Мечта. Стихотворения - Дарья Вадимовна Котова

В моих речах,
В моих очах
Так много муки.
Сегодня ночью
Два волкá
Мне лижут
Руки.
Стою
Прикованная я
Ко постаменту.
Жизнь намотаю
На кулак,
Как будто ленту.
Война та длится
Много лет.
Нет сил запаса.
Но волки на меня
Глядят
И просят мяса.
Вот белоснежный волк
Кладёт главу на плечи.
О пользе мира
В бытии толкает речи,
О благородстве наших душ,
О всепрощенье,
О силе любящих сердец 
Святом ученье.
Что месть глупа,
Что ложь пуста 
Не понимаю.

Но чёрный волк
Поёт своё,
И я внимаю.
Он говорит,
Что мира нет,
Есть перемирье,
Что благородство
Ни к чему,
Коль в нём бессилье.
Ложь шкаф
Для неприличных тайн.
Черны те речи!
Но волк второй
В глаза глядит,
Мой дух калеча.
Война та длится
Много лет.
Нет сил запаса.
Но волки жалобно
Скулят
И просят мяса.

Мечта, скажи, куда же
Ты уходишь?
Меня ты поразишь
Своей красой.
То как космический
Несозданный корабль
С земли поманишь
Взлётной полосой.
Ты говоришь,
Я рождена для битвы,
Я поднимусь
И подниму с колен,
Что я пророк
Отечества и мира
И я холодный ветер перемен.
Ты говоришь,
Я выйду из темницы,
Весть о себе
По ветру размету.
Мне родником богов
Дано напиться,
И я не верю
В дивную мечту.

Толпа глупа;
Она лишится смысла,
Коль из неё
Уйдёт
Седой пастух.
И в ней не вижу я
Себе подобных.
И тело сытое
Мой встряхивает
Дух.
Она жестока
И подобна стае.
Она нуждается
В достойном
Вожаке;
Чтоб эту ношу,
Тягостную ношу
Тащил бы он,
Как будто налегке.
Я для неё 
Свежайшее лишь мясо.
На гордость дерзкую 
У них отличный нюх.
И чувствуют
Моё высокомерье,
Как звери чувствуют
Всех, испустивших
            дух.
Но мало их оскалов
            и укусов,
Чтоб затушить
Сияющий огонь.

Тот, что горит
Во мне
Порою слишком
Ровно.
Порой всё рушащий,
Как разъярённый конь.
Гореть он будет
После слова
«После»,
Душа бессмертна!
В это верю я!
И многим будет
Суждено согреться
У этого столь
Пылкого огня.
Вот почему
Мой взгляд
Порой
Не видит.
Там не безумие:
Дарованный мне свет.
Но к очагу
Сгорающего света
Чужим прохода
Не было и нет.

Увы-увы, моё предназначенье 
Не быть счастливой,
Только сочинять.
И на своём воздушно-звёздном
Ложе приобрету
Я новую кровать.
Увы-увы, мое предназначенье 
С дороги той, конечно,
Не свернуть.
Ведь с детских лет
Любила я могилы,
С младенчества
Ласкала Млечный Путь.
Христос-Христос,
Не встану на колени,
Рождённая до срока
Умереть.
Христос-создатель,
Даже надрываясь,
Дай мне клинком
Отточенным звенеть.
И не пугает
Больше эта пытка:
С спокойным взором
Я в неё войду.
Беру пример
С сгорающей кометы
И старому сподоблюсь
Кораблю.
Секреты чёрных дыр Меня пугают, Но любопытство
Всё-таки сильней.
И я войду, в неё проникну
Точкой.
И навсегда останусь, люди, В ней.

Осколки пирамид
Тянулись к звёздам.
Лучами звёзды резали
Пески.
По Нилу плыли,
Свёрнуты в папирус,
Мои богоподобные стихи.
Но все стихи,
Которые украсят
Весь небосвод,
Сияющую Нут
В той Раподобной
Стороне Исиды,
Пускай кошачьи когти
Разорвут.
Меняю я стихи
На кошек ласки,
Меняю на Египет
Отчий дом.
Где умирают кошки,
Нету счастья.
Душа кота
Осталась только в нём.
Я побреду танцовщицей вдоль Нила.
Гипербореи брошу холодá.
Златые соберу пустынь песчинки.
На них я у жрецов куплю кота.
И в той стране, где правила Нефтида,
И там, где Сету крылья отдала.
Пришли созданья
С телом жриц и женщин.

