н о иметь место разделение властей на независимые, права и свободы д о л ж н ы быть незыблемыми, а само право д о л ж н о верховодить властью и законами, общественными организациями и самим государством.
Всё верно, если не ставить вопроса: что же на самом деле верховодит право, или вот это волшебное д о л ж н о, которое и является самой решающей гранью между идеальной и реальной конструкциями права? Грань без которой вполне можно обходиться и двумя ветвями власти судебной и исполнительной!
Судебная, которая и призвана верховодить всяким правом, а её решениям обязаны подчиняться все, от рядового гражданина до Президента. А тогда в демократическом, выходит, обществе необходимо в первую очередь избирать не депутатов, не губернаторов, мэров и префектов, а С у д е й.
Но почему не так? Да потому, что эта ветвь власти не владеет полномочиями превентивного свойства, способными активно упреждать возможные расхождения между тем, как д о л ж н о быть и как есть.
К солидному статусу Судов настолько привыкли, что никого уже не удивляет, как они ровно столько, сколько существует цивилизация всгда плетутся в самом хвосте уже свершившихся событий, с ничем не обратимыми жертвами и потерянным временем, причём подчас таких масштабов, что и десяти высших мер ответственности не хватает на что стали и рассчитывать самые масштабные по выгоде преступления.
Ну а если по тысяче разных объективных и субъективных причин: от глухомани до потери единственного кормильца, заявлений в органы не поступает такое государство тоже может считаться правовым?
Ведь, выходит, до того момента, как в чём-либо подозреваемого, поймали за руку на месте преступления можно творить всё: что разрешено и что категорически запрещено законом и при прочном верховенстве права.
Именно поэтому нельзя не поднимать вопроса о запрещении какой-угодно общей государственной идеологии, кроме идеологии общечеловеческой нравственности, обязательной для всех, которая способна охватить все проблемы воспитания и формирования личности с самых малых лет, в упреждение будущих безнравственных поступков и в весомое дополнение к опаздывающей деятельности судов.
И может тогда общество в какой-то мере станет правовым не по статусу и количеству судов а по тому, что творится до судов.
====
Очевидно что понятие о государственной собственности можно почерпнуть из множества словарей и энциклопедий как самостоятельно, так и посредством мощных интернет поисковиков.
Но автор не станет этого делать в том числе и по той причине, что многие из них приподносятся либо догмами, не поспевающими за временем, либо предвзято идеологические, либо просто с вложением мировоззренческих взглядов, которые как минимум имеют две интерпретации светскую и религиозную.
А пусть каждый сам себя спросит что означает государственная собственность: принадлежащая Монарху? Уже нет.
Государству как формальному юридическому образованию с пограничными столбами? Только условно и в международном плане.
Но может политикам в представительской власти? Тоже нет они сегодня тоже стали временным явлением во власти.
Тогда получается что она (в отличие от частной) вроде как изначально ничейная? Да так многие хотели бы полагать в надежде поманипулировать ею как бесхозной.
Однако, никакую принадлежность нельзя определить точно и объективно, не прибегая к главному критерию критерию её созидательного авторства, которое принадлежать может только живым людям.
И в общем случае именно на это указывает то обстоятельство, что при выборе и формировании представительской власти население через избирателей вручает формы собственности посредством мандатов на распоряжение ими, но отнюдь не владения.