Глава 2. Высокий берег
Она окунулась в своё озерцо в надежде словить то состояние, которое ей давала чистая вода, когда она переставала ощущать свою кожу и чувствовала движение всех жидкостей своего тела. Тогда исчезала граница между внешней водой и внутренней. Это было удовольствие, однако, только летнее. Вот и сейчас, в первый же день осени, состояние это не приходило к ней, как будто что-то изменилось или в ней самой, или в воде. Солара вышла на бережок, оделась и пошла домой.
Тропинка её была еле заметной и бежала сквозь лес к высокому берегу реки, а потом сворачивала и недолгое время вилась вдоль этого берега, пока не доходила до мельницы. Но Соларе не нужно было на мельницу, она сворачивала с тропинки немного раньше и подходила к своему саду, огороженному высоким плетнём с хмелем. Так она ходила по этой тропинке обычно поутру и часто на своём пути встречала восход солнца. А сейчас уже вечерело, а она была не дома, босиком и голодная. Ей хотелось скорее добежать до своего плетня, и она ускорила шаг.
И вдруг, с высокого берега глядя на тропинку, она увидела внизу идущего навстречу ей кузнеца. Он уже начал подъем и не смотрел вверх, не видел её. Солара быстро шагнула назад, почувствовав комок где-то в солнечном сплетении и метнулась в лес, благо кусты были в двух шагах от тропинки. Она затаилась, боясь дышать или тронуть ветки. Кузнец поднялся и остановился прямо напротив неё, глядя с высокого берега вниз, на реку. «Куда он идет? Неужели к озерцу? Он знает? Может, даже видел меня? Может, не однажды?», думала Солара, глядя на его спину. Он будто почуял её взгляд, оглянулся, посмотрел на кусты. Ей даже пришлось опустить глаза показалось, вот-вот увидит. Он стоял и смотрел в её сторону довольно долго, целую вечность. Он не вглядывался в кусты, а глазами охватывал часть леса, будто видел его впервые. Закрыл глаза, потянул носом воздух, снова посмотрел на лес, и снова попытался поймать какой-то запах. Солара вспомнила про свой аромат, но тут же подумала о том, что вода, наверное, всё смыла. Наконец, он чему-то улыбнулся и медленно пошёл по тропинке дальше.
Солара была права и ошибалась одновременно. Да, он видел её и на этой тропинке, и в озерце, и не однажды. Но сейчас он слышал её запах и чуял её присутствие так явно и так ярко, что сомнений не было она совсем рядом и видит его.
Солара была в этот миг на крутом распутье: возвращаться домой или тихонько пойти за кузнецом. Уже начался закат и становилось прохладно, но любопытство своё она преодолеть не смогла, правда, пообещала себе только чуть-чуть посмотреть издалека и всё, сразу домой. И вот, обнимая себя за плечи и дрожа от волнения, она пошла назад, к озерцу. Кузнец уже скрылся из виду, и она скоро свернула в бор. В бору было сумрачно, и она пошла быстрее, зачем-то поднявшись на цыпочки и почти не дыша. Услышала плеск воды за соснами и вся обратилась в слух, подбираясь ближе к озерцу. И вот она присела за толстой сосной, стараясь разглядеть в полутьме хоть что-нибудь.
Кузнец плескался в её озерце как мальчишка. Солара смотрела на него во все глаза и сердце её гулко колотилось с такой силой, что казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. «Тише, тише, а то он услышит», приговаривала она мысленно своему сердечку, но было поздно. Он замер и повернулся в её сторону.
Солара! сказал он громко. Я здесь купаюсь и знаю, что ты рядом. Мне нравится твой запах. Я хочу проводить тебя до дому, если ты не слишком меня боишься!
«Зачем же ты пошла за ним, любопытная» это Солара сказала себе, а вслух тяжелым языком произнесла:
Я уже ухожу.
Я тоже!, и через минуту он стоял напротив неё и протягивал ей руку, помогая подняться с земли.
Меня зовут Вук, а твоё имя я знаю. Оно написано на банке с той пахучей мазью, что ты дала мне сегодня. Знатная, в самом деле, мазь. Идём?, спокойно говорил Вук, пропуская её вперёд на тропинку. Сегодня осень начинается, а ты купаешься круглый год?, продолжал Вук, когда они вышли из бора.
Нет, сегодня мне так нужно было. Обычно я купаюсь тут только летом. А ты?
А я с весны и до середины осени. Красивое место, полное природных сил. Я рад, что поселился здесь, в ваших краях.
Оба замолчали и прислушивались друг к другу. Солара поймала себя на том, что она кожей чувствует тепло другого человека и ей стало спокойно, её сердце наконец угомонилось. Подошли к плетню с хмелем.
