Шахруз и Бехруз сказали:
Нет, брат, давай уйдем отсюда! Мы не можем войти туда, этот замок нагоняет на нас страх, давай же уйдем отсюда!
Афруз ответил:
Нет уж, как сказал мужчина, так он и должен поступать. Будьте здесь, я скоро вернусь.
Концом меча поднял засов, раскрыл ворота и вошел в замок. Шахруз и Бехруз, дрожа от страха, ждали его у ворот замка. Прошло два или три часа, а его все нет. Они встревожились. Шахруз сказал:
По-моему, с нашим братом случилось несчастье. Побудь здесь, а я схожу в замок. Если мы вернемся оттуда с ним вместе, сразу уедем, а если я войду в замок и тоже не вернусь, ты не ходи за мной, сразу отправляйся в наш город, к отцу, и все ему расскажи.
Бехруз спросил:
Почему же мне не пойти за тобой, если ты не вернешься?
Шахруз ответил:
Потому что я боюсь, ты тоже пропадешь с нами, и к горю отца прибавится еще горе, он останется совсем без сыновей, дом его опустеет, очаг погаснет. Во всяком случае ты один должен у него остаться, чтобы в старости у него была поддержка!
С этими словами Шахруз вошел в ворота замка и тоже пропал Бехруз, когда увидел, что средний брат тоже не появляется, хотел поступить, как он сказал, и вернуться к отцу, но потом подумал: «Это было бы неблагородно! Пойду-ка я в замок, и, если они попали в плен, я, может быть, смогу их освободить!»
Вошел Бехруз в ворота замка и видит: стоит огромное здание, в нем много айванов (Айван крытая терраса) и комнат, стены всюду покрыты росписью, полы из мрамора и порфира (Порфир вулканическая горная порода. Порфир (ткань) материя пурпурного цвета, шедшая на изготовление верхней одежды царственных лиц и других важных особ). Очень ему сперва понравилось смотреть на все это, но потом он вдруг подумал: «Я ведь пришел за своими братьями и сейчас же потерял голову перед этими картинами, да так, что и забыл о братьях! Стою как околдованный! Вот уж правильно прозвали этот замок заколдованным!»
Двинулся с места и пошел искать братьев. Переходил из айвана на айван, из комнаты в комнату, пока не дошел до комнаты, которая была больше других, и увидел: его братья стоят там смятенные, прикусив от удивления палец, перед какой-то картиной. Обрадовался он при виде братьев. Посмотрел вокруг и видит: что за прекрасные картины! Про себя сказал:
«Здесь нужен знаток, чтобы во всем разобраться! Похоже, эти картины начертала рука самого пророка Мани!» (Мани полулегендарный пророк, основатель религии манихейства (III в. н. э.). Манихейские храмы были украшены настенной живописью, и потому самого Мани считали искусным художником).
Потом он подошел к братьям и взглянул на то изображение, на которое они смотрели. Тут сердце у него упало, и он тоже оцепенел от удивления. Все трое смотрели на картину, пока не стемнело. Ночь провели там же, в замке, страдая от голода и жажды. Когда взошло солнце и стало совсем светло, снова подошли к картине. На этот раз Бехруз осмотрел ее и увидел рядом с ней надпись на китайском языке, шедшую сверху вниз: «Мей-Куй-Гуль, дочь китайского императора». Как прочитал, повернулся к братьям и говорит:
Это портрет дочери китайского падишаха, и она сама сейчас находится в этой стране, и мы неизвестно чего остолбенели здесь перед ее лишенным души изображением!
Афруз на это сказал:
Правильно ты говоришь! Я влюбился в ту, что здесь нарисована, и пока я не приду к ее порогу, сладостный напиток жизни будет мне горек! Будь что будет, а я сейчас же сажусь, на коня и буду день и ночь гнать его, пока не доберусь до Китая. Там я пойду к китайскому императору скажу ему, что я царевич и попрошу руки его дочери и прибавлю: или возьми этот меч и отсеки мне голову, или отдай мне твою дочь! А вы оба сейчас же возвращайтесь отсюда к нашему отцу и все ему обо мне расскажите.
Младшие братья сами влюбились в ту девушку, но они не смели сказать об этом открыто и потому промолвили:
Нет, мы не можем допустить, чтобы ты поехал один. Мы едем с тобой.
Сколько он ни уговаривал их не ездить, они отвечали:
Мы должны ехать!