С той стороны
Межмирного стекла.
Двуноги боги,
Ангелы хвостаты.
Я говорила только
Иногда.
Язык я вырву,
Словно жрец
Свой фаллос.
И у Анубиса я украду кота.
Сойдя с креста, Иисус
Воскрес однажды.
Не набивай причастьем
Грязный рот.
Там, где людей сжирают
Крокодилы,
Там кошка воскресает
Каждый год.
Сойдя с креста, Иисус
Воскрес однажды.
Не набивай причастьем
Брюхо, рот.
И на Христа, склонившего
Колени, сфинкс с нежностью
Взирает главный кот.

Я ухожу в равнины с гор.
Залиты тусклыми дождями.
Что было там на высоте,
Того не будет между нами.
И как страховки верной трос,
Все чувства в воздухе повисли,
И золотой огонь любви
Я потушу искусством мысли.
Настанет день,
Настанет час,
И я зажгу его как прежде.
С надеждой, что ко мне придёшь,
В слепой несбывшейся надежде.

Я знаю нежность и решимость,
Уход тебе внушает страх.
И слезы, как брильянты скорби,
Блистают на твоих глазах.
Я знаю, день бывает долог,
Ночь коротка, как в полдень тень.
И я вернусь, вернусь так скоро
Через один полярный день.
Земля под белым саркофагом,
Где жизнь как будто умерла.
Где глыбы водные так гладки,
Как ледяные зеркала.
Где кто-то, кто же 
Мы не знаем, создаст коктейль,
Полярный микс.
И где небесные ворота
Откроют в измеренье икс.

Я незабвенна.
Я дорóга.
Дорогой быть 
Нелёгкий труд.
Вот она тянется
К пространству,
Похожая на длинный
Кнут.
Мы забываем
Про зачатье
Колосьев незабвенной
Ржи,
Когда идём
В пыли босые,
Комбайн оставив
На межи.
Вот маки 
Красные дурманы.
Одежды будущие 
Лён.
Да, у дороги
Сотни лестниц,
А также
Тысячи имен.
По одинокой
Горной тропке
Снуёт пронзительный
Мистраль.
Я для ленивых
И порочных
Преобразуюсь
В магистраль.
Катясь вперёд
В автомобиле,
Колёса выплавляя
В медь
И чад зловонный
Изрыгая,
Ты так рискуешь
Умереть.
Я незабвенна,
Я дорóга.
Дорогой быть
Нелёгкий труд.
Да, о дорогу
Топчут ноги,
Но по дороге
Вдаль идут.

Давно ли
Я стишок читала
Средь ёлок,
Бабочек, огней?
Давно ли
Хвасталась с подругой,
Какое платье красивéй?
Я красноречием пылала,
Но образ взрослого
Возник.
Кому-то отрезают
Крылья,
А мне отрезали язык.
Признанья, песни,
Даже ругань 
Всё то
Оставьте на потом.
Я отзеркаливаю звуки
Своим неполнозвучным
Ртом.
Поп-музыка
Пройдёт,
И я уйду в года.
Со мной останется
Навеки
Моя святая немота.

Собрáлися враги
На водопой.
Рептильи пили ил
Без интереса.
Зелёной шкуры
Злой глумливый
Взгляд.
А водопой 
Святая церковь
Леса.
Косули длиннорогие
Сюда
Шли утолить
Безудержную жажду.
Кем хочешь будь.
Природа велика,
Раз ты не смог
Разумным
Быть однажды.
А боги поднимались
На Олимп.
Но уходили
В горы альпинисты.
И каждый грек,
Как Аристотель, знал:
Высокомерье божие
Нечисто.
Мессия покидает
Свой Эдем.
Под тяжестью креста
Нельзя сломиться.