Оба замолчали и прислушивались друг к другу. Солара поймала себя на том, что она кожей чувствует тепло другого человека и ей стало спокойно, её сердце наконец угомонилось. Подошли к плетню с хмелем.
Вот мой дом.
Да, я смотрел на него много раз. Красивый сад и тёплый дом. Мне радостно видеть тебя всякий раз, Солара, глаз Вука в темноте она уже не видела, но ощущала его улыбку, тепло и тоже улыбалась просто так, и ему, и себе. Они пожелали друг другу доброго вечера и хорошей ночи и Вук исчез в темноте.
Как же она устала! Как же она проголодалась! Солара даже не могла думать и вспоминать всё, что сегодня было, она просто пошла в свою баньку и затопила печь. Поздно, конечно, подумалось ей, но такой день сегодня, особенный. Пока печь топилась, а банька прогревалась, она поужинала и понемногу стала приходить в себя. Наконец, её любимая банька была готова и Солара смогла расслабиться, прогреться, надышаться родными банными ароматами и вернуться в себя, в своё тело. Уснуть в уютной постели её всегдашнее и простое счастье сегодня было особенно желанным.
Глава 3. Женский дом
Солнце уже светило в полную силу и птицы уже пропели свои утренние песни, когда Солара открыла глаза. Тут же вспомнился вчерашний день и подумалось о том, как же хорошо, что у неё есть родной дом, и она всегда может в нём укрыться и напитаться. Благодарность ко всему, что у неё есть, наполнила её существо до краёв и с этим чувством она начала свой новый день.
Этому дому был целый век, но он был крепок и ухожен. Построил его прадед Солары, здесь родились её бабушка и мать. В их роду всегда, во всех коленах, рождался в семье только один ребёнок, и всегда девочка. Знахарство передавалось от матери к дочери, это был и дар, и труд. Сколько Солара помнила, её бабушка и мать всегда были чем-то заняты, всегда работали. Собирали травы, извлекали ароматы, проверяли действие смесей, готовили мази, были и повитухами, и костоправами. Бабушки не было с нею несколько лет, а мать с отцом уже давно переселились на родину отца в соседнюю область. В их женском доме было заведено жить так, как живёт природа. Вместе с природой весною просыпаться и стремиться к солнцу, много работать всё лето, собирать и изменять собранное осенью, сохранять и отдыхать зимой. Знания знахарские передавались только в труде, Солара помогала и бабушке, и матери, смотрела, что они делают и повторяла за ними. Не было только принято ходить в храмы, говорить о совести, нравственности и прочих непонятных вещах. С соседями разговаривали мало и только по крайней нужде. Но каждый день кто-нибудь да приходил в этот дом за помощью.
Сегодня Солара решила, что пора собрать облепиху и приготовить запас той знатной мази, что вчера хвалил Вук. Облепиха уродилась отменная. Крупная, тяжёлая, её ветви опускались прямо до земли. Она занималась облепихой до полудня. Собирала, промывала, перетирала, извлекала масло и снова перетирала, нагревала и уваривала. Осталась довольна своим трудом, ведь получилась большая банка мази и еще целый кувшин лакомства варенья на меду. Мёд для варенья она брала прошлогодний, и его еще хватит для сливового её любимого. Назавтра, в субботу, она собиралась прогуляться до пасеки и купить молодого мёда, который был специально для неё уже приготовлен.
Колдуя с облепихой, Солара думала о своей семье, в которой она родилась и выросла. Она думала о своем отце и о том, как он любит маму. Он как будто служит ей, а не просто помогает, подносит, поддерживает или придерживает. Всякое его дело для неё. Он любит готовить еду и подавать её на стол, любит возить маму на какие-нибудь ярмарки или просто к пациентам, любит делать ей массаж Всё, что он делает он любит делать. Она обращала свою мысль к маме и хотела найти в ней причину папиной любви. Какая такая мама особенная, за что он её так любит? И она не находила никакой причины. Мама есть мама, она была просто самой собою всегда. Благодарит ли она мужа за любовь? Как она сама его любит? Соларе ярко вспомнилось, что мама часто говорит ему: «спасибо, дорогой». Это звучит так часто, что в детстве Солара не обращала внимания на эти слова, они будто были фоном её жизни.
И вот сейчас, покончив с облепихой, она остановилась посреди своего двора и вдруг представила себя своей мамой. И вокруг неё «вращался» мужчина, которому она вслух несколько раз повторила: «спасибо, дорогой». Это «спасибо, дорогой» было как будто репетицией, и она учила свои губы говорить эти слова. Она примеряла на себя новое состояние, которое называлось «спасибо, дорогой». «На полнолуние поеду к ним», решила Солара, и тут в её калитку постучали.