В конце концов все трое направились из заколдованного замка в сторону китайской столицы. Много они разных городов проехали, пока не добрались до столицы Китая и не остановились там в караван-сарае. На следующий день Афруз пошел в баню, хорошенько вымылся, умастил волосы и собрался идти к императору. Но тут средний брат Шахруз ему сказал:
Этак у тебя ничего не получится. Ведь император, наверное, не захочет отдать дочь какому-то пришельцу. Ты лучше проберись к его дочери и заставь ее полюбить тебя. Когда ты ее приманишь и поймаешь в силки, тогда согласится ее отец или не согласится все равно она станет твоей женой. Афруз на это ответил:
Нет, я так не поступлю. Я знаю, что никто не сможет пробраться к этой девушке.
Короче говоря, пошел он во дворец китайского императора, представился главному придворному и попросил разрешения видеть императора. А тот мало кого пускал к себе и придворному ответил:
Разузнай, хорошенько проверь, правду ли он говорит, что он сын шаха. Спроси у него, привез ли он мне послание от отца или отец на него разгневался и он сюда приехал просить моего посредничества, чтобы я их примирил. Или, может быть, он ищет убежища в моем дворце? Во всяком случае, если он привез какое-нибудь послание, отбери и принеси мне.
Когда придворный вышел к Афрузу и стал его обо всем расспрашивать, тот огорчился и сказал:
Все это не то и не так! Я возмечтал поехать в Китай и повидать там императора. Есть у меня, конечно, к нему просьба, но я не могу никому, кроме него, об этой просьбе сказать.
Долго они вели переговоры. В конце концов император разрешил Афрузу войти. Тот пришел, низко поклонился, сложил к ногам императора подарки, постарался, насколько можно, быть сладкоречивым и выказать покорность. Когда император узнал, что Афруз говорит правду, что он действительно царский сын, стал обходиться с ним очень милостиво и сказал:
Ты мне вроде как племянник. Раз ты приехал ко мне, не подобает, чтобы ты останавливался в караван-сарае (Караван-сарай большое общественное строение на Ближнем и Среднем Востоке и в Средней Азии, в городах, на дорогах и в ненаселённых местах, служащее кровом и стоянкой для путешественников, как правило для торговых караванов). Я велю приготовить для тебя целый дом.
Потом обратился к слуге:
Приготовь для шахзаде (Шахзаде перс. «сын царя, принц») один из моих домов с садом, рабами, служанками, привратником и евнухами, чтобы он не оставался в караван-сарае.
Афруз согласился, но не сказал, что он не один, а с братьями, которые тоже остановились в караван-сарае. Несколько дней он прожил в том доме, который ему отвели. За это время подружился с рабами и служанками и стал их потихоньку расспрашивать о Мей-Куй: какая она, собирается ли она замуж или нет? Влюблена ли в кого-нибудь или кто-нибудь в нее влюблен? Есть ли у нее нареченный жених? Насчет этого одна их служанок, которая все хорошо знала о Мей-Куй, сказала ему:
Царевна во всей обширной китайской стране по красоте не имеет себе равной, и насколько она прекрасна, настолько же разумна. Она хочет выбрать такого жениха, который ей нравился бы. Много царевичей приезжало свататься, но ни одного из них она не пожелала, и даже сын индийского падишаха ей не понравился.
Афруз спросил:
А ее отец что говорит об этом?
Ответила девушка:
С отцом она так условилась, что всякого, кто к ней посватается, она хорошенько расспросит и, если он окажется разумным, станет его женой, хотя бы он был нищий, а если он невежда не пойдет за него, хотя бы он был падишахом.
Оставим пока Афруза и поговорим о Шахрузе и Бехрузе.
Когда они оба увидели, что старший брат не появляется три или четыре дня, они забеспокоились и подумали: «А что если, не дай бог, император рассердился на Афруза и его убил или бросил в темницу?»
Огорченные, встревоженные, они разыскали дворец китайского императора, пришли к главному придворному и спросили его о брате:
Что стало с тем человеком, который несколько дней назад приходил сюда?
Тот им ответил:
Император предоставил в его распоряжение дом с садом, рабами и служанками. Ему хорошо живется.
Братья попросили у него, можно, если можно, разрешить им пойти повидать Афруза. Придворный спросил:
Разве вы ему родственники? Те говорят:
Да, он наш старший брат.
Тогда придворный провел их к Афрузу. Тому их приход был очень неприятен. Младшие же братья, как увидели, что старший жив и здоров, очень обрадовались. Посидели с ним часа два, поговорили и ушли. Рассказал придворный китайскому императору об этом посещении, и тому не понравился поступок Афруза: почему он не сказал ничего о братьях, почему оставил их в караван-сарае? После этого император перестал принимать Афруза с прежним почетом и уважением, совсем иначе стал к нему относиться.