Нам Бога
Невозможно не понять,
Раз человеком
Дева разродится.
Надень свой саван 
Белый, как халат,
А высший разум
Выстроит дорогу.
Ответит он
Лукаво на вопрос,
Кем лучше быть:
Зверюгой или богом.
И можно всем
Казаться божеством.
Вершить эксперименты
Век от века.
Творец твори.
Наш полигон 
Земля.
Но всё же
Оставайся человеком.

Я самурай.
Я выращен
В боях
И выжить
В них терял
Не раз надежду.
И каждый раз
С усмешкою кривой
Я головы рубил
Врагов небрежно.
Как на полях,
Наполненных
Водой,
Я гóловы срезáл,
Как зёрна риса.
На поле битвы
Урожай собрал,
Опасней тигра
И хитрее лиса.
Я от семьи
Был рано
Отречён.
От алтаря
Родительского крова.
И средь мальчишек
Я в казарме рос.
И я не мнил
Себе другого
Дома.
Как некогда
Бежал я
Средь камней
Тягучие и злые
Расстоянья,
Как избивался,
Воином чтоб
Стать,
Пытаясь
Спрятаться
В отсутствие
Сознанья.
Как после,
Приходя потом
В себя,
Давя
В себе рыданья,
Боль и муки.
И так взрослея,
Становясь
Другим, я постигал
Бойцовские науки.
Шёл день за днём,
И шла за ночью
Ночь.
Тогда я плакал,
Так, как плачут
Дети.
А после, как рассвет
Нас поднимал,
Я был спокоен,
Как студёный ветер.
И выходя
Под окрики
Во двор,
И не переча,
(Это было мудро),
Я наполнял
Ладони из ручья
И умывал
Бесстрастнейшее утро.
Я не сломился,
Как сухой тростник.
Ведь злые силы
Верящих не губят
Во мраков мрак.
Я верил лишь в одно 
В то,
Что однажды
И меня полюбят.
Как гибкий змей,
И плоть моя крепка.
При виде крови
Сердце бьётся глухо.
Но как оно
Мечтает
Полюбить.
И беззащитная душа
Нежнее пуха.
Изогнут меч,
Как быстрая река,
Блестящая под
Белым
Солнцем Иня.
Его роняю
Из ослабших рук,
Произнося
Возлюбленного имя.
Связь потерявший
С матерью, отцом,
О ласках детства
Знавший лишь немного,
Ниц падаю
Я с дрогнувших колен.
Я вновь нашёл
Отца и даже
Бога.
И стона звук
Так робко
Льётся с губ.
И в нём
Так много
Нежности и боли.
И крепость тела
Заменяет дрожь.
И я целую
Сильные ладони.
Мне очень
Страшно
То, что это сон.
Вдруг снова
Битвы, муки и казармы?
И вдруг он
Растворится как
Фантом?
Но слишком
Его очи лучезарны.
Я льну к нему,
Как молодой бамбук
Льнёт к небу,
Умоляя о защите.
Его глаза
И сердце, что внутри,
Пожалуйста,
Пожалуйста, любите!
Ведь если не сомкнёшь
Объятий ты,
Меня тотчáс
На сей земле
Не станет.
И слёзы, иероглифы
Любви,
С ресниц сочатся
На лицá пергамент.
Он улыбается
И, что я трепещу,
По этим иероглифам
Читает.
И как печатями:
«Ты мне принадлежишь» 
Он поцелуями пергамент
Покрывает.
Я снова мал,
И мне тринадцать
Лет.
Но я в любви
Живу, а не мечтаю.
А он мой щит,
А щит тот колыбель
От прежних
Убаюкавший страданий.
Перстами он
Касается волос
И шепчет:
«Ты в смятенье
Очень милый.
Одежду в поте,
Крови и пыли
Сними, как маску
Отзвучавшей силы».
Рубаха падает
С меня к его
Ногам.
Падёт хакама[1]
Вниз.
Ещё немного.
Ни разу
Не познавший
Естества,
Нагой я предстаю
Перед этим Богом.
Я самурай.
Я в ненависти рос.
Но быть любимым
Не терял надежды.
И я, рыдая,
Отдаюсь ему.
Я самурай.
Я ласковой
И нежный.